Военно-политическое развитие США до 2025 года в наибольшей степени будет определяться их стремлением укрепить свои финансово-экономические и иные позиции с помощью силы и эскалации военного насилия[1]

А. Подберезкин, профессор

В политических отношениях постоянно существует возможность многовариантного развития ситуации[2]

К. Боришполец, профессор

В настоящее время справедливо считается, что США переживают этап быстрой смены основных парадигм, своего рода революцию не только в социально-политической и технологической области, но и в политической области. В ходе таких смен парадигм — делается вывод — практический прогноз невозможен. Может быть «в лучшем случае только попытка найти новые идеи». Я не согласен с таким утверждением и считаю, что необходима авторская концепция такого прогноза, отвечающая конкретным потребностям российской политики (прежде всего по понятным причинам — военной), а не только абстрактные рассуждения по типу «с одной стороны» и «с другой стороны», к которым привыкли наши политологи. Я исхожу из того, что даже ошибочная концепция в данном случае лучше, чем ее полное отсутствие[3].

Таким образом, я считаю, что моя обязанность предложить, как минимум, базовый сценарий развития внешней и военной политики США существует в рамках более общего сценария развития всей западной ЛЧЦ до 2025 года, который не просто возможен, но и достаточно вероятен с точки зрения практической реализации, как минимум,  в трех основных конкретных вариантах (формах), о которых говорилось выше. Их условно можно обозначить в качестве:

— варианта №1 («оптимистического»);

— варианта №2 («реалистического»); и

— варианта №3 («пессимистического»)[4].

Такой прикладной политический анализ и прогноз сценария развития США возможен как в качестве нормативного политического анализа и прогноза, сделанного на основе теоретических знаний, так и эмпирического прогноза, сделанного на основе информации, опыте и здравом смысле. Сочетание этих двух методик, о которых говорил покойный профессор М. Хрусталев, может дать определенный практический результат[5].

Требуется изначально оговориться: базовый сценарий представляет собой логическую выстроенную и теоретически обоснованную тенденцию развития политики США, суть которой в том, чтобы указать наиболее вероятные направления развития субъекта МО, в данном случае США до 2025 года, а конкретные варианты этой тенденции являются результатом уже не только нормативного, но и эмпирического прогноза автора.

Этот базовый сценарий достаточно абстрактен и основан преимущественно на формальной логике, известных парадигмах, без учета массы постоянных факторов и переменных величин, как и любая общая тенденция. Он предполагает, что его реализация в конкретный период и времени (до 2025 года) при определенных конкретных условиях (противоборства ЛЧЦ) будет происходить по одному из наиболее вероятных и конкретных вариантов, которых мы выделили выше.

Так, например, если наиболее вероятный и по сути единственно существующий базовый сценарий развития США до 2025 года остается один, то при его практической реализации администрацией Трампа или Клинтон в перспективе до 2025 года он будет носить определенные конкретные черты и субъективные особенности, которые придают ему характер того или иного варианта. И в конкретные периоды времени. В период 2014–2017 годов например, этот сценарий реализовывался в конкретном варианте «глобального лидерства» США, который нес ясный отпечаток части элиты, ориентированной на Б. Обаму. С 2017 года этот вариант стал эволюционировать в направлении варианта Д. Трампа.

Эти варианты, однако, будут находиться в целом в рамках одного сценария, хотя в деталях (иногда существенных для конкретных аспектов развития субъекта и его безопасности) могут друг от друга отличаться.

Прежде всего, из-за учета некоторых субъективных особенностей развития и эволюции представлений о способах достижения целей у правящей элиты.

Относительно заявленных стратегических целей в базовом сценарии развития и тех практических результатов, которые могут быть достигнуты, сегодня можно выделить три таких конкретных варианта развития базового «Военно-силового сценария США» военной политики до 2025 года, которые в упрощенном виде показаны на этом рисунке:

Рис. 1. Три варианта — пессимистический, реалистический и оптимистический — базового «Военно-силового» сценария развития США до 2025 года[6]

Вариант № 1, который я позвал «оптимистическим» как по возможным достигнутым результатам (укрепления влияния США и всей западной ЛЧЦ), так и по силовым средствам (наименее затратным и рискованным для США).

Вариант № 2 («реалистический») предполагает усиление военной эскалации в политике США, которая, однако, не приведет к реальным изменениям в их позиции в мире. В целом этот вариант означает постепенное ослабление позиций Запада, который будет уступать новым центрам силы, но эта динамика до 2025 года еще не будет слишком явной: попытки укрепить свое влияние в мире с помощью силы будут встречать все более серьезное сопротивление, а результаты таких попыток будут все менее позитивны. В самом простом виде.

Вариант № 3 («пессимистический»), когда минимальные политические результаты или их отсутствие будут связаны с масштабными и рискованными применениями военной силы, причем не только на ограниченных ТВД, но и в глобальном масштабе.

Сразу же подчеркну, что ни один из вариантов не предусматривает радикального изменения политических целее, а тем более роли США в мире — ни с точки зрения усиления, ни с точки зрения ослабления силовых средств политики. Другое дело, что каждый из вариантов делает акцент на ту или иную силовую комбинацию, «долю» вооруженного или иного насилия. В рамках существующего базового сценария все варианты предусматривается правящей элитой США в качестве сохранения позиций страны, может быть, некоторого их укрепления. Однако разница между будущими состояниями (при всей незначительности различий) для США рассматривается как существенная, а практическая реализации того или иного конкретного варианта сценария будет иметь для всех ЛЧЦ, наций и государств, в период 2018–2025 годов огромное значение.

В итоге, например, в отношении России должен быть реализован один-единственный военно-силовой сценарий, но в наиболее эффективной и безопасной форме, в результате которого Россия, как геополитический противник, должен быть уничтожен. Вопрос о том, какими средствами и какими способами, в какие сроки требует дополнительных пояснений. Этими пояснениями и отличаются один вариант от другого. Так, реализуемый администрацией Д. Трампа в 2017 году Вариант № 2 сценария, предполагает:

— сокращение использования инструментов традиционной дипломатии в пользу военных средств:

— увеличение военного присутствия и ускорения развития военной мощи;

— максимального использования в своих интересах союзников и партнеров.

Другое замечание предполагает, что в отличие от многих исследователей и политиков я не предполагаю появления до 2025 года таких новых парадигм, которые бы качественно изменили военную политику СЩА. Кроме того, развитие до 2025 года США в целом не предполагает радикального усиления влияния новых парадигм.

Такие парадигмы, естественно, будут нарождаться в наступивший «переходный период» цивилизаций и смены формаций, но в 2018–2025 годы не ожидается такого их радикального усиления влияния на формирование МО и ВПО настолько, чтобы представить себе абсолютно иное состояние МО и ВПО, которое могло бы качественно изменить положение в мире. Мы исходим из того факта, что уже известные технологические, политические и иные изменения не только достаточно революционны, но не настолько радикальны, чтобы говорить о полной смене к 2025 году политических и экономических парадигм, но и вполне прогнозируемы на среднесрочную перспективу. Нам известен, например, состав, структура и эффективность как существующих, так и будущих к 2025 году ВВСТ.

Такой вывод имеет определенной значение для прогноза развития до 2025 не только ВВСТ, но и энергетики, торговли, мировых финансов. Возможные революционные перемены еще будут настолько сильны, чтобы изменить радикально ВПО в мире. В этом я, например, расхожусь в оценках и прогнозах некоторых исследователей, полагающих, что «США вступили в новую революцию». Мы вполне можем прогнозировать эволюцию военного искусства, не смотря на все быстрые изменения в этой области. Мы знаем и почти наверняка можем прогнозировать величину ВВП, демографических ресурсов и многое другое.

Конечно, мы не можем предусмотреть революционные изменения в сознании правящих элит или социальные катаклизмы, как это имело место, например, за те же самые 7 лет в СССР (с 1985 по 1992 год). Поэтому эта область должна внимательно анализироваться в постоянном режиме, но нормативно-эмпирический анализ возможен и в этих областях.

Применительно к развитию военной политики США в 2018–2025 годы я исхожу из следующей концепции:

— в эти годы будут быстрыми темпами развиваться отдельные ЛЧЦ, которые приведут к изменению соотношения сил в мире, однако, это изменение еще не будет иметь решающего значения;

— усилится противоборство между этими ЛЧЦ и центрами силы, yо западная ЛЧЦ и США сохранят (а при некоторых условиях, может даже усилить) свои военно-политические позиции;

— военно-политическая обстановка будет постоянно обостряться, в т.ч. искусственно, США и их союзниками;

— в результате такого обострения будут развиваться как существующие военные конфликты и войны, так и будут появляться новые;

— резко расширится спектр силовых средств и способов политики, прежде всего за счет развития средств вооруженной борьбы.

Таким образом, до 2025 года наиболее вероятны конкретные военно-силовые варианты развития одного сценария, которые будут конкретизироваться в новых и многочисленных вариантах развития стратегической обстановки, войн и конфликтов. Логика таких размышлений может быть представлена на следующем рисунке.

Рис 2. Модель развития МО, ВПО и СО до 2025 года, ограниченная существующими парадигмами, и после 2015 года[7]

Очевидно и то, что следует очень внимательно наблюдать за процессом изменения известных и появление новых парадигм в переходный период. Неожиданные проявления могут радикально изменить все существующие тенденции не только военно-политического развития США, но и ВПО в мире. В частности, политика «силового принуждения» США предполагает эскалацию военно-силового давления на всем протяжении ее проведения, а не только в какие-то отдельные периоды времени. Это хорошо видно на примере России.

Каждый раз за новой силовой акцией следует «фиксирование» ситуации и ее обязательное продолжение с последующим развитием.

Такая политика не предполагает компромиссов и развития дипломатии, которая превращается в процесс политической и правовой легализации уступок. Иногда это вызывает ощущение готовности США к компромиссам или даже отступлению, что, однако, совершенно не соответствует действительности. На самом деле, если не последует ответной силовой реакции, то продвижение и усиление давления продолжается. И так до бесконечности, точнее, до тех пор, пока противник не примет нужные США политические условия.

Очень хорошо это видно на примере политики «силового принуждения» по отношению к Украине, где отчетливо прослеживаются крупные, последовательно реализуемые, этапы (дестабилизации страны, внедрение русофобии, антироссийский переворот, захват власти откровенными врагами России, наконец, появление и закрепление собственно структур США и НАТО), внутри которых есть отдельные акции.

Эта политика «силового принуждения» к 2017 году привела к физическому и политическому контролю над Украиной и присутствию уже не только советников и ЧВК, но и созданию инфраструктуры США и НАТО в стране. Лучше всего это иллюстрируется развитием военной инфраструктуры, Так, на сайте ВМС США уточняется, что еще 25 июля 2017 года состоялась церемония закладки фундамента центра оперативного командования ВМС США. При этом в Пентагоне не стали скрывать, что американские инженерно-строительные войска находятся в Очакове с апреля. Планируется, в частности, строительство сразу трех объектов: командный центр ВМС США, а также помещения для технического обслуживания кораблей и контрольно-пропускные пункты по периметру базы. При этом на сайте особо подчеркивается, что американские военные на Украине будут заниматься только планированием и проведением будущих совместных учений. Правда, возведение объектов поручено не украинским, а американским инженерам.

Одновременно, в августе 2017 года стало известно, что на молдавской военной базе в районе села Бульбоака строится сразу восемь американских объектов. И опять в Пентагоне утверждают, что речь идет об «учебном центре». Проектирование и строительство объектов для отработки военных операций в условиях городской застройки — американцы начинают подготовку диверсантов и спецназа РМ на случай нового вооруженного конфликта с Приднестровьем.

Нетрудно спрогнозировать развитие этой тенденции в дальнейшем: в ближайшие годы США будут не просто развивать военное сотрудничество с Украиной, но и создадут там свою военную инфраструктуру, которая будет использована против России. При этом особенно важное значение будет придаваться размещению ВС и ВВСТ в непосредственной близости от ее центральных районов.