Без сомнения, турецко-европейский флот сможет разрушить Севастополь и уничтожить русский Черноморский флот; союзники в состоянии захватить и удержать Крым, оккупировать Одессу, блокировать Азовское море и развязать руки кавказским горцам. То, что должно быть предпринято в Балтийском море, так же самоочевидно, как и то, что должно быть предпринято в Черном море: необходимо любой ценой добиться союза со Швецией; если понадобится, припугнуть Данию, развязать восстание в Финляндии путем высадки достаточного количества войск и обещания, что мир будет заключен только при условии присоединения этой провинции к Швеции. Высаженные в Финляндии войска угрожали бы Петербургу, в то время как флоты бомбардировали бы Кронштадт[1]

К. Маркс, статья «Восточная  война», 1854 г.

Взаимосвязь эффективной политики стратегического сдерживания и предотвращения военных конфликтов, и сохранения внутриполитической стабильности достаточно хорошо известна в мире и в России. Она существует давно, однако ни в реальной политике, ни в нормативных документах эта взаимосвязь не всегда выглядит очевидной[2]. Как ни странно, но обвинения со стороны США России во вмешательстве во внутренние дела в 2014– 2018 годы в наибольшей степени привлекли внимание к этой проблеме в России, правящая элита которой долгое время делала вид, что не видит опасностей во вмешательстве во внутренние дела России со стороны Запада все последние десятилетия с конца 80-х годов прошлого века вплоть до настоящего времени[3].

Меняющееся соотношение политических сил, череда локальных конфликтов, протекционистская направленность национальных стратегий, накапливающиеся противоречия в отношениях ведущих держав — все эти факторы формируют объективную озабоченность в устойчивости процессов мирного сосуществования и определяют предпосылки для научной дискуссии о достаточности инструментов, направленных на сохранение эволюционного развития вне зоны глобального конфликта.

Например, ставится под сомнение применимость регрессионных методов прогнозирования циклических закономерностей глобальных конфликтов, подтверждающих выводы о снижающейся тенденции их возникновения. Факторы сдерживания и распространения ядерных средств поражения подвергаются новому осмыслению в контексте актов агрессии США и их союзников в отношении государств, согласившихся ограничить развитие соответствующих технологий.

Рис. 1. Рейтинги стран в соответствии со значениями коэффициентов нормированного военного потенциала (Кнвп)[4]

Необходимость построения системы равноправных экономических и политических центров стабильности, основывающейся на сбалансированном использовании финансовых, природных и технологических ресурсов, постепенно находит большее понимание в кругу специалистов.

Рис. 2. Рейтинги стран в соответствии со значениями коэффициентов нормированной экономической мощи (Кнэм)[5]

Подтверждением изложенной логики может служить сопоставление позиций стран при их ранжировании в зависимости от нормированных показателей военного потенциала (Кнвп), экономической мощи (Кнэм) и ее концентрации (Кнэк) с устоявшимися рейтингами их политической значимости.

Рис. 3. Рейтинги стран в соответствии со значениями Кнвп, Кнэм, Кнэк[6]

Рис. 4.  Рейтинги стран в соответствии со значениями (Кнвп+Кнэм)[7]

Рис. 5.  Рейтинги стран в соответствии со значениями (Кнвп+Кнэм+Кнэк)[8]

На рис. 3 размещение стран определяется Кнвп, Кнэм, Кнэк, рассматриваемыми отдельно, на рис. 4 и рис. 5 учитывается совместное влияние Кнвп+Кнэм и Кнвп+Кнэм+Кнэк. Полученные результаты демонстрируют, что в отличие от исторически сложившейся устойчивой зависимости между политическим потенциалом страны и ее военными возможностями, в настоящее время имеет место очевидное смещение результатов ранжирования в сторону усиления прямого влияния экономической мощи и уровня благосостояния рассматриваемых государств на итоговые соотношения.

В таблице 1 представлен перечень стран, ранжированных по сумме коэффициентов (Кнвп + Кнэм), что в большей мере из всех рассмотренных вариантов соответствует усредненной экспертной оценке соотношения политических потенциалов рассматриваемых государств. Приведенный анализ подчеркивает значимость фактора обладания ЯО. Так при рассмотрении 10 лидирующих стран данного перечня, можно отметить, что не все из них обладают передовым уровнем развития экономики, однако каждая из них имеет возможность использовать в своей внешней политике инструменты ядерного сдерживания.

Таблица 1. Нормированные показатели военного и экономического потенциала[9]

Проведенный анализ позволяет выделить две альтернативные траектории изменения зависимостей, определяющих потенциал политического лидерства в будущем. Первая характеризуется возвратом к доминирующему влиянию военного потенциала, вторая — дальнейшим повышением роли экономической мощи и ее концентрации. Первый вариант имеет ограничения, связанные со сдерживающими возможностями ядерных оборонных комплексов, развитие которых будет во многом определяться сформированной конфигурацией баланса сил (см. табл. 1). Второй — потребует развития навыков совместного сосуществования, учитывающих интересы всех участников мирового сообщества.

Несмотря на сложности становления второго пути, он не является теоретической утопией и может опираться на сложившиеся во многих странах механизмы образования.

Неспособность правящей элиты СССР обеспечить стратегическое сдерживание и сохранение внутриполитической стабильности привела к быстрой деградации институтов советского государства, развалу его экономики и смене общественно-политического строя. Этот результат вновь продемонстрировал, что самый большой политический успех достигается не военными победами, а развалом управления в стане противника.

Между тем опыт СССР показал, что даже минимальное внешнее силовое вмешательство нашей страны приносило огромный политический глобальный эффект при минимальных людских потерях.