ШОС – не военно-политическая коалиция, но, как показывают последние события, устойчиво продвигается в этом направлении. В июне 2018 года в Международном конгресс-центре китайского города Циндао (провинция Шаньдун) состоялся очередной саммит Шанхайской Организации Сотрудничества. Выбор места проведения мероприятия с участием глав 10 государств (в том числе Индии и Пакистана впервые в качестве полноправных членов) имеет символическое значение: обладающий развитой инфраструктурой Циндао играет важную роль в инициативе Пекина «Один пояс – один путь», в стороне от которой не остались и его партнёры по ШОС[1].

Расширение организации за счёт Индии и Пакистана породили вопросы относительно её дееспособности. В этой связи необходимо отметить, что в предшествующий период состоялся ряд визитов и межгосударственных переговоров, призванных если не устранить, то хотя бы сгладить противоречия между ключевыми государствами Евразии. В этой связи следует выделить, прежде всего, визит в конце апреля в Китай премьер-министра Индии Нарендры Моди и его многочасовые переговоры в Ухани с Си Цзиньпином, а также неформальные российско-индийские переговоры высшего уровня 21 мая в Сочи.

По итогам переговоров лидеров Китая и России было принято совместное заявление, согласно которому, «в условиях нарастающей в мире нестабильности и неопределенности стороны продолжат углублять консультации по вопросам стратегической безопасности, поддерживать интенсивный диалог между министерствами иностранных дел, наращивать двустороннюю координацию на профильных международных площадках. Россия и Китай намерены и далее наращивать стратегические контакты и координацию между Вооруженными силами двух стран, совершенствовать существующие механизмы военного сотрудничества, расширять взаимодействие в сфере практического военного и военно-технического сотрудничества, сообща противостоять вызовам глобальной и региональной безопасности». Помимо нескольких подписанных контрактов, Владимир Путин отметил согласованное двумя странами «технико-экономическое обоснование широкого Евразийского экономического партнерства». По его словам, «это… совместимо и с ЕАЭС, которое мы развиваем, и с китайской инициативой «Шелковый путь» в его экономическом в данном случае измерении». Москва и Пекин также готовят соглашение о Евразийском экономическом партнерстве, которое предполагается сделать открытым для подключения всех стран ШОС[2].

По итогам встречи лидеры стран-участниц ШОС утвердили 17 различных документов, включая Циндаоскую декларацию, в которой они подтвердили безальтернативность политического процесса в качестве пути выхода из сирийского кризиса и призвали все конфликтующие стороны предпринять шаги по выполнению договоренностей о зонах деэскалации. Украинский кризис должен быть урегулирован политическим путем на основании минских соглашений. Главы входящих в ШОС государств призвали участников Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе к выполнению своих обязательств в рамках данной сделки. Участники встречи в Циндао воздерживаются от открытой критики политики Вашингтона, что, очевидно, не в последнюю очередь, чрезвычайно сложным и противоречивым характером актуального китайско-американского диалога. Однако изменение позиции Пекина по вопросу о необходимости расширения военно-политического сотрудничества в рамках ШОС свидетельствует о многом.

Возрастающая опасность распространения террористических угроз диктует совершенствование механизмов обмена информацией о трансграничных перемещениях боевиков. Как известно, многие выходцы из Центральной Азии и сопредельного Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая получили (и до сих пор получают) боевой опыт в Сирии и Ираке, а в последнее время – перебираются поближе к местам выхода и к границам Китая. В Циндао принято решение об утверждении Плана действий на 2018–2022 годы по реализации положений Договора о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств-членов ШОС, а также документ об утверждении Программы сотрудничества государств – членов ШОС в противодействии терроризму, сепаратизму и экстремизму на 2019–2021 годы. Утверждена Антинаркотическая стратегия государств-участников ШОС на период до 2023 годы, Программа действий по ее выполнению, Концепция по профилактике злоупотребления наркотическими средствами и психотропными веществами. Не остались без внимания вопросы здравоохранения, экологической безопасности и противодействия использованию информационных технологий в преступных целях. Были произнесены правильные слова о недопустимости торгового протекционизма и за общее улучшение климата мировой торговли.

По словам главы КНР Си Цзиньпина, лидеры стран – членов ШОС договорились придерживаться концепции неделимой, комплексной и устойчивой безопасности. Динамичное и поступательное развитие ШОС китайский лидер связывает с такими направлениями сотрудничества, как взаимное доверие с учетом национальных интересов, укрепление оборонной и информационной безопасности, координация правоохранительной деятельности и взаимодействия в восстановлении Афганистана; создание мощных драйверов роста в рамках инициативы «Один пояс – один путь»; развитие гуманитарного сотрудничества; расширение сети всесторонних партнёрств. Высокие темпы роста товарооборота между Китаем и его партнёрами делает движение в этом направлении безальтернативным. За первые пять месяцев 2018 года объем российско-китайской торговли вырос на 26,9% и составил более 40 млрд. долл., а по итогам года может достигнуть рекордного уровня в 120 млрд. долл. Многомиллиардные инвестиции китайских компаний в инфраструктуру Пакистана встречают позитивное отношение в этой стране. И несмотря на непростой характер китайско-индийских отношений, объем торговли между двумя крупнейшими государствами Евразии стабильно растёт и уже в ближайшее время может возрасти с нынешних 86 до 100 мдрд. долл.[3]

Выступая 10 июня на заседании Совета лидеров государств ШОС в расширенном составе при участии глав стран-наблюдателей и представителей некоторых международных организаций, китайский лидер заявил о необходимости большей сплоченности и взаимного доверия между участниками организации. Пекин намерен открыть партнёрам по ШОС кредитную линию на сумму 30 млрд. юаней (около 4,7 млрд. долл.). Как известно, экономическое измерение деятельности ШОС встречает разные оценки, зачастую не самые оптимистичные, в том числе и в контексте известной инициативы «Один пояс – один путь», в рамках которой сотрудничество развивается преимущественно в двустороннем формате. Несмотря на расплывчатый характер некоторых формулировок итоговой декларации и ряда других документов, возможности ШОС в сфере укрепления совместной безопасности, борьбы с международным терроризмом и другими угрозами, а также, возможно, военно-технического сотрудничества, далеко не исчерпаны. В частности, речь может идти об укреплении Региональной антитеррористической структуры, расширении формата регулярных учений «Мирная миссия» и о других мерах организационного характера. В условиях общей нестабильности, разрастания региональных конфликтов на фоне прогрессирующего паралича ООН объективно возрастает роль такого института, как международное миротворчество.

Заведомо недружественная по отношению к ШОС мейнстримная западная пресса подозревает Москву и Пекин, отношения между которыми знали и взлёты, и падения, стремление решать проблемы евразийской безопасности без участия Америки. Присоединение к российско-китайскому альянсу Индии, двусторонний диалог с которой с Китаем (а особенно – с Пакистаном), носит, мягко говоря, весьма непростой характер делает более реальной создание системы, призванной обеспечить мирное урегулирование территориальных и иных споров на евразийском континенте. Немаловажную роль играет здесь экономическое сотрудничество. И в этой связи, как отмечает известный индийский дипломат и аналитик М. Бхадркумар, примечательно то обстоятельство, что Нью-Дели, похоже, готов подключиться к китайской инициативе «Один пояс – один путь», против которой выступали ранее. Кроме того, участие в многосторонних форматах сотрудничества в рамках ШОС (включая совместные антитеррористические учения) способно до некоторой степени смягчить индо-пакистанские противоречия. Именно ШОС предоставляет для Индии уникальные возможности изменить к лучшему взаимоотношения с соседями, в то время как участие этой крупнейшей страны Южной Азии в различных американских конструкциях будет неизбежно обострять региональные противоречия.

Индия, Пакистан, Иран и другие страны стремятся в рамках ШОС получить дополнительную трибуну для озвучивания собственных позиций по волнующим их глобальным и региональным вопросам. Переговоры в Циндао, отмеченные особым «шанхайским духом» (контуры политической философии, базирующейся на уважении культурного многообразия, стремлении к развитию и взаимных доверии, выгоде и равенстве, на стремлении решать противоречия с помощью переговоров, а не силового подчинения) выгодно контрастировали с «разбродом и шатанием» на саммите западного неформального клуба» G7 в Канаде. Как известно, американский лидер-миллиардер Дональд Трамп подвергся острой критике со стороны коллег в связи с инициированными Белым Домом протекционистскими торговыми тарифами. В конечном итоге он отказался подписывать совместный документ и досрочно покинул Канаду с тем, чтобы встретиться в Сингапуре с главой Северной Кореи Ким Чен Ыном, предоставляя очередные эфемерные «гарантии» и зарабатывая пропагандистские лавры «миротворца[4].

Влиятельное китайское издание Global Times пишет о том, что «китайско-российско-индийская стратегическая коммуникация и сотрудничество станут основой стабильности в Азии». Несмотря на сохраняющиеся разногласия, ШОС постепенно прокладывает путь к формированию на евразийском континенте общего пространства безопасности и экономического сотрудничества.

[5]

Продолжением БРИКС является концепция БРИКС+: расширение межрегионального блока до региональных организаций, в которых члены блока занимают лидирующие позиции. Также важно создание новых и расширение существующих банков развития, в которых участвуют страны БРИКС.

В число таких РТС могут войти МЕРКОСУР, Евразийский экономический союз, а также организации типа Южноафриканского таможенного союза, зоны свободной торговли Китай – АСЕАН и Южно-азиатской зоны свободной торговли (САФТА), тогда как группа региональных банков развития может включать, наряду с прочими, Евразийский банк развития, ФОСЕМ (Фонд структурной конвергенции МЕРКОСУР) и Фонд для устойчивого развития (SDF). Кроме того, существует ещё одна важная область сотрудничества, в которой в последние годы были достигнуты большие успехи в деле координации экономической политики стран БРИКС и которая может стать ещё одним ключевым элементом расширенной структуры БРИКС+.

Речь идёт о сотрудничестве в финансовой сфере, направленном на обеспечение макроэкономической стабильности и включающем сотрудничество между региональными финансовыми организациями (РФО), в которые входят страны БРИКС+. В частности, это Евразийский фонд стабилизации и развития (ЕФСР), Пул условных валютных резервов стран БРИКС (BRICS CRA) и Чиангмайская многосторонняя инициатива. Центральное место среди РФО занимает начавший свою работу в 2015 году Пул условных валютных резервов, являющийся главным элементом системы сотрудничества БРИКС в области поддержания финансовой и макроэкономической стабильности. В соответствии со статьёй 5 Договора БРИКС о Пуле условных валютных резервов стран БРИКС его начальный капитал составляет 100 млрд. долл. США, при этом участие стран варьируется от 41 млрд. со стороны Китая до 5 млрд. долл. от ЮАР[6].

Финансовое сотрудничество стран БРИКС+ может развиваться по нескольким направлениям, в рамках которых будет полезно участие и соответствующих РФО. Одно из таких направлений – взаимное согласование позиций в международных финансовых организациях. Фактически такое согласование уже осуществляется. В октябре 2016 года в Вашингтоне состоялся диалог высокого уровня о роли региональных финансовых организаций в Глобальной сети финансовой безопасности (ГСФБ). Участвовали представители Центра макроэкономических исследований АСЕАН+3, Пула условных валютных резервов стран БРИКС (в лице представителей Резервного банка Индии), Евразийского фонда стабилизации и развития, Латиноамериканского резервного фонда, Европейского стабилизационного механизма и Арабского валютного фонда[7].

Ещё одним направлением сотрудничества в финансовой сфере (не обязательно имеющее отношение к РФО) может стать использование национальных валют в сделках между странами-членами и создание совместных платёжных систем с участием стран БРИКС и их региональных партнёров. Собственно, как раз формат БРИКС+, включающий союзников стран БРИКС в соответствующих региональных интеграционных группировках, и обеспечивает широкие возможности для осуществления подобных инициатив, поскольку валюты и платёжные системы стран − членов БРИКС в той или иной мере уже используются среди соседей по региону[8].

В условиях высокого уровня долларизации экономик многих стран БРИКС+ имеется значительный потенциал для более широкого использования национальных валют в расчётах между странами БРИКС и их региональными партнёрами. В Евразийском экономическом союзе, например, использование российского рубля в расчётах между странами в 2016 году возросло до 75% по сравнению с 56% в 2010 году, тогда как доля доллара США сократилась с 35% в 2010 году до 19% в 2016 году[9].

В этих условиях есть возможности для выдвижения так называемой «инициативы R5», нацеленной на использование национальных валют стран − членов БРИКС – рубля (Россия), рэнда (ЮАР), реала (Бразилия), рупии (Индия) и ренминби (юань) (Китай) – как среди стран БРИКС+, так и в рамках мировой экономики. Такая стратегия может включать меры по поощрению торговли и капиталовложений между странами БРИКС+ (сотрудничество между соответствующими РТС с целью расширения возможностей использования национальных валют), сотрудничество между институтами развития по использованию национальных валют в финансировании инвестиций и долгосрочных проектов, создание общих платёжных карт и общих платёжных систем, взаимодействие в поддержке валют стран БРИКС+ в получении статуса резервной валюты. Важная деталь: инициатива R5 (а ещё лучше – инициатива R5+, чтобы обозначить валюты всех стран БРИКС+) должна ставить своей целью более широкое использование всех валют в ареале БРИКС+, что будет дополнительным стимулом для присоединения развивающихся стран к структуре БРИКС+

В финансово-кредитном секторе:

[10]

[11]

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомиться с учебным пособием "Современная военно-политическая обстановка" <<