Новая роль военной силы в системе средств «новой публичной дипломатии» в XXI веке

… продуманная политика не может существовать в отрыве от исторической перспективы[1]

С. Лавров, министр иностранных дел России

 

Российская элита постоянно мыслила категориями осажденной крепости и враждебного окружения… Косность – вот наверное, одна из главных характеристик негативной стороны российской внешней безопасности[2]

А. Мальгин, преподаватель МГИМО (У)

Пример размышления некоторых политологов, данные в эпиграфе, демонстрируют их абсолютную отвлеченность от политических реалий, практическую бесполезность и теоретическую бессмысленность. Непонимание сути политики как соотношения интересов, целей, средств и ресурсов очень характерная черта пополнения политологов, получивших образование в 90-е годы XX века.

Военная сила и публичная дипломатия в XXI веке выступают отнюдь не антагонистами, а как два набора политических средств, которые взаимно дополняют и усиливают друг друга. Более того, гармонично взаимодействуют и дополняют друг друга, если те, кто разрабатывают политические стратегии, понимают их новое качество и максимально его используют. К сожалению, похоже, что именно так можно оценить деятельность экспертов и политиков США.

Границы между военными и силовыми средствами в политике не существовало никогда, хотя в понимании многих политиков и особенно военных переход к военным действиям и означал переход через некую границу, а объявление войны являлось формальной констатацией этого факта. В действительности в XXI веке можно говорить о глубоком синтезе этих средств, когда граница между ними не только еще менее условна и формальна, чем в конце XXI века, но и во многом декларативна, направлена только «для внешнего пользования». Полную сочетаемость этих средств можно проиллюстрировать на следующей матрице.

Матрица сочетаемости средств военной силы и силовых средств «новой публичной дипломатии»

Средства военной силы	Силовые средства публичной дипломатии
Информационно-психологические операции и военные действия по деморализации противника	Информационно-психологические операции против населения, правящей элиты и руководства
Дезинформация	Подрыв национальной идентичности, отказ от суверенитета
Кибероперации по разрушению систем управления вооруженными силами	Кибероперации по контролю над системами управления государством и обществом
Специальные операции диверсионно-разведывательных групп	Специальные операции идеологических и политических диверсантов и групп НКО
Военные действия низкой эффективности	Военные действия по психологическому разоружению противника
Прямые военные действия	Информационно-диверсионные действия СМИ и общественных организаций
Прямая дезинформация военного противника	Прямая дезинформация политического противника

Военная сила в современной мировой политике по-прежнему предназначена прежде всего для силового обеспечения политики, а также создания «силового фона», публичной дипломатии. Ее прямое использование чревато многими издержками и рисками, что изначально предполагает стремление максимально расширить спектр силовых (но не военных средств политики), минимизировав вооруженное насилие. Диалектика взаимоотношений средств вооруженного и силового влияния в XXI веке стала особенно сложной в связи с тем, что средства публичной дипломатии используются всегда и регулярно всеми институтами государственной власти и общества, а военная сила применяется в исключительных случаях. Как правило, когда государственная сила и дипломатия терпят провал. Как признается в Национальной военной стратегии США за 2015 год, «Наши военные обеспечивают поддержку дипломатических, информационных и экономических мер, которые направлены на защиту наших национальных интересов.

С военной точки зрения к ВС США предъявляются следующие требования обеспечить одновременно:

– защиту национальной территории;

– возможность ведения контртеррористической операции;

– сдерживать агрессию и обеспечивать глобальную защиту союзников[3].

Таким образом военная сила в США по-прежнему выступает в своих двух основных ипостасях: традиционной, как инструмент собственно военной силы, и политической – гарантии эффективности силовой политики в области дипломатии, информации и экономики. Этот «Интегрированный подход» выражается в синтезе собственно военных (вооруженных) средств и силовых средств, каждые из которых «по-своему» направлены на подрыв (disrupt), ослабление (degrade) и поражение (defeat) противника – манипулировании «по оси» «последствия-вероятность», когда «средневзвешенным» является выбор «гибридной стратегии». Подобная логика официально закреплена в американских нормативных документах, утвержденных в июне 2015 года[4].

Главное, что необходимо признать, но что нередко встречает серьезные трудности в понимании в России, это то, что в XXI веке спектр средств, относившихся прежде к публичной дипломатии и ассоциировавшийся только с «мягкой силой», расширился до части средств экстремистского и террористического спектра, которые стали легальными и легитимными средствами политики. Прежнее противопоставление и разделение «мягкой силы» (soft power) и «жесткой силы» («hard power») фактически исчезло, превратившись в синтез силы или… «интегрированный подход» (иногда – «умную силу» («smart power»), а еще точнее – в «силу принуждения» («power to coerce»).

Именно «сила принуждения» – способность США и сих союзников заставить своих оппонентов, прежде всего, их правящие элиты сделать необходимые шаги, является ключом к пониманию роли военной силы среди других средств «новой публичной дипломатии» в XXI веке, изложенной в военной стратегии США в качестве «Интегрированного подхода».

Для того, чтобы точнее представить себе суть этого интегрированного подхода и его объективные предпосылки и условия реализации современной политики был проведен социологический опрос среди экспертов – политологов и социологов международников, которые должны были дать оценку различным фактором силы государства и их значению в «новой публичной дипломатии». Результаты этого опроса ни в коем случае не рассматриваются как доказательство той или иной позиции, но скорее, как отношение российских международников к различным категориям силы и силовых инструментов в современной политике. К ним обратились со следующими пожеланиями:

1. В рамках исследований требуется Ваша помощь по экспертной оценке военно-экономического, военного и военно-политического и др. потенциалов разных стран и локальных цивилизаций (см. п. 1–3).

2. По полученным результатам, после обработки данных экспертизы, будет осуществлено вычисление совокупного потенциала с использованием мультипликативной свёртки степенных функций частных потенциалов. От Вас требуется экспертная оценка вкладов военно-экономического, военного, военно-политического потенциалов, управленческий, человеческого развития, коалиционный в совокупный военный потенциал  (см. п. 4).

При этом, например, потенциал «незначительное» превосходства оценивается в 3 балла, «высокого» – 7 баллов.

 

Для оценки потенциалов используется следующая шкала градаций[5]/Степень превосходства оцениваемого параметра над другими	Одинако- вая	Незначи- тельная	Средняя	Высокая	Абсолют- ная
Оценка	1	3	5	7	9

Сравнительная оценка потенциалов осуществляется по методу Т. Саати, для чего заполняется верхняя часть матрицы сравнения  потенциалов для заданной выборки стран.

Заполнение матрицы сравнения осуществляется следующим образом. По диагонали матрицы записывается единица. В верхней  треугольной матрице эксперт указывает число от 1 до 10 на основе парных сравнений потенциалов страны с номером  i = 1,2,…,n  с остальными странами.

Пример заполнения показан в следующих таблицах, отражающих только мнение автора данной работы.

Военно-экономический потенциал

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	2	8	4,5	5	6	8	3
Китай		1	4	2,5	3,5	4	4,5	1,5
Россия			1	0.4	0,8	0,9	1,0	0,4
Германия				1	1,5	1,6	1,6	0,7
Франция					1	1	1,5	0,8
Англия					1	1	1,5	0,5
Италия							1	1
Япония								1

 

Как видно из таблицы, сравнение военно-экономических потенциалов по состоянию на 2016 год очень условно однако даже оно позволяет судить о большом разрыве в таких потенциалах у США, Китая и России, с одной стороны, и у других ведущих стран, с другой.

Военный потенциал

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	1,5	3	6	8	7	9	8
Китай		1	1	4	5	5	6	7
Россия			1	6	2,5	3	4	5
Германия				1	1,4	1,6	2	2
Франция					1	1	2	1,5
Англия					1	1	1,5	2
Италия							1	1
Япония								1

 

Военно-политический потенциал

	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	5	5	5	6	7	8	7
Китай		1	1,5	5	6	4	8	6
Россия			1	4	3	3	5	5
Германия				1	1,5	1	3	3
Франция					1	1	2,5	3
Англия						1	3	4
Италия							1	0,33
Япония								1

Оценка вклада различных потенциалов в совокупный военный потенциал страны (по степени превосходства)

	Военно-экономический потен-циал	Военно-политический потен-циал (нематериальный)	Военный	Управленческий потен- циал	Потенциал человеческого развития	Коалиционный потен- циал
Военно-экономический потенциал	1	0,5	0,6	0,5	0,75	7
Военно-политический потенциал		1	0,4	0,4	0,75	5
Военный потенциал			1	0,5	0,75	5
Управленческий потенциал				1	0,25	0,25
Потенциал человеческого развития					1	2
Коалиционный потенциал						1

Таблицы для заполнения (государства)

Военно-экономический потенциал

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	1[6]	3	7	6	6	9	7
Китай		1	3	7	9[7]	9	9	7
Россия			1	3	4	5	7	5
Германия				1	2	1	5	4
Франция					1	1	3	3
Англия						1	3	3
Италия							1	0,5
Япония								1

Очень трудно соотнести военно-экономические потенциалы различных стран не из-за отсутствия информации (её-то, как раз, больше чем по другим областям), а из-за необходимости выработки отдельных критериев для сравнения. Так, с одной стороны, экономический потенциал Германии существенно больше, чем Великобритании и Франции, но, с другой стороны, у этих стран есть ядерное оружие и собственные мощности по его производству.

Другой пример – оценка военно-экономического потенциала России, который существенно меньше чем потенциалы США и КНР, но не настолько насколько существует разница между ВВП этих стран и уровнем развития технологий. Так, если соотношение ВВП России и США (и КНР) может быть оценена в 10 раз, а по наукоемким технологиям и обрабатывающей промышленности даже как 1:100, то соотношение военно-экономических потенциалов до настоящего времени существенно ниже и может быть оценено как 1:3-4.

Военно-политический  (нематериальный) потенциал

Сравнение этих потенциалов стран и цивилизаций представляет существенное значение, ибо этот потенциал  позволяет использовать в военных целях весь набор средств «мягкой силы» - от идеологического лидерства и популярности той или иной системы ценностей, до средств массовой информации, пропаганды, информационной, кибер- и иных военных и полувоенных операций. Нередко, как показывает опыт военных действий на Украине, именно пропагандистские цели и средства становятся главными, отодвигая на второй план собственно военные средства ведения войны.

Вместе с тем следует подчеркнуть две важные особенности военно-политического потенциала в XXI веке:

Во-первых, объективное усиление их значения во внешней и военной политике, «вытеснение» ими собственно  военных средств – ВиВТ. Более того, можно признать, что они превращаются в основные средства ведения войны, хотя в  « классической» науке до сих пор сохраняется принципиальное различие не только между ними, но и при определении состояния МО как «война» или «мир».

Во-вторых, изменение характера войны, прежде всего главных целей войны в настоящее время, ведёт к тому, что именно военно-политические цели – система ценностей, представления о национальных интересах – становятся главными целями войны. Сегодня завоевание контроля над массовым сознанием не менее важно, чем контроль над воздушно-космическим пространством или оккупация территории.

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	1	5	7	7	7	9	7
Китай		1	1	3	3	3	7	7
Россия			1	1	3	3	5	5
Германия				1	3	3	5	3
Франция					1	1	2	2
Англия						1	3	3
Италия							1	1
Япония								1

 

Управленческий потенциал

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	5	7	1	2	2	3	1
Китай		1	3	0,5	0,25	0,25	0,25	0,5
Россия			1	0,25	0,25	0,25	0,25	0,25
Германия				1	1	1	1	1
Франция					1	1	1	1
Англия						1	1	1
Италия							1	1
Япония								1

Потенциал человеческого развития[8]

Этот тип потенциала играет все более важное значение для повышения качества личного состава, вооружений и военной техники. Кроме того, новейшие технологии, новый технологический уклад в основном определяются именно количеством и качеством национального человеческого капитала (НЧК).

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	7	3	1	1	1	0,75	1
Китай		1	0,5	0,25	0,25	0,25	0,25	0,25
Россия			1	0,75	0,75	0,75	0,75	0,75
Германия				1	1	1	1	1
Франция					1	1	1	1
Англия						1	1	1
Италия							1	1
Япония								1

 

Коалиционный потенциал[9]

Страна	США	Китай	Россия	Германия	Франция	Англия	Италия	Япония
США	1	7	7	5	5	5	5	7
Китай		1	1	5	5	5	5	3
Россия			1	0,25	0,25	0,25	0,25	0,1
Германия				1	1	1	1	3
Франция					1	1	1	3
Англия						1	1	3
Италия							1	2
Япония								1

Автор: А.И. Подберезкин