К вопросу о причинах и целях участия России в сирийском конфликте

В последнее время среди части обозревателей и аналитиков не стихают дискуссии относительно того, какие цели преследует Россия, участвуя в противостоянии, идущем уже пятый год в Сирии. Одна часть экспертов твердо убеждена, что необходимость проведения военной операции  России обусловлена стремлением отгородиться от террористической угрозы на дальних рубежах, вместо того чтобы потом бороться с терроризмом на своей земле. С другой стороны звучат мнения, в которых утверждается, будто участие российских Вооруженных Сил в конфликте есть классическая авантюра, которую едва ли не приветствуют геополитические противники России. В этом случае имеется ввиду то, что принятие решения о начале военной операции в Сирии со стороны российского руководства есть стремление показать в первую очередь Западу, что без Москвы решить кризис невозможно. Причина этому заключается в стремлении российской элиты остаться в том или ином виде частью элиты западной, даже на третьестепенных ролях. Соответственно, представляется актуальным рассмотреть именно второе мнение, поскольку оно не так широко освещено в СМИ, как того заслуживает.

Итак, вначале важно ответить на вопрос, ставило ли перед собой цель российское руководство сдачу Асада в той или иной форме? Представляется, что вопреки всем официальным заявлениям, где говорилось о том, что цель российского участия в сирийском конфликте не является удержание Асада у власти, России не выгодно наличие в Дамаске руководства, которое не будет ориентировано на Москву. При этом если в Кремле ставилась задача допущения военного разгрома Сирии, то не имело никакого смысла ввязываться напрямую в конфликт. Достаточно было оставить все, как есть, т.е. оказывать военно-техническую помощь на том уровне, какой был до 30 сентября текущего года. Тогда через год, максимум, два правительство Асада пало бы под натиском спонсируемых Западом, странами Персидского залива и Турцией террористических интербригад. Это напрямую следует из сужающейся ресурсной базы сил, лояльных нынешнему Дамаску и никакая помощь Ирана и подконтрольных ему шиитских формирований не смогла бы изменить данный процесс - разве что замедлить, но не более. Кроме того, со стороны глав т.н. антитеррористической коалиции заговорили о готовности бомбить войска Асада, если они будут наносить удары по подконтрольным Западу "умеренным оппозиционерам". В Москве же посчитали, что такой сценарий развития военной и военно-политической обстановки неприемлем, поэтому было принято решение об оказании прямой военной помощи сирийскому руководству. Этим шагом исключалась возможность создания де-факто бесполетной зоны в сирийском небе (хотя стремление создать такую зону на севере Сирии сохранилось) и, по крайней мере, временно нивелировалась возможность военного поражения правительства Сирии. Таким образом, следует оценить, каковы будут дальнейшие шаги российского руководства с учетом принятого решения о непосредственном участии в конфликте.

Наиболее важный вопрос заключается в том, станет ли Москва сдавать Асада уже в текущих условиях, когда второй месяц идет военная операция. По мнению автора, данный шаг лишен какого-либо смысла во всех отношениях. Даже если представить, что ВКС РФ и все спецподразделения будут в срочном порядке выведены из Сирии под тем или иным предлогом без достижения реального (а не пропагандистского) стратегического результата, то это неизбежно приведет к краху Асада и политическому поражению российского руководства. В таком сценарии, даже если рассматривать действия в Сирии под углом не общенациональных интересов России, а с точки зрения личных интересов российского элиты, нет никакого смысла в сдачи Асада. Его падение привет лишь к окончательному коллапсу Сирии, а кроме того война на этом не закончится. В подобном варианте потребуется эвакуация всего персонала пункта материально-технического обеспечения в Тартусе, баз, посольства и др. Независимо от того, как данный поступок будет представлен внутри России, вне ее однозначно воспримут такое бегство как внешнеполитическое фиаско Москвы на всем ближневосточном направлении. Соответственно подобный шаг нисколько не сможет убедить тот же Запад в необходимости учитывать мнение России где бы то ни было, если ее руководство само сдает свои позиции. Значит, вариант со сдачей можно если не исключить, то, как минимум, считать его маловероятным.

Второй путь, который рассматривают апологеты идеи о сдачи в том или ином виде Асада, заключается в том, что российское руководство может ставить перед собой цель поддерживать в Сирии состояние аналогичное тому, которое было создано в Донецкой и Луганской народных республиках – т.е. не дать их правительствам потерпеть поражение, но и победить также не позволить, тем самым влиять на военно-политическую обстановку в регионе. Однако, в отличие от ситуации на Донбассе, с Сирией все сложней, поскольку с ней у России нет общей границы. До бесконечности поддерживать состояние "ни победы, ни поражения" невозможно, не говоря уже о большей субъектности Асада по сравнению с главами ДНР и ЛНР, даже несмотря на его почти тотальную зависимость от внешней помощи. В самой же Москве уже неоднократно заявляли о том, что участие наших ВКС будет продолжаться до тех пор, пока проходят наступательные операции Сирийской арабской армии. Независимо от того, что понимается под этими словами (о чем речь пойдет ниже), из них четко следует конечность по времени пребывания наших военных в Сирии, а не их участие в конфликте, растянутое на неопределенный срок. Собственно, данный вывод следует и из ресурсных и логистических возможностей России. Значит, вариант, где для торга с Западом сохраняется текущий status quo, также невозможен - рано или поздно ВКС - или их основную часть - придется выводить и вопрос лишь в том, в каком статусе это буде проведено.

Исходя из вышесказанного, методом исключения можно отбросить два варианта с откровенной сдачей Асада и поддерживанием состояния "ни победы, ни поражения". Остается только третий вариант - реальный разгром всех террористических организаций, противостоящих сирийскому правительству и лояльным ему формирований. Если сказанное верно, то остается оценить возможности наших ВКС и результат их работы, начиная с 30 сентября. К текущему моменту ВКС России проведено около полутора тысяч самолетовылетов и поражено около двух тысяч объектов инфраструктуры террористов Исламского государства, но в большей степени тех террористических бандформирований, прямо или косвенно поддерживаемых странами Запада и Ближнего востока. Но, как можно заметить, первоначальные планы Москвы за первый месяц войны не были достигнуты в полной мере. Так канал Lifenews еще 2 октября передавал о том, что ему стало известно о планах российского руководства в Сирии [1], который состоял из трех этапов. Первый из них заключается в следующем:

Первый этап начался 30 сентября и продлится около месяца. Его главные задачи — разрушить инфраструктуру террористов, перерезать пути снабжения и дать время сирийской армии собраться с силами, чтобы начать наступление. Задачи обуславливают и тактику атак российских ВКС: в данный момент удары наносят по командным пунктам, складам боеприпасов, заводам, на которых производят взрывчатку. География ограничена районами городов Хомса, Хамы, а также Идлиба, через которые проходит жизненно важная для сирийцев магистраль из Иордании.

Как нетрудно заметить, полностью ни одна из поставленных целей не была достигнута, поскольку в иррегулярной форме войны, которой придерживаются террористы, нет столь критической зависимости от тыловой инфраструктуры, как в войне регулярными войсками. Поэтому удары с воздуха не оказывают на бандформирования критического значения, о чем довольно аргументировано рассказал доктор военных наук Константин Сивков в одном из своих интервью [2]. Сами же боевики зачастую воюют с тем, что носят с собой, т.е. слабо зависят от тылового обеспечения. Кроме того, не столь высокий результат от авиаударов российских ВКС подтверждается тем, что исламисты оказываются в состоянии контратаковать, отбивая населенные пункты (например, недавно боевики Исламского государства смогли взять под контроль город Махин на юго-западе Сирии [3]) у правительственных сил. Хотя нельзя и отрицать определененные успехи войск Асада, как деблокирование авиабазы Кувейрис на севере Алеппо [4], находившуюся в осаде в течение двух лет. Однако говорить о достижении даже промежуточных результатов, ожидавшихся по итогам первой фазы операции, не приходится.

Исходя из вышесказанного, делается только один вывод: России вместе с сирийскими войсками, ополчением, иранскими отрядами и шиитскими группировками требуется разгромить противников Асада, но достичь этого результата действующим контингентом не представляется возможным. Значит, вероятней всего придется увеличивать военное присутствие в САР до такого размера, когда оно сможет решить поставленные военно-стратегические задачи. Здесь имеются подводные камни, о которых необходимо сказать. Как ранее писал автор [5], задача России в Сирии - достижение стратегического результата за приемлемые ресурсозатраты. Соответственно, задача наших геополитических противников обратная - вынудить нас ввязаться настолько, чтобы мы несли неприемлемые для себя издержки и не достигли конечной цели. Есть основания считать, что именно по указанной причине Москва не спешит увеличивать свой контингент в Сирии. При этом тем или иным способом Россию попытаются заставить сильнее ввязаться в идущее противостояние. К слову, возможно одной из попыток нас сильнее втянуть в войну является катастрофа авиалайнера А321, потерпевшего крушение над Синайским полуостровом 31 октября. Так египетские эксперты уже заявили, что на "90% уверены, что это была бомба" [6], говоря о причине взрыва на борту авиалайнера. Если данная версия подтвердится и причиной катастрофы был теракт, то весьма правдоподобной версией причины уже самого теракта может быть попытка вынудить Россию ответить на него путем усиления своего присутствия в Сирии, особенно если следствие придет к выводу о причастности к взрыву исламистов. Причем, вполне возможно, что за вероятным терактом стоят силы, которые могли действовать под видом исламистов, чтобы у всего мира сложилось впечатление, будто данная агрессия является их ответом на военную операцию России. В таком случае все будут ждать реакции Москвы, которая, несомненно, должна последовать, если версия о взрыве бомбы на борту А321 подтвердится. В подобных обстоятельствах Москве, возможно, придется увеличить свой контингент и интенсивность борьбы с боевиками. Проблема состоит в том, что если такая вполне прогнозируемая реакция последует, то за вероятным терактом на Синайском полуострове может последовать еще один и так далее, тем самым вынуждая Москву все больше и чаще реагировать на теракты, все сильнее втягивая ее в войну. Поэтому задача российского руководства с одной стороны ответить на агрессию, но при этом не перейти красную черту неприемлемых издержек, к чему Россию будут всячески подталкивать.

***

В результате, на основании оценок шагов российского руководства, нельзя сделать вывод о стремлении с его стороны тем или иным способом сдать действующего президента Сирии с целью продемонстрировать Западу способность влиять на обстановку, поскольку это не имеет никакого смысла с любой точки зрения, как общенациональной, так и с точки зрения лиц, принимающих решения. Вполне вероятно, в будущем последует усиление российского присутствия в Сирии, но с условием, чтобы оно не привело к чрезмерным издержкам в экономическом, военном и политическом смыслах.      

Автор: Константин Стригунов

      


     Источники:

[1]http://lifenews.ru/news/162917  

[2]https://www.youtube.com/watch?v=cj21oFH7xFk

[3]http://www.reuters.com/article/2015/11/01/us-mideast-crisis-syria-is-idUSKCN0SQ1I420151101

[4] http://ria.ru/syria_chronicle/20151110/1318186879.html

[5]http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/siriyskiy-otvet-rossii  

[6]http://www.reuters.com/article/2015/11/09/us-egypt-crash-russia-flights-tourists-idUSKCN0SX07D20151109