Сила принуждения… может включать экономические санкции, принудительные политические действия, кибероперации, скрытые разведывательные операции, военную помощь, пропаганду, манипуляцию с торговлей…, поддержку политической оппозиции и другие меры[1]

Доклад РЭНД «Сила принуждения»

Характер будущей МО и особенно ВПО, те стратегии, средства и методы, которые будут использоваться против России, имеют прямое  отношение к выбору стратегии развития страны, выделению необходимых национальных ресурсов, определению приоритетов (в частности, «пушки», либо «масло») и средств противоборства. В частности, если против вас, как сегодня, планируется использовать стратегию принуждения, предполагающую наличие самого широкого спектра сил и средств как военного, так и не военного характера, используемых системно, в комплексе, то, соответственно, и вы должны, как минимум, быть готовы и иметь свои, только самими вами выбранные средства и методы противодействия, которые также должны использоваться не менее системно и комплексно. Так, например, на меры по ограничению деятельности СМИ вы должны отвечать примерно теми же средствами и способами, а на высылку дипломатов — ограничением дипломатической деятельности оппонента[2].

В целом эта логика должна быть изложена в Стратегии национальной безопасности, которая конкретизируется в концепциях и стратегиях социально-экономического развития, внешней политики, военной доктрине и других нормативных документах[3]. Однако, если речь идет о стратегии развития России, прежде всего её социально-экономических и финансовых аспектах, то ситуация выглядит в настоящее время иначе. Как уже говорилось не раз выше, возможные и даже наиболее вероятные сценарии развития неблагоприятной ВПО в отношении России, как ни странно, вообще не учитываются в документах стратегического планирования страны. В частности, в долгосрочных социально-экономических стратегиях и концепциях, разрабатываемых в последние десятилетия, игнорируется стремительное ухудшение международной обстановки и возникновение новых угроз, в том числе военных, безопасности страны. Так, например, создание глубоко эшелонированной обороны против новых угроз со стороны Запада опирается, с одной стороны, на прогноз соотношения сил и внешних угроз, а, с другой, на стратегию противодействия им, но в реальном стратегическом планировании России не отражено. Во всяком случае о таких общенациональных усилиях и планах ничего не известно за исключением общих цифр о доли современных вооружений в войсках, которые озвучивает президент РФ.

Между тем известно, что любые общенациональные усилия в области обороны требуют создания общенациональных публичных программ (в качестве примера можно привести программу СОИ Р. Рейгана), целью которых является мобилизация возможностей нации. В том числе на имеющиеся сегодня и планируемы в будущем ресурсы. Создание системы противоракетной обороны и стратегического нападения, например, потребует от России огромных ресурсов и не вполне гарантирует результат потому, что соотношение материальных ресурсов российской ЛЧЦ и западной ЛЧЦ будет в 2025 году составлять 1 : 30–40, а в 2050 году, может быть, даже 1 : 70, что, естественно ставит правящую элиту и общество перед выбором: либо капитуляция, отказ от суверенитета и в конечном счете от системы национальных ценностей, либо неравное противоборство с противником, который заведомо и многократно сильнее[4].

Это означает, что представление о приоритете национального суверенитета и безопасности в будущем будет необходимо либо менять,  либо обеспечивать дополнительными ресурсами, либо разработкой нового политического и военного искусства противоборства в условиях неравного соотношения сил. Таким образом, перед правящей элитой в условиях ухудшения ВПО стоит выбор:

1. Капитуляция, отказ от национальных интересов, суверенной политики и вхождение в систему норм и правил, разработанных извне более сильным противником. И здесь не следует питать иллюзий — последовательность действий и последствий будет реализована: сначала отказ от суверенитета, который будет происходить поэтапно, но достаточно быстро, затем — от защиты национальных и государственных ценностей, затем — ликвидация национальной системы ценностей и идентичности, полное растворение суверенитета и нации.

2. Мобилизация и борьба с использованием всех национальных ресурсов, средств и способов, без правил и без компромиссов. Так, как это было в Отечественную войну при Кузьме Минине, как при М. Кутузове и И. Сталине. В таких войнах Россия выстаивала и побеждала, но ценой огромных потерь.

3. Медленное и тяжелое противоборство, когда на каждый шаг приходится отвечать либо ответными действиями, либо их отсутствием, вынуждая противника совершать ошибки, выигрывая время, консолидируя ресурсы. Это модель условно может быть ассоциирована с моделью поведения Московского княжества в условиях угрозы со стороны татаро-монгольской орды в раннем Средневековье.

В качестве примера такого силового противоборства можно привести решение В. Путина о том, чтобы предприятия ОПК были готовы расширить выпуск своей продукции в чрезвычайных условиях, принятой в ноябре 2017 года. Мобилизационный ресурс отечественных предприятий попал под пристальное внимание Президента совсем не случайно: в условиях бюджетных ограничений ряд предприятий столкнулся с необходимостью свертывать и даже устанавливать выпуск продукции из-за её малосерийности. Поэтому на совещании с руководством Министерства обороны, предприятий оборонно-промышленного комплекса и регионов страны Президент России Владимир Путин призвал проанализировать возможности оборонных предприятий по оперативному наращиванию объемов производства. «Отмечу, что способность экономики быстро увеличивать объем оборонной продукции и услуг в военное время — одно из важнейших условий обеспечения военной безопасности государства, к этому должны быть готовы все стратегические и просто крупные предприятия независимо от форм собственности»[5], — цитирует В. В. Путина издание ТАСС.

По мнению эксперта ЦВПИ М. Александрова, «Это очень важное заявление. Оно означает, что политическое и военное руководство страны понимает сложность складывающейся международной обстановки и не исключает возможности крупного вооружённого конфликта между Россией и Западом. Это настраивает население страны на мобилизацию, предупреждает наших оппонентов от принятия поспешных решений, а также свидетельствует о стремлении повысить мобилизационный ресурс экономики, возможность её быстрой перестройки на «военные рельсы. И хотя за прошедшие годы в этом направлении было сделано уже много, как показали учения, включавшие мобилизационные мероприятия, в том числе гражданских ведомств, необходимо понимать, что в условиях рыночной экономики намного сложнее осуществлять перевод промышленности на «военные рельсы». Во-первых, необходим план мобилизационных мероприятий, во-вторых, на каждом ключевом предприятии должен быть компетентный специалист, ответственный за организацию перевода предприятия на выпуск военной продукции или оказания соответствующих услуг. Кроме того, необходимо чётко понимать номенклатуру, объём продукции военного назначения, которую способны производить отечественные предприятия. Для этого необходим военно-планирующий орган, которого, к сожалению, в России нет. Сейчас всем занимается Генеральный штаб, а Военно-промышленная комиссия ответственна в основном за выполнение гособоронзаказа»[6], — отметил Александров.

Также эксперт обратил внимание на другой немаловажный аспект выступления Президента на прошедшем совещании, касающийся задачи совершенствования выпускаемого вооружения и военной техники. «Хотел бы обратить внимание на то, что Владимир Путин также поставил перед оборонными предприятиями задачу достижения качественного совершенствования продукции военного назначения до такого уровня, чтобы они не только не уступали, но и превосходили западные аналоги. Это говорит о нацеленности на создание качественного высокотехнологического оружия. Пускай мы не способны тягаться с Западом в объемах вооружений, но мы можем добиться технологического превосходства, создавая такие системы вооружений, которых на Западе нет. Это зависит уже не от объёма экономики, а от научного потенциала. Поэтому сейчас необходимо инвестировать именно в эту область, чтобы совершить прорыв в технологической сфере»[7], — добавил эксперт.

В условиях современной России реализуется последний вариант, предполагающий мобилизацию национальных ресурсов и фактическое противоборство без активного противодействия западной ЛЧЦ, но ресурс времени, отведенный для реализации этого варианта, совпадает со сценарием развития ВПО до 2025 года, когда по целому ряду параметров возможности силового принуждения, в том числе в военной области, у США достигнут критических величин.

Рис. 1. Эшелонированная система воздушно-космической обороны России[8]

Достижение существенного военно-технического превосходства, а тем более создание превосходства в области стратегических наступательных и оборонительных вооружений, создает для США и их союзников уникальный политико-силовой фон реализации политики «силового принуждения», когда каждое действие может сопровождаться убедительной демонстрацией военного давления, т.е. политическим шантажом, который делает политику в любой области — от экономической до гуманитарной — убедительной с точки зрения её эффективности. Так, создание эффективной системы ПРО США неизбежно приведет к свободе рук в поведении в любом регионе планеты и по отношению к собственно России, когда её средства защиты станут «бесполезными и устаревшими», используя выражение Р. Рейгана в 1982 году.

И, наоборот, ответные действия России, способные нейтрализовать эти программы США, потребуют дальнейшей политико-экономической мобилизации.

В частности, создание российской системы ВКО предполагает масштабные работы с огромными экономическими, научно-техническими и иными последствиями для России, требующими качественной смены политики не только в области военного искусства и подходу к развитию ОПК, но и в ряде смежных областей, например, в области фундаментальной науки и образовании.

В любом случае России предстоит пересмотреть и переосмыслить не только основные положения своей Стратегии национальной безопасности, а точнее — сформулировать их по-новому, но и всю социально-экономическую политику с этой точки зрения. Включая и представления о национальных и государственных интересах. Вероятно, что придется признать необходимость перехода к мобилизационному сценария развития в условиях дальнейшего осложнения ВПО в мире, которое происходило в 2017 году буквально ежедневно. Иногда даже складывалось вполне обоснованное предположение о том, что у США и их союзников есть заранее согласованный план эскалации напряженности, включающий разные области — от спорта и личных выпадов до военно-технических мероприятий против России в самых разных областях: поставках оружия в Грузию и на Украину, поддержку террористических организаций в Сирии и других странах, санкциях, в т.ч. персональных, против правящей элиты России и т.п.

Новая ВПО диктует обязательные условия в поведении и стратегии России. И не только в мире, а, может быть, и не столько, сколько в организации управления страной, когда против её правящей элиты развязана настоящая война. Новые условия формирования и развития ВПО требуют и пересмотра существующих приоритетов — то, что было очень важным в мирное время, как известно, становится менее важным, либо вообще не важным, в военных условиях. В конечном итоге в результате пересмотра приоритетности национальных интересов должна получиться комплексная и системная Стратегия национальной безопасности и развития России на разные периоды времени, сочетающая в той или иной степени самые разные интересы безопасности и развития[9].

Вероятно целесообразно для этого попытаться сформировать основные интересы России и описать представления о них у правящей элиты России, как минимум, в адаптированной форме, изначально опуская некоторые, в том числе важные, категории интересов, обсудив их публично, в рамках широкой общенациональной дискуссии.

Прежде всего, для того, чтобы яснее представить себе интересы национальной безопасности, включая интересы обеспечения военной безопасности, которые непосредственно будут зависеть не только от качества новейших технологий и возможностей России развивать их опережающими темпами, но и от внутриполитической стабильности и результатов социально-экономического развития страны38. В качестве примера может служить Израиль, создавший национальную инновационную систему мирового уровня, хотя, ни численность населения, ни природные ресурсы, ни внешние условия к этому не располагают. В результате израильская оборонная промышленность обеспечивает страну самыми современными видами и системами вооружений и военной техники, например, современными танками, а не ориентирована на экспортные поставки и не зависит от них.