Стратегическое сдерживание и оборона России от средств и способов стратегического нападения вероятного противника

Стратегические наступательные силы США являются ключевым средством ядерного сдерживания и устрашения вероятного противника[1]

Президентская директива № 24 «О стратегии применения ядерного оружия»

Следует изначально оговориться для того, чтобы достаточно определенно отличать стратегические средства и силы для:

— нападения;

— обороны;

— сдерживания,

Которые, в свою очередь, делятся на:

— военные (ВВСТ и ВС);

— не военные (экономические, политические, информационные и пр.).

При этом достаточно условном делении необходимо иметь ввиду, что:

— различия между стратегическими, оперативными и тактическими средствами в настоящее время достаточно условны и нередко исчезают;

— как правило, военные и не военные стратегические средства используются системно и совместно. Даже в тех случаях, когда происходит применение только не военных силовых средств, их эффективность обеспечивается стратегическими военными силами. Так, торгово-экономические санкции против Кубы обеспечивали ВМС США, а против России сегодня вся военная машина, включая средства разведки, наблюдения, мониторинга и пр.

Такая же непростая ситуация наблюдается и в области военного искусства, т.е. разработки способов и методов наиболее эффективного применения стратегических сил и средств, а также в области политического искусства и его отдельного направления — военно-политического искусства, где в самые последние годы наблюдаются серьезные изменения. В частности, «Стратегическое нападение», «ядерный удар», «стратегическая оборона» и «стратегическое сдерживание»[2] — эти понятия долгое время находились в основе представлений о внешней и военной политики и отношений ядерных держав. Под ними, как правило, понимались вполне определенные представления о роли и значении, а также способах использования ядерного оружия, которое было вполне конкретно связано с существованием и развитием стратегических наступательных вооружений (СНВ), характеристику которых определили в ходе советско-американских переговоров об ограничении СНВ как средств доставки, обладающих дальностью более 5000 километров, оснащенных ядерными боеголовками или бомбами (для ТБ).

Вторая половина ХХ века была во многом обеспечена отсутствием глобальной войны именно из-за существования возможности стратегического сдерживания, посредством ядерного устрашения (deterrence), которое вплоть до недавнего времени не ставилось под сомнение и рассматривалось не только как стратегическое равновесие, но и по сути как военно-стратегическое равенство. Политический суверенитет СССР и России в настоящее время в конечном счете, как известно, гарантирован возможностями СЯС РФ нанести ядерный удар по территории США и их союзников. Грубо говоря, до сих пор считалось, что политический суверенитет равнозначен способности отразить ядерное нападение, которое рассматривалось как стратегическое нападение[3], которое могло быть осуществлено, как правило, в очень ограниченном наборе заранее подготовленных планов-вариантов использования СНВ.

Рис. 1. Эволюция роли ядерного оружия среди средств и способов стратегического нападения

Эта возможность нанесения Советским Союзом и Россией ответного удара в течение нескольких послевоенных десятилетий обеспечивала стратегическое равновесие и гарантировала СССР, а затем России, практически полную самостоятельность при принятии важнейших политических решений. Причем не только при защите собственной территории, но и интересов своих союзников (СССР несколько раз прибегал к эксплицитным угрозам) и интересов СССР и России за рубежом[4]. В этом смысле стратегическое сдерживание несло в себе и глубокий политический смысл как способность гарантировать защиту интересов национальной безопасности посредством угрозы применения ядерного оружия[5].

Однако к началу ХХI века эта ситуация, от которой долгие годы пытались избавиться США, создавая качественно новые системы СНВ и управления ими, была поставлена под сомнение. Это означает, что сомнения могут возникать уже и в отношении всего военно-стратегического равновесия, включая военные возможности на разных ТВД и соотношения в самых разных областях. Но такие же сомнения могут возникать и в политическом плане, что уже ставит под вопрос само существование суверенитета и независимой политики. Эрозия этих представлений к концу второго десятилетия достигла такого уровня, когда суверенитет России в целом ряде областей, прежде всего политике, экономике, финансах, стал ставиться под сомнение потому, что оказался оторванным от военно-стратегического суверенитета, рассматриваться в качестве возможного для ограничения с помощью силовых, но не военных инструментов политики «силового принуждения»[6].

Более того, во втором десятилетии стало ясно, что против целого ряда силовых средств, способов и угроз со стороны Запада ядерное оружие, включая стратегическое, бесполезно, а его ценность стремительно падает. Соответственно и трансформируется представление о стратегическом сдерживании, которое в ХХI веке приобретает более широкое понятие как способность того или иного государства эффективно управлять своими силовыми компонентами и средствами политики в условиях кризиса[7]. Особенно в связи с появлением новых видов и систем оружия в области ПРО–ПВО, с одной стороны, космических систем и средств ВТО, с другой. Эта тенденция набирает силу, угрожая к 2025–2030 годам возникновению такой ВПО, когда стратегические потенциалы станут экзотическими средствами ведения войны в исключительных обстоятельствах, освобождая руки для любых силовых и собственно военных действий.

Автор: А.И. Подберёзкин


[1] Президентская директива № 24 «О стратегии применения ядерного оружия». См. подробнее: Вильданов М. Проблемы поддержания ядерного арсенала США // Национальная оборона, 2017. — № 11. — С. 56.

[2] См. подробнее: Подберёзкин А. И. Современная военная политика России. — М.: МГИМО–Университет. — Т. 1. («Раздел «Основные понятия»).

[3] Стратегическое нападение — нападение с использованием ядерного и неядерных вооружений, а также всех других силовых средств, для достижения самых решительных политических целей в войне. Стратегическое нападение должно осуществляться по плану, который должен быть реализован при любом противодействии противника. Сверхзадачей стратегического нападения является на подготовительном этапе исключить огромное множество неэффективных вариантов стратегий, оставив и выбрав только один, наиболее эффективный вариант будущей стратегии нападения.

[4] См. подробнее: Подберёзкин А. И. Современная военная политика России. — М.: МГИМО–Университет, 2017. — Т. 2.

[5] Стратегическое сдерживание — трад.: Способность обеспечения интересов безопасности с помощью угрозы применения ядерного оружия.

[6] The National Military Strategy of the United States of America 2015. — Wash. 2015. — P. I.

[7] Стратегическое сдерживание — новое: Способность государства обеспечивать защиту национальных интересов на любом уровне развития конфликта, в т.ч. без прямого использования военной силы, но, обладая силами принуждения.

 

24.10.2018
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Глобально
  • XXI век