Современная военно-политическая обстановка: учебное пособие по курсу «Государство и военная безопасность»

Вопрос состоит в том, что необходимо разработать парадигму, которая будет рассматривать более значимые события и давать лучшее понимание тенденций, чем другие парадигмы, оставаясь на том же уровне абстракции[1]

С. Хантингтон, политолог

Учебное пособие, посвященное анализу и прогнозу развития современной международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО)[2], представляет собой очень объёмный и принципиально новый материал, который требует внимательного и длительного изучения. Но даже знакомство с ним в рамках короткого спецкурса может быть очень полезным для тех, кто изучает современные международные отношения и их специфическую, военно-политическую, область, которая сочетает знания международника, политолога, военного историка, социолога, экономиста и элементарные знания в области основ военной науки, искусства и техники.

К сожалению, работ, посвященных военно-политическим проблемам , было опубликовано в последние годы мало, а те из них, которые охватывают теоретические и методологические вопросы ВПО, - вообще насчитывают единицы, изданные, к тому же, крошечными тиражами. Так, фундаментальная работа генерала А.И. Владимирова («Основы общей теории войны: монография в 2 ч.- М.: «Синергия», 2013»), изданная тиражом 1000 экземпляров, осталась фактически не замеченной, впрочем, как и некоторые другие издания.

При этом, как и в политике, знания, оценки и тем более прогнозы, несут на себе очень серьёзный субъективный отпечаток, избежать которого полностью невозможно, но уменьшить влияние при правильном подходе вполне реально. Именно минимизация субъективных оценок и прогнозов в области МО и ВПО является, на мой взгляд, главной задачей тех, кто занимается этой работой на практике — в войсках, академиях, университетах, посольствах и резидентурах.

Радикальные изменения, происходящие в мире, ведут к ломке всей системы международных отношений и, как следствие, самым радикальным переменам в международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО) в мире. Настолько радикальным, что общество раскололось на тех, кто считает войну нормой существования цивилизации, тех, кто даже полагает, что война фактически уже идёт, и тех, кто считает её в будущем неизбежной[3]. Примечательно, что те немногие, кто полагает, что ситуация в мире развивается нормально, как и в предыдущие десятилетия, тоже есть, но с каждым годом остаётся всё меньше и меньше не только в России, но и на Западе.

Формирование современной военно-политической обстановки происходит под влиянием сотен и даже тысяч факторов, из которых в целях практической политики необходимо (что и делается на практике) вычленить наиболее важные, решающие в настоящее время[4]. Как правило, выделяют всего до десятка (политику основных государств-субъектов МО) из нескольких тысяч. Не учитываются иногда не только быстро приобретающие силу новые государства, но  формирующиеся коалиции, набирающие силу новые глобальные тенденции, связанные, например, с 4-ым этапом промышленной революции и новейшими военными технологиями и соответствующей военной политикой отдельных государств[5].

Системный и достаточно полный анализ далеко не всегда удаётся сделать обосновано в силу противоречивого влияния субъективных представлений о движущих силах и основных факторах формирования МО и ВПО. Простой пример: победа Д. Трампа на выборах 2016 года многими (даже большинством) в самих США и за рубежом, в том числе и в России, была расценена как некая случайность, а не долгосрочная тенденция в политике страны. И что ещё хуже – этому заблуждению настойчиво верили сами и пытались убедить в нём окружающих, сознательно искажая политическую реальность.

Иначе говоря, те или иные случайные факторы помешали большинству профессионалов в мире изначально обнаружить фундаментальные и объективные (и долгосрочные) сдвиги, которые потрясли не только американскую, но и западную политику в целом[6]. В итоге, как оказалось, как минимум, на время были сделаны неточные политические выводы, за которыми последовали негативные последствия. Претензии администрации Д. Трампа имели далеко идущие, а главное, – системные и обоснованные с точки зрения сохранения американского господства последствия.

Проблема, таким образом, стала заключаться в том, что должна была быть найдена новая научная парадигма, объясняющая объективные и закономерные тенденции развития МО и ВПО в последнее десятилетие, позволяющая, с одной стороны, вычленить новый уровень абстракции и обоснованные концепции, а, с другой, сделать его практически применимым, а не «затеоретизированным» в угоду псевдополитологическим аксиомам. Большое значение в этой связи приобретают новые политические реалии и целые группы факторов, которые выпадают из «традиционного» политического анализа.

Одной из таких решающих групп факторов являются локальные человеческие цивилизации (ЛЧЦ)[7], которые позволяют нам гораздо концептуальнее, объективнее и точнее представить состояние современного мира, что, в свою очередь, «обеспечивает довольно простую и ясную систему понимания мира, позволяет определить узловые моменты многочисленных конфликтов и предсказать возможные пути развития будущего, а также даёт ориентиры политикам… не приносит реальность в жертву теоретизированию, как в случае с парадигмами одно- и двухполюсного мира…»[8] – очень точно в конце ХХ века писал С. Хантингтон.

К сожалению, в практическом плане этот вывод С. Хантингтона не нашёл массовой поддержки среди политиков и учёных, хотя все последующие годы ВПО в мире развивалась именно в рамках этой, цивилизационной, тенденции. Подтверждений этому много и чем дальше развивается ВПО в направлении эскалации противостояния, тем отчётливее проявляется эта тенденция, которая приобрела форму создания широкой западной военно-политической коалиции, в которой участвуют не только страны-члены НАТО, но и другие европейские, азиатские и прочие государства. Так, в частности, в мае 2018 года Швеция и Финляндия подписали новые документы о военном сотрудничестве с НАТО, которые стали продолжением этой тенденции прошлых лет (у Финляндии к 2018 году было подписано более 500 соглашений с НАТО)[9].

Другая группа факторов, изменившая радикально ВПО и стратегии основных субъектов, – перенос центра тяжести силового противоборства из военной в когнитивно-информационную область. В сентябре 2018 года был опубликован доклад Международного центра стратегических исследований (США), в котором эти изменения были характеризованы самым определённым образом. Так. Говоря о современной стратегии государств в мире, в докладе следующим образом прописывается стратегия России и Китая: «Стоит отметить, что ни одна из этих стран не говорит о «смерти от 1000 укусов» или атаке критической инфраструктуры в стиле «кибер-Перл-Харбор». Хотя эти идеи (наряду с понятием атак негосударственных субъектов на критическую инфраструктуру) являются основой для обсуждения кибербезопасности в Соединенных Штатах, нет никаких доказательств в их поддержку. Публичное обсуждение не отражает реальности кибер-конфликта.

Первоначальная оценка заключается в том, что российские, китайские и, возможно, иранские усилия были более эффективными с их собственным населением, а российский контр-нарратив (и сопутствующие активные меры) имели успех в нанесении ущерба Соединенным Штатам и в дестабилизации западных демократических процессов. Однако ни Россия, ни Китай (даже при всем своем богатстве, институтах Конфуция и группах экспатриантов) не смогли предложить привлекательную альтернативу либеральной идеологии (подч. – А.П.). Путинское повествование о рациональной, националистической России обращается к славянскому населению и крайне правым группам за пределами России, но ее усилия добиться влияния на иностранную аудиторию подрываются ее репрессивными действиями, коррупцией и ее враждебной риторикой. Сладкоречивые описания Китая Си Цзиньпином являются неубедительными для некитайской аудитории. Обе страны и Россия и Китай безуспешно борются с широко распространенными негативными впечатлениями среди иностранного населения».

Совершенно другая история, если говорить о западной политике по отношению к России. Вот как её описывает один из участников информационного противоборства: « ...я приведу только один факт. У меня есть товарищ, крупный провайдер в одном из областных центров Украины, естественно, пророссийских взглядов (потому и товарищ), город, по понятным причинам называть не буду, после известных событий 2014 года его доходы почему-то не упали, а только возросли. И причина тому не нищее население, которое не покрывает даже его расходов, а наши заклятые американские «друзья и партнеры», скупившие оптом у него тысячи и тысячи ай-пи адресов с украинскими доменами. Зачем, скажете, пиндосам укровские адреса? А вот за тем самым! Тысячи интернет-троллей, заполонивших рунет и сеющих всюду срач и вражду, где бы они не появлялись, (почитайте комментарии под видео о трагедии в Керчи – волосы шевелятся от этого кощунства!), пишут это все, находясь, отнюдь, не на берегах Днепра, а на берегах Потомака. Фабрика троллей работает день и ночь, не покладая рук уже 5 лет. Американцы свое дело знают и все доводят до конца. До полного логического конца (посмотрите на РПЦ, и что от не останется после «откола» от нее 30% паствы с Украины).

Как говорил известный прусский военный теоретик и историк Карл фон Клаузевиц: «Война есть продолжение политики другими средствами» и «Целью любой войны является мир на условиях, благоприятных для победителя». Т.е. в конечном счёте любая война развязывается только для того, чтобы в результате ее заключить мир на более выгодных для себя условиях. Это в полной мере относится к современной военно-политической установке США, сформулированной в документах администрации Д.Трампа, в частности «Обзоре национальной военной стратегии», где подчеркивается, сто все ресурсы США – политические, информационные, и военные представляют собой «единое целое» с точки зрения их использования в интересах внешней политики»[10].Но это не касается ядерной войны, после которой мир заключать будет уже не с кем и некому, и когнитивной войны, которая вообще направлена не на Вооруженные силы, а на подрыв противника изнутри, когда внутренние деструктивные процессы разрушают его настолько, что делают неспособным к сопротивлению. А поскольку мы с вами вначале текста договорились, что ядерной войны не будет, по понятным причинам, то фактор когнитивной войны выходит на первое место и становится единственным. Контрольные вопросы по части № 1: В силу этого недооценивать данный доклад одного из его главных мозговых «танков» (центров) Пентагона, ответственного за выработку военной доктрины государства, обнародованный меньше месяца тому назад, нельзя».

Как видите, война, реальная война против нас это не миф, она уже идет полным ходом, и амеры, к чести своей, даже и не скрывают этого, считая это ниже своего достоинства (у них специфическое понятие о чести, просто они нас за людей не считают, мы для них недочеловеки, поэтому они и говорят о том, о чем китайцы или японцы предпочитают молчать, ласково кивая нам в ответ). Хотя документ и имел гриф «Для служебного пользования», и не имел русского перевода, они сознательно дали утечку по причинам, приведенным выше. Теперь наша очередь принять контрмеры, поверх тех, что мы уже приняли».

Автор и его коллеги по работе в ЦВПИ, как представляется, вовремя обратились к исследованию этой темы, попытавшись привлечь внимание и научной общественности и политиков к этому феномену в серии своих публикаций. Настоящая книга также является логическим продолжением этой серии работ, посвященных анализу и прогнозу развития международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО) в мире, где акцент делается на анализе коалиционной политики Запада, подготовленных Центром Военно-политических исследований МГИМО – Концерна ВКО «Алмаз-Антей» в 2013-2018 годы. Среди них можно отметить следующие, опубликованные в самые последние годы:

Подберёзкин А.И., Боришполец К.П., Подберёзкина О.А. Евразия и Россия. – М.: МГИМО-Университет. – 517 с.

Подберёзкин А.И., Боришполец К.П., Казанцев А.А., Козин В.П., Орлов А.А. Прогнозирование международной ситуации: угрозы безопасности и военная политика России: аналитический доклад. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – 44 с.

– Информационно-аналитическая система стратегического планирования противодействия угрозам национальной безопасности: аналитич. доклад / П.М. Шмелёв, А.И. Подберёзкин. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – 159 с.

– Долгосрочное прогнозирование сценариев развития военно-политической обстановки: аналитич. доклад / А.И. Подберёзкин, М.А. Мунтян, М.В. Харкевич и др.; рук. авт. коллектива А.И. Подберёзкин, – М.: МГИМО-Университет, 2014. – 161 с.

– Долгосрочные сценарии развития стратегической обстановки, войн и военных конфликтов в ХХI веке: аналитич. доклад / А.И. Подберёзкин, М.А. Мунтян, М.В. Харкевич (и др.); рук. авт. кол. А.И. Подберёзкин. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – 175 с.

Подберёзкин А.И. Военные угрозы России. – М. 2014. – 268 с.

Подберёзкин А.И. Третья мировая война против России: введение в концепцию. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 157 с.

– Военно-политические аспекты прогнозирования мирового развития: аналитич. доклад / А.И. Подберёзкин, Р.Ш. Султанов, М.В. Харкевич и др. – М.: МГИМО-Университет, 2014. –167 с.

– Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2-х т. / под ред. А.И. Подберёзкина. – М.: МГИМО-Университет, 2015.        
       Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. 2015. – 796 с.      
       Т. 2. Прогнозирование сценариев развития международной и военно-политической обстановки на период до 2050 года. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 722 с.

Подберёзкин А.И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 325 с.

– Долгосрочное прогнозирование международных отношений: сборник статей / под ред. А.И.Подберёзкина. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – 307.

– Проект долгосрочной стратегии национальной безопасности России с методологическими и методическими комментариями / А.И. Подберёзкин (рук. авт. кол.) и др. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – 88 с.

– Стратегический прогноз развития отношений между локальными человеческими цивилизациями в Евразии: аналит. доклад / А.И. Подберёзкин, О.Е. Родионов, М.В. Харкевич. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – 123 с.

– Подберёзкин А.И. Современная военная политика России: Учебно-методический комплекс. В 2-х томах. – М.: МГИМО-Университет, 2017.       
       Т. 1. – 817 с.         
       Т. 2. – 987 с.

– Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А.И. Подберёзкин и др. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017. – 357 с.

– Мир в ХХI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберёзкин, М.И. Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – 768 с.

Многие положения авторской концепции развития современной ВПО были в разное время (но, преимущественно, во втором десятилетии) опубликованы в самых разных журналах. Среди них можно отметить самые последние публикации:

Подберёзкин А.И. Военная сила и политика новой публичной дипломатии/ Журнал «Обозреватель», 2016. – № 12.

Подберёзкин А.И. Повышение эффективности стратегического сдерживания – основное направление политики безопасности. Часть 1 и Часть 2 / Журнал «Обозреватель», 2018. – №№5 и 6.

Подберёзкин А.И. Стратегия «силового принуждения» в условиях сохранения стагнации в России / Журнал «Обозреватель», 2018. – № 4.

Дербин Е.Ан., Подберёзкин А.И. Перспективный облик военной организации Российской Федерации / Вестник МГИМО-Университет, 2018. – № 3 (60).

Кравченко С.А., Подберёзкин А.И. Доверие к научному знанию в условиях новых угроз национальной безопасности России / Вестник МГИМО-Университета, 2018. – № 2 (59).

Кравченко С.А., Подберёзкин А.И. Динамика знания о насилии: военные и социокультурные аспекты / Гуманитарий Юга России, 2018. – № 3.

Кравченко С.А., Подберёзкин А.И. «Переоткрытие» знания о будущем: перспективы безопасности России до 2050 года / Вестник МГИМО-Университет, 2017. – № 4 (55).

Подберёзкин А.И. От стратегии «противоборства» к стратегии «управления» / Вестник МГИМО-Университет, 2017. – № 1 (52).

Наконец, отдельно нужно сказать о моей книге, опубликованной в июне 2018 года, которая целевым образом посвящена формированию современной ВПО, создающей качественно новые условия для развития  России[11]. В ней основное внимание уделено необходимости выбора правящей элитой России мобилизационного сценария её развития в ухудшающихся условиях ВПО, которое предстоит сделать (по указу В.В. Путина от 7 мая 2018 года) в середине 2018 года, либо (в очередной раз) уклониться от такого выбора, подчинившись стихийной энергии стагнации  (К сожалению, исходя из опыта последних десятилетий, можно сделать вывод о том, что последнее предположение наверняка окажется более реальным).

Об этом выборе недвусмысленно напомнил в своем послании 1 марта 2018 года президент России В.В. Путин, а позже – в первом своём указе в качестве Президента России – дал поручение правительству до 1 октября 2018 года разработать соответствующий прогноз и план до 2024 года. Эти инициативы, повторюсь, как показывает история последних лет, отнюдь не гарантируют проведение необходимой и эффективной политики.

Настоящая работа целиком посвящена той новой роли ЛЧЦ и нарождающихся (и возрождающихся) центров силы, которая стала реальностью в формировании современного ВПО в мире[12]. На мой взгляд, роль ЛЧЦ, новых центров силы и их военно-политических коалиций до настоящего времени недооценивается: отход от универсализма глобализации пока что не привёл к признанию приоритета цивилизационных ценностей в политике. Более того, происходит усиление влияния государств и их коалиций на формирование ВПО и развитие военного дела.

Как представляется, через 20 или 30 лет роль государства для осуществления функций безопасности не исчезнет. Она может изменяться, от государства могут уходить ряд функций, или же добавляться новые, но системно особых перемен, как представляется, ожидать сложно, пишет Андрей Фролов, главный редактор журнала «Экспорт вооружений», спикер специальной сессии «Война будущего: к чему готовиться?» XV Ежегодного заседания Клуба «Валдай» в октябре 2018 года. Отчасти такое положение вещей связано с тем, что само военное дело, по сути, остаётся тем же самым, что и тысячи лет назад. Другими словами, один человек так или иначе хочет нейтрализовать другого человека из противостоящего лагеря[13]. Вопрос только в том, как это будет происходить технологически. Государство не сможет остаться в стороне от этого, так как столкновения будут либо происходить на их территории, либо с участием их граждан.

Кроме того, одним из индикаторов сохранения государства в сфере безопасности могут служить оборонные программы, которые с каждым годом в силу роста стоимости разработки, стоимости закупки и обслуживания новых систем вооружений становятся всё более долгосрочными. В качестве примеров можно привести программу разработки американского истребителя пятого поколения F–35, которая началась в 1996 году. Изначально предполагалось осуществлять закупки самолёта до 2035 года, а эксплуатацию – до 2070 года.

Ситуация немногим отличается и в России – в прошлом году принята Государственная программа вооружения на период до 2027 года, которая в части НИОКР задаёт горизонт жизненного цикла перспективных вооружений до 2040–2050 годов[14].

Именно государство, или группа государств, как представляется, есть и будет единственным источником развития военных технологий. С одной стороны, государство будет формировать спрос на новые технологии, с другой стороны, оно единственное, кто сможет финансировать новые разработки.

Подобного рода расходы в настоящее время не сможет обеспечить ни один из негосударственных игроков, или даже квазигосударств. Например, на вершине побед «Исламского государства», весь годовой бюджет данной структуры оценивался в 900 млн. долл., а месячная «прибыль», соответственно, в размере порядка 80 млн. долл. Очевидно, что выделить значительные средства для разработки вооружений, а также их закупки, даже оставляя за скобками техническую и научную базу, негосударственные образования просто не в состоянии.

Также не оставляет сомнений и тот факт, что государство не отдаст «на откуп» частному бизнесу разработку и продвижение «опасных» технологий, и их распространение будет контролироваться либо через сами предприятия (посредством государственного участия в акционерном капитале или руководстве компании) или путём поддержания или создания режимов контроля (например, экспортный контроль).

Наконец, важным фактором будущего государства (по крайней мере развитых стран западного мира, являющихся драйверами военно-технологического развития, и в какой-то мере – Китая) в части военного дела станет относительно недавнее явление – рост социальных обязательств.

От государства, его возможностей, зависит будущая безопасность нации. Поэтому реальные экономические возможности страны стали критерием её будущей обороноспособности, а они в настоящее время – ниже среднемировых, если измерять по душевому ВВП. И динамика несколько лет не улучшается.

Россия, таким образом, неизбежно превращается окончательно не в лидера российской ЛЧЦ, а в ведомого, периферией для какого-то лидера, который сегодня определяется мощью той или иной нации и коалиции. Это относится в полной мере ко всем странам. Те события, которые подтверждают эту гипотезу (БРЕКЗИТ, кризис ЕС, демонтаж системы отношений Трампом и пр.), еще не привели к политическому и практическому признанию новой роли ЛЧЦ и центров силы в качестве основ будущих коалиций и полюсов противоборства. Центр дискуссии также далёк от адекватной оценки политической и военной роли ЛЧЦ, как он был и в конце 90-х годов, когда С. Хантингтон сформулировал эту проблему[15].

Это признание, однако, неизбежно наступит в ближайшем будущем по самой простой причине – множество событий уже не может быть объяснено и спрогнозировано в рамках отношений между субъектами МО и ВПО, не учитывающих решающей роли военно-политических коалиций ЛЧЦ. Но для этого необходимо инициировать практические дискуссии, а не очередные псевдоаналитические споры о «многополярности». К сожалению, должен признать, что в нынешнее время мы бесконечно далеки в своих дискуссиях в области внешнеполитической и военной теории от уровня дискуссии, проходивших в СССР в 20-е и даже 30-е годы прошлого века[16].

Предлагаемая работа имеет своей целью привлечь внимание общественности и экспертов к военно-политическим и цивилизационным последствиям современного развития ВПО и ЛЧЦ. Как представляется, через 20 или 30 лет роль государства для осуществления функций безопасности не исчезнет. Она может изменяться, от государства могут уходить ряд функций, или же добавляться новые, но системно особых перемен, как представляется, ожидать сложно, пишет Андрей Фролов, главный редактор журнала «Экспорт вооружений», спикер специальной сессии «Война будущего: к чему готовиться?» XV Ежегодного заседания Клуба «Валдай» в октябре 2018 года. Отчасти такое положение вещей связано с тем, что само военное дело, по сути, остаётся тем же самым, что и тысячи лет назад. Другими словами, один человек так или иначе хочет нейтрализовать другого человека из противостоящего лагеря. Вопрос только в том, как это будет происходить технологически. Государство не сможет остаться в стороне от этого, так как столкновения будут либо происходить на их территории, либо с участием их граждан.

Кроме того, одним из индикаторов сохранения государства в сфере безопасности могут служить оборонные программы, которые с каждым годом в силу роста стоимости разработки, стоимости закупки и обслуживания новых систем вооружений становятся всё более долгосрочными. В качестве примеров можно привести программу разработки американского истребителя пятого поколения F–35, которая началась в 1996 году. Изначально предполагалось осуществлять закупки самолёта до 2035 года, а эксплуатацию – до 2070 года.

Ситуация немногим отличается и в России – в прошлом году принята Государственная программа вооружения на период до 2027 года, которая в части НИОКР задаёт горизонт жизненного цикла перспективных вооружений до 2040–2050 годов[17].

Именно государство, или группа государств, как представляется, есть и будет единственным источником развития военных технологий. С одной стороны, государство будет формировать спрос на новые технологии, с другой стороны, оно единственное, кто сможет финансировать новые разработки.

Подобного рода расходы в настоящее время не сможет обеспечить ни один из негосударственных игроков, или даже квазигосударств. Например, на вершине побед «Исламского государства», весь годовой бюджет данной структуры оценивался в 900 млн. долл., а месячная «прибыль», соответственно, в размере порядка 80 млн. долл. Очевидно, что выделить значительные средства для разработки вооружений, а также их закупки, даже оставляя за скобками техническую и научную базу, негосударственные образования просто не в состоянии.

Также не оставляет сомнений и тот факт, что государство не отдаст «на откуп» частному бизнесу разработку и продвижение «опасных» технологий, и их распространение будет контролироваться либо через сами предприятия (посредством государственного участия в акционерном капитале или руководстве компании) или путём поддержания или создания режимов контроля (например, экспортный контроль).

Наконец, важным фактором будущего государства (по крайней мере развитых стран западного мира, являющихся драйверами военно-технологического развития, и в какой-то мере – Китая) в части военного дела станет относительно недавнее явление – рост социальных обязательств.

Те события, которые подтверждают эту гипотезу (БРЕКЗИТ, кризис ЕС, демонтаж системы отношений Трампом и пр.), еще не привели к политическому и практическому признанию новой роли ЛЧЦ и центров силы в качестве основ будущих коалиций и полюсов противоборства. Центр дискуссии также далёк от адекватной оценки политической и военной роли ЛЧЦ, как он был и в конце 90-х годов, когда С. Хантингтон сформулировал эту проблему[18].

Это признание, однако, неизбежно наступит в ближайшем будущем по самой простой причине – множество событий уже не может быть объяснено и спрогнозировано в рамках отношений между субъектами МО и ВПО, не учитывающих решающей роли военно-политических коалиций ЛЧЦ. Но для этого необходимо инициировать практические дискуссии, а не очередные псевдоаналитические споры о «многополярности». К сожалению, должен признать, что в нынешнее время мы бесконечно далеки в своих дискуссиях в области внешнеполитической и военной теории от уровня дискуссии, проходивших в СССР в 20-е и даже 30-е годы прошлого века[19].

Предлагаемая работа имеет своей целью оказать помощь в изучении военно-политической проблематики, как области, включающей в себя смежные дисциплины (политологию, международные отношения, военную науку, экономику и ряд других), а также привлечь внимание общественности и экспертов к военно-политическим и цивилизационным последствиям современного развития ВПО и ЛЧЦ.

Новая книга, охватывающая полный курс из 4 семестров,   состоит из соответствующих 4-х частей, каждая из которых концентрируется на отдельном аспекте роли и значения ЛЧЦ и их возможных военно-политических коалиций в формировании современного ВПО в мире[20]:

Во-первых, роли локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ) и новых центров силы и военно-политических коалиций, как главных субъектов ВПО в нашем веке, в борьбе за продвижение главных политических приоритетов – национально-цивилизационных систем ценностей и вытекающих из них норм и правил – силовыми и военными средствами;

Во-вторых, отдельная часть посвящена роли и значению самой сильной, доминирующей, как минимум, в ближайшие десятилетия, в военно-политическом отношении – западной ЛЧЦ – и её военно-политической коалиции, как главной силы, претендующей на мировое лидерство и право устанавливать свои нормы и правила;

В-третьих, отдельно часть работы посвящена возможным и наиболее вероятным сценариям и отдельным конкретным вариантам развития ВПО и стратегической обстановки (СО) в качестве реальных планов продвижение системы ценностей западной военно-политической коалиции до середины нынешнего столетия;

Наконец, последняя, четвертая часть, посвящена возможной наиболее эффективной политике России, как самостоятельного центра ЛЧЦ, направленной на организацию сохранения национальной идентичности и суверенитета целого ряда государств-субъектов МО в качественно новых условиях силового противоборства за лидерство в формировании новой ВПО.

Все эти части формально-логически и событийно тесно связаны между собой и находятся в русле авторской концепции развития ВПО в современный период, стремящейся максимально учитывать то огромное количество факторов, которое влияет на формирование как МО, так и ВПО, но прежде всего новую роль и значение ЛЧЦ в этих процессах.

При подготовке издания я опирался на требования, предъявляемые к такого рода публикациям (Требования к структуре и содержанию учебного пособия. Критерии экспертной оценки рукописи учебного пособия Определение ГОСТ 7.60-2003 «Издания. Основные виды. Термины и определения»).

Прежде всего я исходил из положения о том, что  Учебное пособие – «учебно-теоретическое издание, официально утвержденное в качестве данного вида издания, соответствующее учебной программе, частично или полностью заменяющее или дополняющее учебник». Такую программу я читаю в МГИМО и Дипломатической академии МИД РФ с некоторыми перерывами с конца 80-х годов в качестве дополнительного курса, а с 2015 года на кафедре Всеобщей и российской истории факультета «Международные отношения» МГИМО МИД РФ в качестве основного курса в течение одного семестра. Данное пособие рассчитано на полный курс из 4 семестров, либо краткий курс из одного семестра.

Принципиальное значение имеет аудитория, которая, как предполагается, связана с подготовкой или переподготовкой специалистов в широкой военно-политической области как в учреждениях для государственного и местного управления, так и военных, специальных и международно-политических образовательных и научных учреждений и органов власти. Пособие по самой своей сути должно отражать не столько систематические знания, сколько современное понимание и состояние проблемы, поиск методов анализа и прогноза развития современной политической ситуации.

Каждый раздел учебного пособия сопровождается контрольными вопросами и/или заданиями обучающего характера, призванными помочь в освоении знаний по дисциплине. Обычно учебное пособие выпускается в дополнение к учебнику. Но такого учебника нет не только в МГИМО, но и(насколько я знаю) в других научных и высших учебных заведениях, включая Военную Академию Генерального штаба ВС РФ, где я также читал лекции. Первую попытку издания подобного пособия я предпринял в 2016 году в работе «Современная военная политика России: в двух томах», где первый том был целиком посвящен систематическому изложению научного аппарата дисциплины, а второй – политическому, методологическому и историческому обзору военно-политической проблематики.

Поэтому я исходил из того, что в положении о пособиях признается, что  учебное пособие может:

– во-первых, временно являться основным учебным изданием по дисциплине вследствие изменения государственного стандарта  специальности и появления в учебных планах новой дисциплины федерального компонента, по которой пока еще не создано учебника, допущенного или рекомендованного Министерством образования России;

– во-вторых, являться основным учебным изданием по дисциплине, относящейся к региональному компоненту, компоненту по выбору, факультативному компоненту.

Поскольку пособие создаётся более оперативно, чем учебник, то в него включается новый, более актуальный материал по конкретной дисциплине. Тем не менее, этот материал должен подаваться в русле фундаментальных знаний, изложенных в учебнике. В отличие от учебника пособие может включать не только апробированные, общепризнанные знания и положения. Оно может также включать спорные вопросы, демонстрирующие разные точки зрения на решение той или иной проблемы. Обязательные требования к учебному пособию (далее – УП):

1. В структуру УП входят следующие обязательные элементы: оглавление (содержание), введение, заключение, справочно-библиографический аппарат.

2. Введение включает следующие аспекты:

– цель (назначение) издания, соответствие учебной программе;

– читательский адрес;

– вид учебного издания и его место в системе других учебных изданий по дисциплине, актуальность, степень новизны, особенности авторской концепции;

– методические рекомендации по использованию УП в учебном процессе;

– общая характеристика структуры УП, особенности эффективного использования аппарата издания (дидактического, библиографического, справочного и т.п.).

3. Содержание УП должно соответствовать ГОС ВПО и утвержденной учебной программе дисциплины. Рубрики основой части текста (разделы, главы, параграфы) должны соответствовать логике изложения учебного материала и тематическому плану учебной дисциплины.

4. Тематические разделы должны содержать выводы, обобщающие учебный материал раздела, и дидактический аппарат (контрольные вопросы, примеры, упражнения, задачи, тесты) для самоконтроля студентов.

5. Необходимо соблюдать последовательность изложения учебного материала по принципу «от простого к сложному»; определения и формулировки должны соответствовать общепринятой научной терминологии.

6. Заключение выполняет функцию обобщения учебного материала и включает следующие аспекты:

– основные итоги и выводы;

– характеристика нерешенных и труднорешаемых проблем;

– рекомендации по дальнейшему самостоятельному изучению предмета;

– перспективы развития дисциплины (отрасли науки).

7. Справочно-библиографический аппарат (с учетом вида издания) состоит из прикнижной аннотации с читательским адресом, библиографического списка, списка сокращений и условных обозначений, указателей (именной, алфавитно-предметный, хронологический, систематический и т.д.). В учебные издания объемом свыше 10 авторских листов рекомендуется включать именной и алфавитно-предметный указатели.

8. Оформление рукописи должно соответствовать стандарту УрАГС (Порядок планирования, подготовки, издания и распределения учебно-методической и научной литературы, выпускаемой в УрАГС. Утверждено решением РИС УрАГС. Протокол № 3 от 17 ноября 2008 г.). Библиографический список оформляется в соответствии с требованиями ГОСТ Р 7.0.5.-2008 «Библиографическая ссылка. Общие требования и правила составления». Объем учебных изданий выражается в авторских листах (1 авторский лист – 40 000 знаков с пробелами).

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомиться с учебным пособием "Современная военно-политическая обстановка" <<


[1] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций (пер. с англ. – Т.  Велимеева). – М.: АСТ, 2016. – С. 37.

[2] МО и ВПО, а также другие аббревиатуры и определения, даются в приложениях в конце всей работы.

[3] См., например: Подберёзкин А.И. Третья мировая война против России: введение в концепцию. – М.: МГИМО-Университет, 2015.

[4] Этому посвящены специальные работы ЦВПИ, в частности: Контрольные вопросы по части № 1: Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2-х т. / под ред. А.И. Подберёзкина. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. 2015. – 796 с.

[5] President Donald Trump, Executive Order 13806 / https://www.whitehouse.gov/ presidential-actions/presidential-executive-order-assessing-strengthening-manufacturing-defense-industrial-base-supply-chain-resiliency-united-states/

[6] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХХI веке / А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. –  М/: Издательский дом «Международные отношения», 2018. –1596 с.

[7] Этот термин стал мною использоваться в качестве понятия с начала второго десятилетия. См., например: Стратегический прогноз развития отношений между локальными человеческими цивилизациями в Евразии: аналитич. доклад / А.И. Подберезкин, О.Е. Родионов, М.В. Харкевич; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. – М.: МГИМО- Университет, 2016. – 123, [1] с.

[8] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций (пер. с анг. – Т.  Велимеева). – М.: АСТ, 2016. – С. 37–38.

[9] Пяйви Лакка. Финские эксперты о нашумевшем заявлении министра обороны / Эл. ресурс: «ИНОСМИ». 2018-07–31

[10]            Mattis Jim. Summary of 2018 National Defense Strategy of The United States of America, 2018. – P. 2.

[11]            Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХХI веке / А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018. – 1596 с.

[12]            См. также: Кравченко С.А., Подберёзкин А.И. Динамика знания о насилии: военные и социокультурные аспекты / Гуманитарий Юга России, 2018. – № 3. – С. 40–41.

[13]            President Donald Trump, Executive Order 13806 / https://www.whitehouse.gov/ presidential-actions/presidential-executive-order-assessing-strengthening-manufacturing-defense-industrial-base-supply-chain-resiliency-united-states/

[14]            XV ежегодное заседание международного дискуссионного клуба «Валдай» «Россия: программа на XXI век». 15.10.2018.

[15]            См. подробнее: Алексеева Т.А. Современная политическая мысль (ХХ–ХХI вв.): Политические теории и международные отношения. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2016. – 623 с.

[16]            См., например: Кокошин А.А. Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник Александр Андреевич Свечин. О его жизни, идеях, трудах и наследии для настоящего и будущего. – М.: Изд. МГУ, 2013. – 408 с.

[17]            XV ежегодное заседание международного дискуссионного клуба «Валдай» «Россия: программа на XXI век». 15.10.2018.

[18]            См. подробнее: Алексеева Т.А. Современная политическая мысль (ХХ–ХХI вв.): Политические теории и международные отношения. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2016. – 623 с.

[19]            См., например: Кокошин А.А. Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник Александр Андреевич Свечин. О его жизни, идеях, трудах и наследии для настоящего и будущего. – М.: Изд. МГУ, 2013. – 408 с.

[20]            При этом некоторые идеи были апробированы в коллективной монографии ЦВПИ, опубликованной в мае 2018 года. См. подробнее: «Мир в ХХI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберёзкин, М.И.  Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – 768 с.