ИР НЧК государства: средства и объект политики безопасности

 

Будь то прекращение повсеместной пандемии Сovid­19, удовлетворение требований усиливающегося климатического кризиса или противодействие вредной деятельности правительств Китая и России, Соединённые Штаты должны вести мир с позиции силы.

Дж. Байден, президент США

 

Специфика НКО и правовые основы их деятельности. Часть III

Государство и его институты развития (ИР НЧК) в качестве субъекта МО–ВПО играют исключительно важную роль одновременно в своих четырёх основных сферах.

Функция № 1 – социально-экономического и культурно-духовного развития.

Функция № 2 – обеспечения безопасности, т. е. основные инструменты обеспечения интересов безопасности.

Функция № 3 – влияния субъекта на формирование МО–ВПО.

Функция № 4 – превращение субъекта МО в объект МО, когда угроза потери суверенитета и национальной идентичности заставляет государство мобилизовать все ресурсы, в том числе и негосударственные ИР НЧК для силового противоборства[1].

Соответственно этим функциям распределяются и средства и меры внешнеполитического влияния (инструменты). При этом, хотя роль и значение негосударственных ИР НЧК, прежде всего НКО, стремительно возрастает, это, однако, отнюдь не означает «уход государства» и его институтов из политики, как считается последние десятилетия (и нередко служит обоснованием для борьбы с институтами государства).

На деле происходит гибридизация ИР НЧК, когда государственные институты активнее влияют на негосударственные ИР НЧК. Все основополагающие документы и действия стран западной военно-политической коалиции говорят о том, что в действительности происходит ускоренная интеграция государственных и негосударственных, а также международных ИР НЧК в некий синтезированный комплекс, предоставляющий правящим кругам этих стран возможность полнее использовать все имеющиеся средства нации – государства, бизнеса и общества – в мировой политике[2].

Например, это отчётливо видно на последовательности политико-дипломатических шагов, которые были предприняты Дж. Байденом в 2021 г.:

– сначала – согласование общей позиции правящей элиты США на уровне государственных ИР НЧК в сенате, конгрессе (выделение 250 млрд долл. на технологическое соревнование с Китаем);

– затем – встреча с ближайшими союзниками – лидерами Великобритании;

– затем – стран – членов НАТО, стран – членов ЕС;

– только затем – с В. В. Путиным, когда ему удалось не только уточнить общую позицию в отношении Китая (как системного противника) и России (как главного военного оппонента), но и консолидировать экономические, технологические и политико-дипломатические ресурсы Запада. Причём эта консолидация была грамотно оформлена под американское лидерство – Дж. Байден стал представлять не только институты государства США, но и институты ЕС – НАТО всей западной коалиции, «получив корону императора», а встреча с В. В. Путиным стала последним этапом выстраивания стратегии США.

Произошло именно то, что вытекает из формулы внешнего влияния: консолидация ресурсов («первый множитель»), причём не только национальных, но и союзников и даже нейтралов, и разработка стратегии и мобилизация политической воли («второй множитель»).

Именно ресурсов ИР НЧК всей западной коалиции (упрощённая формула Р. Клайна). В этой формуле особенное значение второго множителя, который может либо усилить влияние констант, либо их качественно снизить и даже совсем уничтожить:

 (S + W),

где:

S – стратегическая цель;

W – национальная воля.

Поездка Дж. Байдена (июнь 2021 г.) означала не только консолидацию государственных ИР НЧК, но и уточнение новой стратегии (S) и консолидацию воли (W) правящих элит коалиции в интересах США.

Другой аспект – Функция № 4: государство как объект влияния со стороны внешних сил, прежде всего ИР НЧК других государств. Государство – наиболее приоритетный объект внешнего влияния, этот институт гарантирует сохранение суверенитета и национальной идентичности. В этом случае негосударственные ИР НЧК, в частности НКО, могут стать самым эффективным силовым средством

в борьбе с институтами государства, и эта их роль становится в ряде случаев решающей.

Поэтому ИР НЧК государства являются объектом внешнего силового давления, которое в сочетании с дестабилизацией власти и ослаблением её влияния может привести к государственной катастрофе.

Эта катастрофа произошла в СССР, чьи государственные ИР НЧК подвергались систематическому разрушительному давлению как со стороны части правящей элиты, так и из-за рубежа.

Такая же ситуация повторилась в России в 90-е годы, когда государственные ИР НЧК были фактически деморализованы. Достаточно вспомнить признание С.В. Степашина, исполнявшего обязанности премьера летом 1999 г., который после атаки Ш. Басаева поспешил признать своё поражение («Вот мы и Дагестан потеряли»).

Позже ИР НЧК Украины и Белоруссии подверглись мощной атаке извне и изнутри.

На Украине эти институты были либо деморализованы и уничтожены, либо захвачены крайними националистами и зарубежными спецслужбами.

С разной степенью эта ситуация также развивалась в Грузии и Армении.

Развал ИР НЧК – первое и самое главное условие победы в противоборстве субъектов МО–ВПО.

Либо происходит консолидация перед угрозой внешнего давления, как показал процесс быстрой организации Государственного комитета обороны (ГКО) и Ставки в СССР в июне-июле 1941 г., либо развал этих институтов, как было в 1991 г. в СССР, что привело к развалу государства в том же году.

Как не раз писал великий русский философ И. Ильин, «ликвидация государства ведёт с неизбежностью к потере национальной идентичности».

В самом общем виде эта логика представлена на рис. 1.

Рис. 1. Государство – субъект МО–ВПО

При более внимательном рассмотрении государственных ИР НЧК видно, что они одновременно выступают как главные средства обеспечения национальной безопасности[3], реальные инструменты внешней политики и в то же самое время как объект для внешнего (и нередко внутреннего) влияния[4]. И первое и второе качество в последние десятилетия получило своё развитие. На рис. 3 было показано, что ИР НЧК государства в той или иной степени участвуют в формировании всех функций государства в качестве субъекта и объекта МО–ВПО.

При этом самая важная функция – цивилизационная[5], это функция сохранения национальной идентичности. Как показывает история, её реализация невозможна без сохранения государства и его ИР, более того, полноценного суверенитета государства. Теряя суверенитет и разрушая свои ИР, государство становится неспособным сохранить свою идентичность сколько-нибудь длительное время. Неслучайно основные внешние усилия тратятся на размывание суверенитета и институтов развития государства. Это делается с максимальной эффективностью с помощью институтов, которые относят к «мягкой силе»: создание привлекательного образа оппонента и, наоборот, негативного образа в своей стране ИР государства.

СССР – типичный пример того, как долго и упорно создавался образ «совка», «дефицита», «ментов» и прочих негативных примеров.

Как писал З. Бжезинский, США «вероятно, широко полагаются на косвенное использование влияния на зависимые иностранные элиты... [это] подкрепляется широким, но неосязаемым влиянием американского господства в области глобальных коммуникаций, народных развлечений и массовой культуры...»[6].

При этом парадоксально, но особенно важное значение и влияние среди всех ИР НЧК государства имеют негосударственные НКО, контролируемые государством (которые по численности составляют заведомо меньшую часть всех НКО). Так, например, если рассмотреть значение НКО для развития государства и нации (Функция № 1), то можно говорить о почти полной тождественности увеличения роли НЧК в развитии страны и роли НКО (в широком, а не формальном значении этого понятия[7]), которые аккумулируют творческий потенциал развития нации в той её части, которая не относится к государству (бизнес, личное творчество, индивидуальная деятельность). Если к негосударственному или частично государственному сектору экономики относится порядка 60%, то принципиально важно, чтобы эта часть экономики, а также науки, образования и культуры увеличивалась в национальном масштабе, т. е. чтобы увеличение шло не только за счёт государственных ИР НЧК.

Обращаясь к вопросу о месте и роли НКО, отметим, что в некоторых научных исследованиях они рассматриваются основным институтом гражданского общества в России, что определяется их высокой активностью в социальной сфере вследствие наличия возможности оказывать воздействие на такие направления жизнедеятельности общества, которые не охватываются или ограниченно охватываются публично-властным регулированием, а также способностью предельно активизировать поведение их членов и участников в целях самостоятельного разрешения существующих социальных проблем. НКО содействуют вовлечению граждан в общественную деятельность, следствием чего выступает их превращение из пассивных объектов, ожидающих помощи извне, в инициативных, созидающих субъектов общественной деятельности[8].

По мнению В.В. Гончарова и С.Ю. Пояркова, например, «проблема организации и осуществления взаимного контроля гражданского общества и государственного механизма обусловлена необходимостью, с одной стороны, ограничить произвол государственных чиновников и подчинить их деятельность исключительно закону, а с другой стороны, поставить деятельность институтов гражданского общества под пристальный контроль органов власти с целью недопущения проникновения в институты гражданского общества агентов иностранного влияния с целью подрыва государственного суверенитета, независимости государственной власти, насильственной смены политического режима, подрыва обороноспособности, экономической мощи государства в интересах иных государств, межгосударственных и международных организаций»[9].

Организационно-правовые формы НКО весьма разнообразны. Они могут создаваться и осуществлять свою деятельность как некоммерческие партнёрства, общественные или религиозные объединения, автономные некоммерческие организации, казачьи общества, общины коренных малочисленных народов страны, благотворительные, социальные и иные фонды, союзы и ассоциации и в других формах в соответствии с требованием законодательства.

В качестве примера использования зарубежных ИР НЧК, как правило, используется деятельность  20 июля 2012 г. № 121-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента»[10] в российском законодательстве закрепилось и легализовалось понятие «НКО, выполняющая функции иностранного агента».

Вместе с тем федеральный законодатель поступательно принимает меры правового характера сдерживания и ужесточения контроля за деятельностью таких организаций с целью сохранения суверенитета и стабильности гражданского общества. Обратим внимание, что Фе деральным законом от 5 апреля 2021 г. № 75-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О некоммерческих организациях”»[11] законодатель внёс ряд изменений, направленных на совершенствование регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.

В частности, предусматривается:

– запрет на регистрацию структурных подразделений иностранных НКО в жилых помещениях;

– введение дополнительного основания для проведения внеплановой проверки;

– обязанность НКО, выполняющих функции иностранного агента, и структурных подразделений иностранных НКО представлять в Минюст России программы и иные документы, являющиеся основанием для проведения мероприятий, и отчёт об их исполнении.

Так, более 990 млн руб. в 2020 г. были переведены на счета 44 НКО-иноагентов в России. Об этом 8 июня 2021 г. сообщил глава комиссии Госдумы по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России председатель Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции В. Пискарев.

Объём перечислений показывает тенденцию к росту.

«На протяжении 2020 года на счета 44 из 75 НКО-иноагентов от иностранных источников получено порядка 994 млн рублей. Объём перечислений в 2020 году увеличился примерно на 20% по сравнению с 2019 годом»,– сказал журналистам парламентарий.

Пискарев уточнил, что наибольшие суммы для НКО-иноагентов перечислялись от иностранных плательщиков из Великобритании, Бельгии, Швейцарии и Германии.

30 апреля 2021 г. президент России В. В. Путин утвердил закон, предусматривающий введение штрафов за публикацию в средствах массовой информации материалов СМИ­иноагентов без соответствующей маркировки.

В случае неисполнения этого требования в отношении иноагентов составляют протоколы[12]. Российским гражданам и юрлицам могут запретить участвовать в деятельности нежелательных в России неправительственных организаций, которые базируются за рубежом.

Поправки подготовили члены Комиссии Госдумы по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России. Сегодня нежелательные организации, несмотря на то что им запрещено работать в стране, продолжают свою деструктивную активность, отмечал В. Пискарев: «Признанные у нас нежелательными НПО в обход всех запретов успешно реализуют ориентированные на россиян проекты через сеть своих опорных пунктов, разместив эти офисы на территории государств Восточной Европы по периметру нашей страны – в Польше, Чехии, Литве, Эстонии, Украине, Грузии. Там они себя чувствуют весьма уютно».

В поле зрения комиссии Госдумы находятся более 10 активно действующих против России зарубежных центров подготовки с широкой сетью опорных пунктов и более 40 их адептов – российских граждан, регулярно получающих финансирование на свою подрывную деятельность, сообщил депутат.

Комиссия, по его словам, установила множество фактов, когда россияне посещали за рубежом тренинги и семинары, где их учили, как влиять на избирательные кампании, организовывать массовые беспорядки и несанкционированные политические акции[13].

В перспективе законодатели собираются принять закон о физлицах-иноагентах, которые в интересах других государств занимаются политикой или ведут сбор информации [14].