Основные показатели «Инерционного» сценария развития России до 2025 года: экономика

 

Интеграция экономического и политического пространства  России и Европы… с переходом на курс ускоренной социально-экономической модернизации 

Один из 4-х сценариев ИМЭМО по международной безопасности на период в 20 лет[1]

 

Оставляя в стороне беспочвенно-безумные фантазии экспертов  ИМЭМО и других либералов об интеграции России в Европу (даже на их, т.е. любых, условиях), мы можем исходить только из реалий вероятного развития России, основанного на собственных возможностях, а именно: Россия до 2025 года сохранит свое качественное отставание от ведущих стран мира по душевому доходу (не более 15 000 тыс. долл.) и доли в национальном богатстве. При том, что обе эти тенденции для развитых стран сохранятся. Сохранится и негативная ситуация в области распределения социальных благ (коэффициент Джинни).

Никто и никогда не захочет делиться своим богатством с гражданами России. Только отнимать у них уже имеющееся. По данным доклада, представленным профессором В. Андриановым в августе 2017 года[2], самыми богатыми на планете оказались жители Швейцарии. Общий объем активов частных домохозяйств Швейцарии в 2016 году составил 3,5 трлн долл., что соответствовало 1,4% мирового благосостояния.

В целом швейцарцы были в 11 раз богаче других жителей Земли.

Средние активы граждан страны, как самих швейцарцев, так и иностранцев там проживающих, составляли 561,9 тыс. долл. Немного беднее оказались американцы — уровень их финансового благополучия оценивается в 344,7 тыс. долл., британцев — в 288,8 тыс. долл., французов — в 244,4 тыс. долл., шведов — в 227,3 тыс. долл. и немцев — в 185,2 тыс. долл.

При этом средний годовой доход швейцарцев составил 244 тыс. долл. Для сравнения, в 2016 году британцы в среднем заработали 107,9 тыс. долл. в год, французы — 99,9 тыс. долл., американцы — 45 тыс. долл., немцы — 42,8 тыс. долл., шведы — 39,7 тыс. долл. По оценкам «Credit Suisse Research Institute» через пять лет активы домохозяйств самых благополучных в мире швейцарцев могут превысить 600 тыс. долл.

Для либеральной модели рыночной экономики, которой придерживаются большинство промышленно развитых стран мира, характерна тенденция к углублению неравенства в распределении доходов населения. Поэтому в глобальном масштабе и на уровне отдельных стран серьезной проблемой остается сохраняющееся огромное неравенство в распределении доходов и общего благосостояния населения, которое будет до 2025 года только усиливаться.

В 2016 г. с одной стороны, примерно 10% богатейшего населения планеты владели 89% всего мирового богатства. С другой стороны, на половину малоимущих жителей земли приходилось всего лишь 1% мирового благосостояния.

Экономика России в 2018–2025 годы скорее всего сохранит практически нулевых темпы роста (номинально — 2–3%), а душевой доход и качество жизни будут в целом ухудшаться. Это означает, что в отдельные периоды может наблюдаться незначительный рост темпов ВВП, но в другое время (особенно в связи с конъюнктурой цен) этот рост будет минимизирован. В целом можно ожидать, что в рамках этого варианта Сценария № 1 общий прирост составит до 2025 года не более 2%, а в случае дальнейшего обострения МО–ВПО, — минус 2–3%[3].

Прогноз развития России в экономики до 2030 года, который был утвержден в 2013 году, предполагал краткосрочное снижение цены нефти до $80/барр. (!) в 2015–2016 годах. В базовом варианте нефть продолжала ежегодно дорожать ($124/барр. в среднем за 2013–2014 годы), а рост экономики в эти же годы замедлялся до среднегодовых 2,5% при темпах роста мировой экономики в 3–3,5%. Этот вариант предполагал активную модернизацию ТЭКа при отсутствии реформ в остальных секторах. Как мы знаем, ничего этого не произошло. Совсем наоборот. Сегодня правительство осторожничает и пытается исключить сверхдоходы из бюджета, но опять же, как и прежде, совсем не планирует развития и увеличения темпов роста.

Весь прошлый прогноз уже в следующем после его утверждения году потерял актуальность из-за резких изменений на нефтяном рынке, следствием чего стало падение цены нефти более чем втрое за два года; и изменений в российской внешней политике, следствием которых стали финансовые санкции в отношении российских компаний и банков и ответный российский запрет импорта продовольствия из ряда стран. Если ничего не делать, в том числе со структурой бюджета, то сценарий долгосрочной стагнации может реализоваться и скорее всего именно это и произойдет до 2025 года. Но наиболее вероятен все-таки другой, целевой сценарий Минфина, который позволит экономике выйти на номинальные темпы роста в 2–3% при инфляции порядка 3,5–4%. О большем правительство и не мечтает.

Это возможно отчасти за счет более дорогой нефти — $50/барр. в реальном выражении на весь период. Но ключевое условие — структурные изменения в экономике, прежде всего — повышение отдачи на капитал за счет роста производительности труда, опережающего рост зарплат, и, как результат, увеличение доли инвестиций в ВВП.

В этом случае экономика преодолевает текущий спад в 2018 г., увеличиваясь к 2030 г. на 44%; реальные зарплаты россиян восстанавливаются до уровня 2014 г. в 2022 г. и затем растут на 3% в год. Для сравнения: в варианте без маневра при таком же уровне цены нефти темпы роста экономики почти вполовину медленнее и к 2030 г. реальный ВВП увеличивается только на 19%. При этом реальные зарплаты растут тоже медленнее (выходят на уровень 2014 г. в 2023 г. и затем растут менее чем на 2% в год).

Выход на рост в 3% возможен при условии, что зарплаты будут расти медленнее производительности, но это малореально.

До кризиса чиновники говорили о необходимости роста экономики не менее чем на 4–5% в год, но для страны с сокращающимся трудоспособным населением и 3% роста не так уж плохо, считает Наталья Акиндинова из Центра развития ВШЭ. Опережающий рост производительности, конечно, несколько не согласовывается с демографией, рассуждает она. Но, в принципе, он реален, если снижать долю государства в экономике, вести консервативную бюджетную политику, так как высокую планку зарплат задавали компании, аффилированные с государством. Но главные стимулы для инвестиционного роста сейчас вне сферы экономической политики. «При холодной войне инвестиции не растут», — говорит Акиндинова.

Разница между 1,5 и 3% роста кажется не такой уж значительной, но на большом отрезке времени она радикальна, подчеркивает Акиндинова: либо догоняющее развитие, либо отставание и увеличение разрыва с развитыми странами. Но «вековая стагнация» — аргентинский вариант — для России не очень характерна, замечает она: периоды короткого застоя всегда сменялись периодами модернизации.

Вариант долгой стагнации вполне реален, только будет еще сопровождаться периодическими шоками от очередного спада цен на нефть, возражает руководитель Экономической экспертной группы Е. Гурвич: «Это будет застой, на который будут время от времени накладываться финансовые кризисы». Неважно, на какой уровень цены нефти ориентироваться — $40 или $50, без ее роста и без реформ потенциал экономики ограничен ростом 1–1,5% в год, считает Гурвич.

Глобальные последствия развития технологий скажутся уже до 2025 года. Как признается в докладе Национальной разведывательного Совета США, «Технологии — от колеса до силиконового чипа — значительно повлияли на ход истории. Однако, предсказать, как, когда и где технологии повлияют на экономику, политику и безопасность не так-то просто. Некоторые значимые предсказания, например, такие как холодный ядерный синтез, до сих пор не продемонстрированы в реальности. Другие технологии развивались быстрее, чем эксперты могли себе представить. В последние годы были совершены прорывы в области редактирования и манипуляции с генами, например CRISPR. Это открывает новые широкие возможности в области биотехнологий. Технологии будут продолжать расширять права и возможности отдельных лиц, небольших групп, корпораций и государств, а также ускорять темпы изменений. Это породит новые сложные проблемы и конфликты».

Разработка и использование усовершенствованных информационных коммуникационных технологий, искусственный интеллект, новые материалы, робототехника и автоматизация, усовершенствование биотехнологий и нетрадиционных источников энергии разрушат рынки труда и изменят тип экономического развития. Технологии заставят задуматься над фундаментальным вопросом: как это — быть человеком?

Другая нарастающая опасность — финансовая система, которая уже доказала свою уязвимость в 2008 году. Кризис не закончился. По мнению экспертов Национального Совета по разведке США, «Смена технологических, институциональных и юридических основ глобальной финансово-экономической системы открывает возможность для различных акторов — от преступных синдикатов до религиозных групп — бесконтрольно отмывать, накапливать и транспортировать деньги и иные активы. Согласно имеющимся данным, в оффшорах, находящихся в основном под Британской и Голландской юрисдикциями, находится сейчас примерно 6 трлн долл. из общей суммы 19 трлн долл. — в оффшорах. Теневой банкинг набирал силу в течение последних 40 лет. Однако в силу используемых в настоящее время бухгалтерских, финансовых и правовых решений, при наличии политической воли со стороны международного сообщества, всех эти 6 трлн могут быть в течение дня заблокированы. Банки, а соответственно, регуляторы хорошо знают, кому принадлежат эти деньги, когда и в соответствии с каким контрактом они получены. Лишь отсутствие политического решения позволяет современной банковской системе не предоставлять информацию и не осуществлять соответствующих конфискационных действий».

И далее: «… стремительное развитие криптовалют, нерегулируемых платежных сервисов, множества платформ новых финансов, типа краудинвестинга, краудлэндинга и т.п. ставит крест на банковской системе, базирующейся на господстве центральных банков, национальной юрисдикции и хранимых транзакциях. Особенность новой финансовой экономики такова, что даже при наличии политической воли, чем дальше, тем больше понять источники и локацию финансовых средств или иных активов не представляется возможным».

Динамика России по консервативному варианту будет отставать от экономического развития мира. В результате ее доля в мировой экономике к 2030 году сократится до 3,6%. Инновационная траектория роста позволит развиваться быстрее мировой экономики, что даст увеличение доли России в мире с 3,8% в 2010 году до 4,3%. Форсированный вариант развития позволяет опередить темпы роста мира в среднем на 1,8%. Этот темп даст увеличение веса России в мировой экономике до 5,3%.

Напомню, что прогнозировалось в 2013 году, что к 2030 году, в зависимости от варианта динамики экономики России, ВВП на душу населения возрастет с 20 тыс. долл. до 38–52 тыс. долл. Этот оптимистический прогноз остался в истории, а реальность оказалась значительно хуже.

Таблица 1. Изменение позиции России в мировой экономике

(структура мирового ВВП по паритету покупательной способности, %)                                      

Напомню еще об оптимистических прогнозах. В частности, прогнозировалось, что Россия займет значимое, не менее 5–10%, место на рынках высокотехнологичных товаров и услуг по 5–7 и более позициям. Будет прослеживаться ориентация на диверсификацию экономики, сильный инвестиционный и потребительский спрос, опережающее развитие обрабатывающей промышленности и рост несырьевого экспорта. По ряду приоритетных направлений (авиация, ракетно-космические технологии, ядерная энергетика, судостроение, программное обеспечение, нанотехнологии и др.) Россия станет добиваться лидерства. Усилится специализация по предоставлению интеллектуальных услуг в области фундаментальных и прикладных научных исследований и профессионального образования. Продолжится развитие конкурентных преимуществ России в сферах транспорта, экологии, обрабатывающих отраслей и АПК. При этом Россия будет сохранять ведущую роль в области поставщика энергетических ресурсов и обеспечения энергетической безопасности.

Инновационное развитие предполагает формирование относительно самостоятельного национального рынка капитала и конкурентоспособного национального финансового сектора. Он может стать весьма притягательным для капиталов стран СНГ и развитых экономик,

что в сочетании с привлечением иностранных инвестиций в инфраструктурные отрасли, сферу услуг и переработки создаст благоприятные условия для накопления капитала и экономического роста. Россия улучшит инвестиционный климат и станет одним из регионов мира, привлекательных для инвестиций. Повысится уровень прямых иностранных инвестиций. Будут созданы условия для превращения российского рубля в региональную резервную валюту.

Все эти прогнозы не просто не подтвердились, но оказались настолько провальными, что о них поспешили забыть. Тем важнее в начале 2018 года четко определить «точку отсчета», то место, где мы реально находимся, для попыток реалистического прогноза развития экономики до 2025 года.

На мой взгляд, при реализации наиболее вероятного сценария развития общее социально-экономическое положение граждан может до 2025 года несколько улучшиться, даже, скорее, вернуться к ситуации 2007 года. Эта тенденция затронет все население, но прежде всего его средние слои, чья численность вновь вырастет с 20 до 45–50%, прежде всего, за счет роста доходов на 20–30%. Напомню, что по данным Социологического центра РАН, почти половина россиян (47%) оценили свой ущерб от экономического кризиса 2014–2016 годов как «существенный» или «катастрофический». Для 50% он привел к ухудшению уровня жизни в целом, 40% отказались от отпусков, для трети упала доступность медицины. Впрочем, по итогам посткризисного 2017 года доля россиян, отказавшихся от экономии, все же начала расти и составляет сейчас 10%[4].

Как отмечается в 2018 году, Россияне уже « видят улучшение экономической ситуации, но все еще ощущают на себе последствия кризиса». Такие выводы можно сделать из доклада Социологического центра РАН «Российское общество в 2017-м: социальное самочувствие, тревоги, надежды на будущее». Его основой стали результаты седьмой волны общероссийского опроса населения (выборка — 4 тыс. человек).Как следует из доклада, по итогам года доля россиян, оценивающих свое материальное положение на «хорошо», снизилась до 28% (в 2016 году — 35%). Среди молодежи этот показатель (39%) оказался самым низким с октября 2014 года. Доля отзывающихся о 2017-м как об экономически «плохом» годе увеличилась с 5% до 8%.

Тенденция изменится в 2018 году потому, что такая динамика оценок, видимо, отражает в первую очередь сокращение реальных доходов, которые падают с весны 2017 года. Авторы исследования объясняют сокращение числа довольных ростом их ожиданий — по их мнению, «то, с чем россияне соглашались мириться в условиях острой фазы кризиса, на этапе выхода из него перестало их устраивать». По итогам 2017 года наибольшая доля россиян (40%), как и в 2015–2016 годах, оценивает ущерб, нанесенный им кризисом, как «существенный, но не катастрофический». Еще 39% назвали его «умеренным» (максимум с осени 2015 года). Не пострадали от кризиса, по их заверению, 14% населения, «катастрофическим» же нанесенный им ущерб считают 7%[5].

Основные изменения по сравнению с докризисным периодом связаны для россиян со снижением уровня жизни — на его ухудшение пожаловались 50%. Для 40% кризис в первую очередь сказался на возможности отдохнуть в период отпуска, для трети — сократился доступ к необходимой медицинской помощи и лекарствам. Отметим, что, по данным фонда «Общественное мнение», 69% россиян занимаются самолечением. Как отмечают авторы доклада, кризис все еще влияет на занятость россиян. Респонденты отмечают не только ухудшение положения дел с зарплатой (характерно для более, чем трети опрошенных (37%)), но и ухудшение «общей рабочей ситуации», затронувшее четверть (26%) опрошенных.

Чаще всего респонденты экономят на расходах на покупку одежды и обуви (47%), на отдыхе и туризме (44%), на покупке дорогостоящих товаров длительного пользования (39%). Более трети россиян экономят также на продуктах питания (35%) и досуге (31%). Тем не менее,  авторы доклада отмечают, что экономия смещается от базовых потребностей к дополнительным — доля экономящих на всех статьях, кроме товаров длительного пользования, сократилась на 5–15 процентных пунктов[6].

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомиться с монографией  "Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХXI веке"<<


[1] Мир 2035. Глобальный прогноз / под ред. ак. А. А. Дынкина. — М.: Магистр, 2017. — С. 45.

[2] Андрианов В. Д. Эл. ресурс: «Виперсон», 2017. 27 августа.

[3] Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А. И. Подберёзкин и др. — М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017. — С. 292–298.

[4] Мануйлова А. Россияне отходят от кризиса // Коммерсант, 13.12.2017.

[5] Там же.

[6] Там же.