В цивилизациях мимесис ориентирован на творческих личностей,  которые оказываются первооткрывателями…[1]

А. Тойнби

Оценивая итоги 30-и летнего развития России, мы наблюдаем растущее отставание в развитии ее общества и экономики от темпов и уровня развития не только наиболее развитых государств, но и тех стран, которые относительно недавно выступили в качестве их конкурентов. Основная причина, на мой взгляд, заключается в том, что в российском обществе мимесис по Тойнби (социальное подражание) был ориентирован на Запад, ценности и механизмы развития западной ЛЧЦ. Причем еще с «коммунистических времен», когда формула «как на Западе» стала универсальным критерием успеха.

Но подражание Западу это всегда повторение, как правило, менее качественное и всегда запоздалое, что и привело и приводит к утверждению в России «запаздывающей» модели развития.

Но если в обычных условиях «запаздывание» чревато только отставанием, то в условиях враждебности — такая ситуация ведет к поражению.

Иными словами, отстающая, «стагнирующая», модель развития неизбежно во многом и в возрастающей степени зависит от внешних условий и сценариев развития международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО), возможностей, интересов и целей тех или иных враждебных субъектов и акторов МО, глобальных и региональных тенденций развития. И это очевидно, ведь мимесис (повторение поведения по-Тойнби) заведомо враждебного субъекта Мо может вести изначально к программируемому поражению. Россия, например, не только в социальной области («культ рынка»), но и в военно-политической попыталась с конца 1980-х годов подражать Западу, точнее — его публично-декларативным заявлениям о безопасности. В итоге — многочисленные односторонние уступки и компромиссы, которые, в конечном счете, привели к слому безопасности СССР – России.

Поэтому в настоящее время важно понять, что сохранение прежней парадигмы подражания Западу в условиях нарастающей враждебности делает даже инерционно-стагнирующую модель развития России не просто уязвимой, недопустимой, но и заведомо обреченной. Именно требования обеспечения безопасности должны повлиять как на модель подражания Западу, так и на парадигму развития России.

Такое внешнее влияние весьма существенно, но при его учете в анализе нужно избегать двух крайностей: Во-первых, того, что абсолютизация этого влияния ведет к детерминированности стратегического планирования России, которое ставится в прямую и непосредственную зависимость от происходящего в мире[2]. Причем преимущественно в той части мира, к которой относится западная ЛЧЦ. В конечном счете, именно этому мы обязаны тем, что все наши существующие концепции и стратегии исходят из некой «абсолютной» абстрактной макроэкономической реальности, настолько лишенной сколько-нибудь национальных особенностей и признаков, что можно говорить об универсальной реальности, пригодной для всех стран и всех времен.

Во-вторых, недооценки внешнего, в особенности, военно-политического, влияния, которая ведет к неадекватному планированию в национальной политике, не учитывающей международные реалии и процессы. Эта крайность характерна для российских экономистов и финансистов, которые составляя многочисленные прогнозы и стратегии, начиная с 2008 года, фактически полностью игнорируют внешние факторы, ограничиваясь только ценами на углеводороды. «Замыкание» в себе, изоляционизм, даже в ограниченной мере невозможен в ХХI веке в качестве долгосрочной политики. Он может быть определенным, строго ограниченным этапом в развитии страны в условиях острого кризиса или внешних угроз, но не слишком долгим. Опыт СССР, Ирана, КНДР, Кубы, других стран показывает, что издержки изоляционизма чрезвычайно сильны и могут существовать какое-то ограниченное время на очень ограниченном пространстве при мощном силовом и идеологическом обеспечении.

Поэтому просчитывание будущих сценариев и их вариантов развития России под влиянием изменений в ВПО неизбежно должно происходить как с учетом развития глобальных процессов, прежде всего глобализации экономики, торговли и информатики, а также военно-технических особенностей, так и с учетом внутренних особенностей

социально-экономического и политического развития. Что, собственно говоря, и является основой для многих долгосрочных прогнозов, например, прогнозов ИМЭМО РАН, которые, к сожалению, однако, не вполне учитывают военно-политические особенности настоящей и будущей ВПО.

Современная модель развития России позволяет вполне уверенно говорить о том, что ее инерция до 2025 года (т.е. на 7 лет) обеспечит продолжение очень медленного выхода из глубочайшего системного кризиса, в котором оказалась Россия в конце XX века, но не позволит вернуться в число стран лидеров по социально-экономическому развитию и, тем более, научному и технологическому опережающему развитию. Если попытаться представить прошлое и будущее развитие России на основании имеющихся данных и простой экстраполяции современной, стагнации, то эту историю и будущее в самом общем, агрегированном виде, можно изобразить следующим образом:

Рис. 1. Тенденция развития России до 2025 года

Естественно, что эта модель не характеризует всех параметров социально-экономического развития, даже внутри которых возможны существенные отличия. Примером, в частности, может послужить сельское хозяйство, где, наверное, в наибольшей степени сочетаются все результаты экономической политики последних десятилетий.

Кризис здесь начался еще в советский период, но особенно резкое падение поголовья и производства произошло после 1990 г. Поголовье КРС сократилось в 3 раза, в т. ч. скота на откорме — в 3,5 раза, коров — в 2,5, овец и коз — в 2,3 раза

Таблица 1. Поголовье животных[3]

(тыс. голов на конец года во всех категориях хозяйств)

На фоне успехов в других областях с/х, такое резкое снижение поголовья привело к падению валового производства: говядины в 2,7 раза, баранины и молока — в 1,8 раза, которое пока что не компенсировано ни высокими показателями растениеводства, ни улучшением ситуации с импортозависимостью.

Примечательно, что и в будущем, до 2025 года, ситуация — качественно изменится мало. По оценкам экспертов, целевые показатели могут быть следующими: в оптимальном варианте до 2025 г.:

— Уровень зависимости от импорта снизится с 21% до 10% по молоку; с 9 до 1% — по овощам и бахчевым; c 72% до 48% — по фруктам и ягодам.

— Достижение показателей продуктивности и урожайности, сопоставимых с развитыми странами мира (урожайность зерновых; удой на корову).

— Экспорт продовольствия вырастет с 17 до 25 млрд долл. Россия станет нетто-экспортером продовольствия.

— Доля малого бизнеса в товарной продукции сельского хозяйства вырастет с 44 до 60%.

— Доля расходов на питание в общих расходах на конечное потребление домашних хозяйств в среднем на одного члена снизится с 37 до 32%.

— Удельный вес жилья на селе со всеми видами благоустройства вырастет с 31 до 39%[4].

Вместе с тем нельзя и абсолютизировать эти тенденции, а тем более просто экстраполировать их на будущее. Трудности анализа и прогноза усугубляются необходимостью прогноза возможной смены основных парадигм в развитии человечества, наций и государств[5], а также субъективно-когнитивных особенностей в политике правящих элит и качественных изменений в развитии НЧК и его институтов.

Смена основных парадигм в развитии человечества, отдельных ЛЧЦ, наций и государств, которая началась в современный переходный период, безусловно приведет к последующей череде быстрых и радикальных изменений в состоянии МО и ВПО, а те, в свою очередь, повлияют на состояние отдельных субъектов. Пока что не вполне ясно, когда именно, какие именно и в какой степени эти изменения охватят те или иные конкретные субъекты МО, но уже точно понятно, что эти изменения начались и стремительно развиваются по нарастающей[6]. Так, резкое усиление влияния отдельных акторов, в частности, террористических и экстремистских организаций на МО, уже привело к внутриполитической дестабилизации в Ливии, Египте, Сирии, Йемене. Но насколько эти тенденции повлияют на положение развитых стран Европы и США — пока не известно, как не известно и их влияние на Россию.

Такие трудности в стратегическом прогнозе смены парадигм неизбежны, но, следует признать, что они не только неизбежны, но и вряд ли до конца полностью преодолимы. Во всяком случае, с помощью имеющихся сегодня у науки средств анализа и долгосрочного прогноза. Слишком многое здесь зависит от субъективных и очень конкретных факторов. Так, например, появление и развитие социальных сетей в интернете представило некоторым государствам и организациям мощные инструменты политического влияния и даже принуждения, но до конца пока что не ясно, каким образом эти инструменты могут быть использованы для внутриполитической дестабилизации или дискредитации правящей элиты страны.

Вместе с тем такой общий стратегический прогноз взаимодействия различных факторов крайне необходим, с одной стороны, и даже в принципе, на мой взгляд, возможен, если использовать в анализе разные методики в совокупности, но прежде всего, метод вычленения и анализа объективно существующих интересов (потребностей) тех или иных субъектов МО и ВПО. В частности, когда речь идет о ЛЧЦ, нациях, государствах, социальных слоях и отдельных личностях. Причем в следующей последовательности вычленения приоритетности интересов:

Рис. 2.

Иными словами, анализ интересов (потребностей), являющихся фундаментом для формирования политических целей, на мой взгляд, необходимо начинать с интересов самого высокого, цивилизационно-биологического порядка, сдвигаясь «по лестнице» более конкретных и частных интересов вплоть до интересов отдельных личностей[7].

Интересы безопасности, как известно, могут быть как у ЛЧЦ и всего человечества, так и у наций, государств, отдельных социальных групп  личностей. Причем эти интересы могут, и нередко противоречат друг другу. В частности, интереса безопасности отдельной социальной группы —  олигархов в России далеко не всегда совпадают с ее национальными и государственными интересами. Именно на это рассчитывают, например, в США, противопоставляя часть «путинской элиты» интересам России.

Не трудно понять, что развитие существующей модели России до 2025 года буде в решительной степени зависеть от того, насколько извне удастся повлиять на политику правящей российской элиты. Пришел не только внешнюю (как заявляется), но и внутреннюю.

Кроме того, представляется необходимым параллельно исследовать развитие и влияние на формирование МО и ВПО других долгосрочных факторов и тенденций, прежде всего, в области экономики, технологий и строительства ВВСТ. Например, на основе долгосрочного прогноза  развития кондратьевских волн можно говорить об экономических и технологических особенностях современного периода развития человечества и его отдельных локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ), которые неизбежно сказываются на перспективах России, в частности,  ее возможностей удержаться в русле мировых трендов.

Рис. 3[8].

Более конкретно влияние этих общих тенденций на развитие экономики России проявляется на уровне развития основных информационных технологий, характеризующих этот уклад. По мнению большинства руководителей IT-предприятий, опрошенных журналом «Форбс», использование новых технологий может обернуться как минусами, так и плюсами. Их считают и самой сложной проблемой (29%), и одновременно залогом успеха цифровых преобразований (56%).

Примечательно, что для обеспечения безопасности России именно предприятия ОПК, занимающиеся разработкой IT-технологий, играют ключевую роль.

Эти долгосрочные экономические, технологические и научные тренды и изменения, в свою очередь, должны прямо отразиться на сценариях и их вариантах развития МО и ВПО, и того или иного субъекта МО-ВПО: ЛЧЦ, государства, нации, социальной группы, части правящей элиты, конкретного актора и т.д. Пока что мы можем, пусть в самых общих чертах, представить себе развитие не только постоянных, но и переменных величин, характеризующих МО, а также тот или иной субъект МО и его политику. Анализ этих величин имеет огромное практическое значение.

Рис. 4. Главные препятствия для ориентированных на данные преобразований бизнеса

Это особенно важно в переходные периоды истории, когда происходит смена парадигм, либо в острые исторические фазы, когда возникают военные конфликты и войны. Именно в это время происходит резкое усиление влияния МО на развитие стран и наций. Достаточно привести пример Первой мировой войны, когда внешние факторы влияния оказались для большинства стран не только решающими, но и даже разрушительными: революции в России, Германии, Венгрии, распад империй и появление новых государств, ускоренное развитие одних наций и упадок других — все эти явления стали в конечном счете результатом воздействия внешних факторов влияния.

Таким образом сочетание анализа относительно постоянных внешних факторов — совокупности ИНТЕРЕСОВ основных субъектов и акторов МО — с анализом основных ТЕНДЕНЦИЙ мирового развития, а также учет субъективных факторов лежит в основе долгосрочного анализа развития международной и военно-политической обстановки Выше я уже приводил самую общую модель развития МО и ВПО, представляющую собой «крест», в центре которого пересекаются влияния и взаимодействия всех факторов и тенденций.

Рис. 5.

Находясь под влиянием внешних факторов, субъект МО–ВПО (в нашем случае Россия) так или иначе должен выбирать стратегию противодействия, которая являлась бы частью его стратегии безопасности и развития. В нашем случае, избрана стратегия инерционного («стагнации») развития, которая является «мимесисом» (по Тойнби), повторением западной либеральной модели, т.е. заведомо отстающей в развитии.

На предлагаемый мною анализ накладывается, в свою очередь, концептуально-логический СЦЕНАРНЫЙ АНАЛИЗ развития России, что в совокупности даёт достаточно оснований для оправданного долгосрочного прогноза развития того или иного варианта этого сценария. При этом, если анализ интересов дает основание для прогноза развития целеполагания (будущих целей и задач), то анализ тенденций и сценариев развития МО — влияние на эти цели внешних факторов, а сценарно-логический анализ — формирование будущих стратегий России. В частности, например, если речь идет о прогнозе экономической мощи России на фоне мощи западной ЛЧЦ и ее отдельных представителей, то относительно точно уже сегодня можно прогнозировать развитие основных субъектов западной ЛЧЦ, на фоне которых должно происходить развитие России (при нарастающей враждебности с их стороны).

Из прогноза, в частности, видно, что на период 2001–2025 годов среднегодовой темп прироста ВВП на душу населения составит у Великобритании 1,9%. Далее, соответственно, в процентах: у Франции — 1,8), Германии — 1,4 и Италии — 1,7, а у Японии — 1,4.

Таблица 2. Прогноз развития стран-лидеров западной ЛЧЦ до 2025 и 2050 годов

Расхождения в оценках общей величины ВВП, помимо названных причин, связаны также с представлениями о будущей динамике численности населения. В этой части, существенны различия по Японии, Германии и Италии. По версии Goldman and Sachs, например, численность населения Японии в 2050 г. составит 100 млн, на 22 млн меньше чем в таблице, в Германии 73,5 млн, примерно на 7 млн меньше, в Италии — 50 млн, на 12 млн меньше.

Таким образом в основе анализа и стратегического прогноза негативного влияния ВПО на развитие существующего сценария России лежат[9]:

1.         Анализ интересов (потребностей) и их преломление в политические цели различных враждебных России субъектов МО — локальных цивилизаций, государств, наций и акторов, — которые формируют внешнюю негативную среду для развития субъекта России до 2025 года. В частности, мы наблюдаем вероятное увеличение на 100% и более ВВП ведущих западных стран, что в условиях нарастающей враждебности с их стороны неизбежно вызывает законное беспокойство.

Это беспокойство еще более возрастает при учете ВВП на душу населения на фоне прогнозных показателей России до 2025 года

2.         Анализ и прогноз развития основных экономических, политических и технологических тенденций и парадигм в жизни человеческой цивилизации и субъектов МО, прежде всего, с точки зрения западной ЛЧЦ, демонстрирует растущее отставание России.

3.         Анализ конкретных сценариев и их вариантов развития международной обстановки, а также отдельных составляющих МО — прежде всего — военно-политической, экономической, финансовой и др., показывает, что избранный в настоящее время сценарий — самый неудачный.

В этой связи возникает естественный вопрос не только о последствиях для существующего (или нового) сценария развития России таких радикальных перемен в МО и ВПО, но и о стратегии развития этого субъекта или актора, в частности, например, такого влиятельного как западная коалиция или США.

4.         Но, прежде всего, анализ и прогноз развития субъекта МО зависит от точного анализа, как «интерес» (в его разных ипостасях) и его субъективной формализации в «политическую цель», с вытекающими из этой цели соответствующими задачами. Именно поэтому любой политический и экономический анализ и прогноз начинаются и основывается на анализе и прогнозе всего спектра интересов. В качестве примера можно привести политику США на Ближнем Востоке, которая находится под влиянием финансово-экономических глобальных интересов. Так, например, Здесь важно отметить, что Катар за последние два года совершил сделок более чем на $ 86 млрд в китайских юанях. Эти финансы прошли через клиринговый центр Промышленно-Торгового банка КНР. Для долларовой Америки это стало ударом ниже пояса.

За свою валюту янки бьют безжалостно. Взять печальную историю с Муаммаром Каддафи. То, что до недавнего времени относилось к теории заговора, на деле оказалось страшной правдой. В письмах Хиллари Клинтон, опубликованных Wikileaks.org, говорится, что «США и Франция готовили нападение на Ливию не из-за гуманитарных соображений.

А скорее из страха перед его планами объединить Африку под единое  золотое обеспечение валюты, которая будет использована на нефтяных мировых рынках».

Кстати, Ирак в 2000 году начал продажу нефти за евро. Но после американского вторжения поверженный Багдад перешел обратно в долларовую зону, причем, потеряв на этом значительные суммы, а самого Саддама Хусейна повесили.

Похоже, что нечто подобное может случиться и с Катаром. С точки зрения Вашингтона и Эр-Рияда, Доха, Москва, Пекин и Тегеран вступили в некую тайную сделку о разделе мирового газового рынка. Иначе не объяснить, почему компании Qatargas и RasGas, образно говоря, уже «не лезут нагло» в Европу, отдав этот рынок России. По этой причине США и КСА теряют свои позиции на Ближнем Востоке перед растущей экономической сверхдержавой Китаем и мощной в военном плане Россией.

Иначе говоря, Доха «сделала ход конем», что ужасно не понравилось не только американцам, но и Мухаммеду Бен Салману, фактическому главе КСА. Поскольку тот планировал заместить потерю части доходов от снижения цены на нефть поступлениями от продажи катарского газа в Евросоюз.

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомиться с монографией  "Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХXI веке"<<