Основной проблемой прогнозирования долгосрочного социально-экономического развития РФ … видится в … совершенно очевидной ориентации … на сырьевую модель экономики. Именно сырье … были положены во главу угла авторами Прогноза долгосрочного социально-экономического развития России до 2030 года…[1]

В. Сургуладзе, исследователь

Опережающее развитие возможно исключительно при отказе от субъективных установок части правящей элиты на инерционный сценарий развития, в основе которого находится модель экстенсивного использования природных ресурсов. Иными словами переход к инновационной модели от инерционной должен быть совершен, прежде всего, «в головах» представителей правящей элиты страны, где должна возникнуть устойчивая потребность (интерес) к качественному развитию экономики и общества.

Вариант № 1 («Технологический скачок») «Сценария № 2» («Инновационного») предполагает политику своего рода, «перескакивания через этапы», т.е. ускоренное развитие предприятий, подотраслей и целых

отраслей искусственно, прежде всего, с помощью государства, на новой, наиболее перспективной, технологической базе, пропуская пока что не освоенные предыдущие, устаревшие, технологические этапы. Яркий пример такого варианта может быть опережающее развитие ОПК России и информатики[2].

Пока что до конца не ясно, что имел в виду В. В. Путин в январе 2018 года о «технологическом рывке» — просто ускорение развития, придание ему необратимого характера или что-то иное. Во всяком случае, конкретного плана он не предлагал[3].

Тем не менее, имеющийся опыт свидетельствует о том, что в истории человечества всегда происходили резкие рывки в его развитии, причем в последние десятилетия они фактически слились в «поток» таких рывков.

Очень трудно прогнозировать «технологические прорывы». В начале второго десятилетия Институт глобальных проблем Маккензи выделил 12 критических технологий в 4 областях: информатика, здоровье человека, автоматизация и роботизация, наконец, ресурсы.

На самом деле в США в интересах проведения максимально эффективной политики в области безопасности еще с 1960-х годов постоянно не только анализировали и прогнозировали критически важные технологии, но и регулярно сравнивали их с советскими, на основе чего принимались важнейшие решения, в т.ч. политические.

Рис. 1. История развития технологий[4]

Концентрация на наиболее важных и перспективных направлениях технологического развития не является революцией в теории развития: по сути дел любое развитие предполагает набор количественных изменений, переходных в качественно, «фазовые» сдвиги. Новое может

заключаться в том, что не все промежуточные этапы технологического развития обязательно нужно осваивать. Можно планово и регулярно, «перескакивать» через некоторые этапы.

Этот теоретически возможный сценарий предполагает целевые административные и финансовые усилия государства на наиболее важных направлениях НТП. Такой опыт был у СССР, когда самыми различными способами развивались две группы передовых отраслей того времени: ядерная и ракетостроение. Такой опыт есть и у КНР, которая использовала новейшие технологические достижения для развития своей экономики и промышленности. Отчасти такой опыт используется и в современной России, где на базе устаревших предприятий индустриальной эпохи создаются предприятия, соответствующие новому технологическому укладу. Так, например, Концерн ВКО «Алмаз-Антей» фактически создал новые предприятия на базе заводов в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Вятке, производительность труда на которых в десятки раз выше, чем предыдущих предприятий, а в целом по подотрасли за 5 лет производительность выросла в 10 раз, т.е. на 1000%.

Проблемы заключаются в том, что такой «технологический рывок» требует:

— массированных инвестиций и пересмотра всей бюджетной и финансовой политики;

— новых кадров, включая конструкторских и управленческих;

— новых технологий и оборудования, которые трудно обеспечить в условиях санкций.

Такой опыт мог бы быть применим и в современной России применительно к наиболее передовым областям, прежде всего программного обеспечения и компьютерных технологий.

Влияние будет чрезвычайно большим, потому что вся социальная и даже политическая структура общества определяется тем набором, той суммой технологий, которая в этот момент доступна людям в конкретной стране. Думаю, что перемены, которые нас ожидают в ближайшие годы, по своему масштабу будут сопоставимы с изменениями, произошедшими в процессе индустриальной революции в XVIII веке. Или, по крайней мере, с тем, как трансформировалась производственная модель в результате появления конвейерного производства в начале XX века. Можно по-разному называть происходящий процесс — постиндустриальной экономикой, новым технологическим укладом или как-то еще, но я бы скорее говорил о смене общественно-политической формации. На самом деле парадигма развития изменилась достаточно давно, лет 40–50 назад. Это уже привело к формированию абсолютно нового технологического ландшафта, окружающего нас. Он и будет определять форму существования всего человечества в XXI веке, а может быть, и в более отдаленном будущем[5].

— А какие технологии будут определять этот новый уклад и окажутся наиболее востребованными в нашей жизни?

— Очевидно, что сегодня платформа технологического развития — это информационные технологии. Сейчас в том или ином виде на них базируется абсолютно вся деятельность человечества. Без IT стали невозможны ни производственные процессы, ни конструирование чего-то нового, ни даже творчество. Информационные технологии в свою очередь базируются на двух столпах — на микроэлектронике и на программировании. Это, собственно, и есть тот набор технологий, который уже сегодня определяет наш технологический ландшафт, он же будет влиять и на развитие новых технологий в дальнейшем. Реальность такова, что все современные тренды технологического развития лежат в приложении IT к традиционным отраслям.

— 3D-принтер или робот — это как раз и есть продукт приложения информационных технологий к традиционным областям деятельности. На самом деле уже сейчас любой медицинский томограф — это не что иное, как специализированный компьютер, который работает с результатами сканирования, обрабатывает и превращает их в понятный человеку вид. Но без IT, без соответствующих программных инструментов работа таких аппаратов невозможна. Безусловно, массовое внедрение киберфизических систем кардинально поменяет рынок труда. Но надо понимать, что любая технологическая волна, любая существенная смена набора технологий вытесняет старые профессии и делает более востребованными новые, которых раньше не было. Появление конвейера чуть больше 100 лет назад привело к тому, что очень быстро отмерла профессия кузнеца. И сегодня кузнечное дело воспринимается разве что как художественная деятельность. При этом количество кузнецов — одной из самых распространенных процессий в мире в конце XIX века — драматически сократилось, наверное, на несколько порядков. Но это не значит, что все эти люди в итоге оказались не у дел, просто они нашли себе другое занятие. Условно говоря, еще 100 лет назад для того чтобы обеспечить базовые потребности человечества, неквалифицированным трудом должны были заниматься 90% всех людей, а сегодня это всего 10%. Соответственно, разница в 80% — это и есть перераспределенный человеческий ресурс за сто лет. И такое перераспределение неизбежно продолжится и в следующем веке. Будет расти спрос на высококвалифицированный интеллектуальный труд с какими-то элементами творчества. Прежде всего потому, что наибольшая часть добавленной стоимости в современных технологических продуктах — это как раз дизайн и креатив. При этом во всех областях будет падать спрос на профессии средней квалификации, в том числе связанные с интеллектуальной деятельностью[6].