Сама природа социальной жизни ставит творческие личности перед выбором совершить рывок. Этот рывок возможен, по определению Платона,  через «напряженный интеллектуальный союз…»[1]

А. Тойнби

Следует, как я уже говорил выше, изначально попытаться выделить возможные пути (сценарии) развития МО и России, вычленив из них наиболее вероятные сценарии и их варианты. Этот этап обязателен, но и чрезвычайно сложен: прогнозируя возможные и вероятные сценарии развития России до 2025 года, мы вступаем в область крайне высокой неопределенности, связанной непосредственно с субъективными факторами, прежде всего, политикой правящей элиты и личностью её нынешнего лидера — В. Путина, — который наверняка останется на своем посту, как минимум, до 2024 года. Если, конечно, не произойдет катастроф, случайностей и трагедий.

Подобная привязка сценария развития страны к судьбе лидера более того, к конкретному лидеру в России, в отличие, например, от США или СССР в ХХ веке, — не преувеличение роли субъективного фактора. Достаточно напомнить о роли М. Горбачева и Б. Ельцина для судьбы СССР и России. За 1985–1991 годы, т.е. за 6 лет, политические изменения в СССР резко изменили его военную и военно-техническую политику, не только разрушив ОВД и СССР, но и дезорганизовав ВС и ОПК страны. Можно себе представить, что может произойти в России за те же 6 лет при изменении политики В. Путина от существующей в 2018 году парадигмы к новой…[2]

Подобный взгляд на консерватизм и инерционность может показать нам не только очевидные минусы этой политики, но и её плюсы, когда до 2025 года мы, как минимум, не ожидаем сегодня повторения  «подвигов» М. Горбачева, которые радикально негативно повлияют на  безопасность страны и само существование нации и государства. Это, с одной стороны, свидетельствует о субъективности, сильнейшей зависимости российской политики от личности «вождя», а, с другой стороны, о её безусловной слабости, непредсказуемости и непоследовательности. В отличие от США, где истэблишмент смог «направить» действия Д. Трампа, скорректировав его поведение, в России подобные функции гораздо менее ожидаемы. Российская правящая элита, наверное, только в результате гвардейских переворотов XVIII века могли прямо влиять на политику. В дальнейшем её история — от Николая I до Горбачева и Ельцина — свидетельствовала о зависимости правящей элиты от вождя, а не наоборот[3]. Именно поэтому я делю прогноз и сценарии развития России до 2025 года на две большие группы:

— Во-первых, на наиболее вероятные, ожидаемые, «путинско-правительственные» сценарии и их конкретные варианты, которые так или иначе уже состоялись и будут развиваться инерционно-традиционно, консервативно, в том числе и потому, что В. Путин уже привык к таким действиям, может быть, устал от постоянного вмешательства в процесс принятия решений (о чем может свидетельствовать его отношение к «автономности» действий ЦБ, министерства энергетики, ряда губернаторов и чиновников), наконец, перемене  своего позиционирования от качества руководителя — «директора» к качеству руководителя — «лидера».

— Во-вторых, возможные, теоретически и практически, сценарии и варианты, которые могут развиваться в случае радикальной и субъективной смены парадигмы политики и управления, что отнюдь не является исключением в российской истории, происходя, как правило, либо:

— в том случае, если сам В. Путин (как в свое время Иван Грозный, Петр Первый или Иосиф Сталин) пересмотрит свою стратегию и по разным причинам, в том числе личным, сменит алгоритм управления и действующую парадигму развития;

— либо в том случае, если произойдет что-то чрезвычайное, что заставит его отказаться от власти, а поддерживающую его часть элиты пересмотреть стратегию развития страны (например, чрезмерное силовое давление со стороны Запада).

И в первом, и во втором случае решающую роль на изменения окажут не некие политико-идеологические и концептуальные разработки, роль которых в России в отличие от США ничтожно мала[4], а субъективные решения «первого лица», принимаемые под воздействием внешних или внутренних причин. Такая роль субъективного фактора должна обязательно учитываться потому, что набор объективных факторов и тенденций отнюдь не гарантирует в России реализацию даже наиболее вероятного сценария. Также как и отсутствие в стране стратегического курса («программы КПСС» или аналога программы стратегического развития КПК в Китае). Не помогут в этом и нормативные документы и даже законы, с которыми в России традиционно считаются меньше всего при возникновении «политической целесообразности».

К сожалению, развитие стратегического прогнозирования и планирования в России не только в военно-политической, но и социально-экономической областях, не смотря на все многочисленные публичные заявления, до настоящего времени не представляет собой сколько-нибудь системного и реального практического подхода, который опирался бы на совокупность внешних и внутренних постоянных и переменных факторов и тенденций. Об этом я немало писал, начиная с первой работы, посвященной Концепции национальной безопасности России в 1994 году[5] и заканчивая серией работ 2016– 2017 годов[6].

Пока что этому не помогает ни ФЗ о «Стратегическом планировании» 2014 года, ни Стратегия национальной безопасности 2015 года, ни другие документы, включая Указ Президента РФ № 536 от 12 мая 2009 года, в котором дается схема обоснования стратегического планирования. В частности говорится: «24. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации определяет (уточняет) стратегические национальные приоритеты, а также систему мер на долгосрочную перспективу по обеспечению защищенности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз, включая реализацию конституционных прав и свобод российских граждан, обеспечение устойчивого  социально-экономического развития страны, территориальной целостности и суверенитета государства»[7].

В соответствии с этим Указом Президента, например, Стратегия национальной безопасности Российской Федерации разрабатывается на перспективу до 20 лет (уточняется каждые 5 лет). Она определяет стратегические угрозы национальной безопасности и стратегические риски для устойчивого развития Российской Федерации (прогнозные оценки на краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный периоды), порядок и меры реализации стратегических национальных приоритетов, характер стратегической обстановки, включая положение, роль и место России в мире, а также внутреннее политическое и социально-экономическое состояние страны, задачи обеспечения национальной безопасности, порядок и способы их решения на краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный периоды, основные характеристики состояния национальной безопасности. Однако пересмотр Стратегии в 2015 году, означавший фактический отказ от перспективы «до 2020 года», не был объяснен и мотивирован, за исключением, пожалуй, одного пункта — возвращения разработки Стратегии в Совбез из правительства вместе с возвращением В. Путина в Кремль[8].

Примечательно, что в этом, так и не заработавшем указе президента, выстраивалась четкая логика и последовательность, которая позже оказалась не востребованной в силу изменившихся внешних обстоятельств — сползания Россию в кризис и стагнацию и нарастающий конфликт с Западом[9]. Более того, постепенно «забылась» вообще.

В частности, в нем предполагалось, что:

«25. Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации разрабатывается на перспективу до 20 лет (уточняется каждые 6 лет) с учетом стратегических национальных приоритетов. Она определяет стратегические цели и приоритеты социально-экономического развития Российской Федерации, пути, способы и средства повышения благосостояния российских граждан, обеспечения динамичного развития экономики, крепления позиций России в мировом сообществе. При этом учитываются задачи обеспечения национальной безопасности.

26. В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации определяются:

— рациональный сценарий и механизмы достижения стратегических целей, а также необходимое ресурсное обеспечение реализации приоритетов социально-экономического развития Российской Федерации;

— критерии и показатели (индикаторы) социально-экономического развития Российской Федерации с учетом задач обеспечения национальной безопасности»[10].

Ничего из этого выполнить в действительности после 2009 года не удалось. России от попыток долгосрочного прогнозирования и планирования вернулась к банальному макроэкономическому прогнозу, основанному на всё той же экстраполяции, не учитывающему (хотя примеров набралось множество) внешнеполитических и неэкономических реалий. Поэтому я полагаю, что наиболее вероятным сохранится именно базовый («правительственный») сценарий, реализуемый в одном из своих более конкретных вариантов с помощью уже наработанных  средств и методов субъективного управления политикой и экономикой, а именно — субъективно и в зависимости от обстоятельств и личных предпочтений, — т.е. как обычно.

В его «теоретической» основе находятся представления различных групп правительства, которые нередко не совпадают, но в итоге выливаются в некий компромиссный социально-экономический курс, где главным арбитром служит президент В. Путин. За этими субъективными и нередко непредсказуемыми решениями все-таки находится набор неких идей и концепций, представляющих определенными группами правящей элиты, которая близка к В. Путину. В самом общем виде эти представления могут быть сформированы в неких проектах документов. В качестве иллюстрации, например, предлагается рассмотреть один из последних прогнозов Министерства экономического развития РФ, сделанный несколько лет тому назад, для того, чтобы четче выделить его подходы и недостатки.

Основными базовыми сценариями развития России в среднесрочной перспективе до 2025 года, рассматриваемыми сегодня правительством России в той или иной форме в рамках парадигмы наиболее вероятных, «базовых» («правительственных») сценариев, могут быть три сценария развития страны (хотя существует немало и других, разрабатываемых извне сценариев, в том числе и самых радикальных, выдающих совершенно определенные намерения правящей элиты США. Так, в 2015 году, например, известная аналитическая кампания Stratfor выпустила прогноз, в котором достаточно категорически утверждала, что в результате регионализации Россия вообще не сохранится к 2025 году как единое государство в нынешнем виде)[11].

Повторю, что их — эти наиболее вероятные варианты — не надо путать с возможными сценариями в развитии России(«инновационными» и «модернизационными»), о которых будет речь идти ниже, чья вероятность значительно ниже, точнее — почти нулевая. В том числе и прежде всего вытекающими из резкого изменения ВПО в мире, например, скатывания (как сегодня) к прямому вооруженному конфликту[12].

Так или иначе, но этот базовый («правительственный») сценарий и еговарианты соответствуют в конечном счете одному–единственному, стагнационному, сценарию развития России до 2025 года, предполагающему нарастающее отставание нашей страны от темпов социального и экономического развития современных мировых лидеров. К сожалению, но приходится во многом согласиться с бывшим председателем правительства М. Касьяновым, который уже после программного выступления В. Путина в конце 2017 года написал: «Политический курс власти внутри страны и на международной арене привел к резкому снижению темпов роста экономики, росту бедности, снижению реальных доходов населения. Люди вновь потеряли уверенность в завтрашнем дне. Совокупный рост за второе путинское десятилетие (2009–2018 годы) не обеспечит удвоение экономики как прежде, а составит едва заметные 7% при среднегодовых ценах на нефть за период — более $75 за баррель. Характерно, что значительное падение темпов экономического роста началось на фоне беспрецедентно высоких среднегодовых цен на нефть свыше $110 долларов за баррель. Экономический рост в 2012 и 2013 годах составил ничтожные 1,3 и 0,7%[13].

Эта фактически отрицательная динамика программирует отставание России от темпов развития новых центров силы в Евразии и положение российской ЛЧЦ относительно других локальных цивилизаций уже до 2025 года в условиях быстрого изменения соотношения сил[14].

Даже появившиеся в связи с очередным ростом нефтяных цен «оптимистические» прогнозы (МВФ и ряда экспертов) роста ВВП России в 2018–2020 годах на 3–4% мало что меняют: при таком отставании, какое у нас возникло за 30 лет «реформ», нам потребуется не менее 30– 40 лет, чтобы догнать этими темпами развитые страны.

И В. Путин фактически признал это в декабре 2017 года, впервые заявив о претензиях на высокие темпы душевого ВВП, никак не обосновав их никак и не отменив все предыдущие установки на инерционное развитие. На этот счет М. Касьянов вполне резонно заметил, что «Собираясь на новый срок, Владимир Путин в условиях экономического застоя обещает приблизить Россию по показателю ВВП на душу населения к развитым странам. Но всем понятно, что это не более, чем предвыборный популизм. По итогам прошлого года Россия занимает 55 место по ВВП на душу населения. Это отставание составляет полтора-два раза от развитых государств. Еще 15 лет назад нашей целью было догнать Европейский Союз по ВВП на душу населения, начиная с Португалии. И это было вполне реальным. Но в итоге Россия сегодня уступает по этому показателю и странам Балтии, и Греции, и Португалии, и даже Казахстану»[15].

Странным образом, но правящая финансово-экономическая элита России вновь возвращает её на тот самый путь «застоя», от которого она пыталась уйти как коммунистическими, так и либерально-демократическими методами в 80-е и 90-е годы прошлого века, а позже уже и при В. Путине. Это неизбежно заставляет задуматься о неких общих закономерностях и особенностях, хотя «брежневский застой» при росте ВВП в последние годы его правления в 2–3% рассматривался бы при нынешнем застое как «успешная» и положительная динамика[16].

В конечном счете всё, как оказывается, в политических оценках. Как и при Л. Брежневе, сегодня Кудрин твердит, что «… застой ярко демонстрирует необходимость перемен. Построенная Путиным бюрократическая „вертикаль власти“ и „силовая“ конструкция возглавляемой им системы, стали главным тормозом развития страны. На своей декабрьской „пресс-конференции“ Путин оправдал свое выдвижение на очередной президентских срок экономическими успехами 10–17-летней давности»[17].

На самом деле, как показывает практика, именно авторитаризм характерен для быстрых темпов роста экономики, а не «разгул демократии». Поэтому призывы к «демократизации» могут привести только к стагнации. Как и прежде, у либералов виновата оказывается власть, «игнорирующая политические свободы», хотя давным-давно, даже на любимом ими Западе уже стало ясно, что этот пропагандистский тезис создан исключительно для внешнего потребления и не имеет никакого отношения к реалиям. Как писал еще в конце прошлого века великий политолог С. Хантингтон, «Во имя идеологии, созданной на Западе, (в России. — А.П.) была создана политико-экономическая система, которая на Западе не могла существовать»[18].

Критика современных либералов направлена, прежде всего, именно на смену политического курса В. Путина, который им представляется излишне авторитарным, и не имеет ничего общего в действительности с качеством развития экономики. Точнее — прямо наоборот: пропагандируемые ими политические рецепты заранее ведут к дальнейшей деградации России, переходу от стагнации к самоуничтожению, а не развитию. Поэтому и критика либералов-западников в основном нацелена на политические реформы, точнее — децентрализацию и развал государства, как этот было при Б. Ельцине и М. Горбачеве.

Их суть вполне четко обрисовал тот же М. Касьянов: «Выстроенная система управления должна обеспечить ему дальнейшее удержание власти. По истечению нового шестилетнего периода общий срок правления Путина составит 25 лет. Это целый исторический период, вбирающий в себя и успехи первого десятилетия, и бездарно растраченные для страны и народа 15 лет застоя и деградации.

„Эпоха Путина“ закончится очередной российской катастрофой. Так было всегда, когда власть искусственно сдерживала развитие общества и отказывалась от проведения реформ. Катастрофы еще можно избежать, если российское гражданское общество найдет в себе силы для консолидированного мирного давления на власть. Нынешний режим не опирается ни на какие ценности. Идеологически он ничтожен, крайне циничен и насквозь имитационный. За ним нет настоящей общественной энергии и силы. Новый срок Путина приведет страну на порог трагедии, и власть разделит свою вину за это с трусливой элитой, а также с людьми, так и не ставшими настоящими гражданами»[19].

Перед правящей элитой и обществом сознательно создан искусственный выбор между «демократией» (западно-либеральным путем развития) и «авторитаризмом» (стагнацией), который на самом деле неприемлем ни в одном из своих вариантов, но такой выбор делает «незаметными» реальные варианты опережающего развития, когда России идет не за Западом, а впереди Запада. В свое время тот же С. Хантингтон писал: «На самом деле революция позволила России перепрыгнуть Запад, отличиться от остальных не потому, что „вы другие, а мы не станем как вы“, как утверждали славянофилы, а потому, что „мы другие и скоро вы станете как мы“, как провозглашал коммунистический интернационал»[20].

Именно этот вариант опережающего развития России вообще выпадает из политического дискурса в современной России даже в условиях выборов президента в 2018 году. Мы опять втискиваемся в заранее приготовленные кем-то рамки выбора из ограниченного числа сценариев и их вариантов, которые в итоге все сводятся либо к «нулевым», базовым сценариям «стабильно-стагнационного» развития как мечте российской правящей элите, которая в душе мечтает о дальнейшей западно-либеральной модели, но при сохранении ею контроля на распределением национальных ресурсов[21]. Поэтому анализ всех правительственных («базовых») вариантов одного и того же сценария будет очень похож друг на друга — отличить один от другого будет практически невозможно на практике, хотя те, кто их пишут в МЭРе и Минфине и будут очень стараться это сделать.

«За скобками» остается единственный возможный и реально позитивный сценарий развития России — «мобилизационный», — который однако не устраивает правящую элиту в своих основных чертах: он должен быть национально (а не только государственно) ориентирован, мобилизационен, нацелен на выживание русской цивилизации, предполагающее  опережающее развитии, т.е. как писал С. Хантингтон, «Россия стала воплощением неотсталого азиатского прошлого, а прогрессивного советского будущего»[22]. Но именно этого и боятся отечественные либералы — бывшие партийно-советсткие руководители, быстро привыкшие к извращенным «нормам потребления новокапиталистической» экономики.