Сценарий развития США в 2025-2050 годах на основе известных парадигм

Известные трудности долгосрочного прогноза в настоящее время усугубляются особенностями «переходного периода», переживаемого человеческой цивилизацией с конца прошлого века.

«Переходный период» неизбежно ведет к самым радикальным изменениям в социальной и политической областях, включая, естественно, отношения между субъектами и акторами, формирующими международную и военно-политическую обстановку. Формируется не только новая международная реальность, но и качественно новые парадигмы политического, военного, общественного и экономического развития. Иными словами, смена технологического и  экономического  укладов  неизбежно  ведет  к политическим, социальным и военным качественным переменам и трансформациям в отдельных областях человеческой жизнедеятельности.

Причем, во-первых, совершенно не обязательно этот процесс перехода от одной формации и системы МО завершится заведомо успешно: в ХVI–ХVIII вв. в ряде стран он закончился положительно, но до этого — в начале тысячелетия — в Римской империи, он отнюдь таковым не оказался, чему справедливо соответствуют разные уровни качества управления и разные качества правящих элит (у которых, кстати, и судьба тоже оказалась разная). Другими словами, от качества правящих элит и эффективности управления, видимо, зависит сама возможность перехода цивилизаций из одного состояния в другое. Естественно, что как первое, так и второе прямо относятся к эффективности стратегии национальной безопасности того или иного субъекта МО вообще и России, в частности.

Во-вторых, такой переход неизбежно связан с радикальными изменениями и трансформациями в существовавшей системе международных отношений — экономической, технологической, финансовой и военной. Поэтому он не может быть плавным, безболезненным, бесконфликтным. А раз так, то в условиях повышенной конфликтности и рисков стремительно возрастает роль силовых инструментов, прежде всего, военных, а вероятные сценарии развития отношений приобретают откровенно силовой характер.

Это означает, что правящие элиты государств должны тща- тельно и очень оперативно анализировать и прогнозировать развитие подобных сценариев и своевременно вносить коррек- тивы в свои стратегии национальной безопасности, внешней политики и военные доктрины, а также доктрины информационной безопасности и стратегии научно-технологического развития.

В период с 2025-2050 годов США могут преимущественно развиваться как в рамках традиционных парадигм, сложившихся ранее, так и под влиянием новых парадигм, которые появятся к этому времени. При этом, естественно, что в любом случае неизбежно сохранится инерция и определенное влияние прежнего экономического, социально-политического и военного развития, существовавшего до 2025 года, которое, например, очень заметно в военно-технической области. Так, к 2017 году в США была создана эффективная система силового обеспечения политики «новой публичной дипломатии», которая включала в себя, например, такое направление как «цифровая дипломатия.    В стратегическом плане Госдепа выделено 8 тематических категорий электронной дипломатии[1].

Идея создания электронной дипломатии возникла в США еще в 2002 г. с учреждения целевой рабочей группы по проблемам электронной дипломатии (в настоящее время — Офис электронной дипломатии). Сейчас в различных структурах Госдепартамента функционируют 25 узловых отделений электронной дипломатии. Некоторые из них фокусируются исключительно на проблемах, имеющих отношение к электронной дипломатии. Другие были учреждены на традиционных рабочих местах, например, в территориальных подразделениях, с целью облегчения адаптации к меняющимся условиям ведения дипломатии. Проблема, однако, в том, чтобы точно определить, насколько определяющим будет это влияние в новых условиях[2].

В этой связи предлагается рассмотреть два возможных сцена- рия развития США после 2025 года:

  • основного (инерционного) сценария (и его вариантов) развития США после 2025 года, основанного на сохранении влия- ния старых парадигм;
  • сценария развития, находящегося под влиянием новых парадигм.

 

При этом наиболее вероятным сценарием развития международной обстановки после 2025 года представляется дальнейшая эскалация сценария «Глобального военно-сило- вого противоборства» западной ЛЧЦ во главе с США. Для стратегического прогноза развития МО и ВПО в мире, однако, важны нюансы, а именно: какой из конкретных вариантов этого сценария имеет наибольшие шансы на реализацию после 2025 года. Разница между вариантами этого сценария во многом будет предопределять не только объемы и качество необходимого силового потенциала России, но и его собственно военно-техническую часть — ВС и ВВСТ. Это имеет решающее значение уже сегодня для военного планирования на долгосрочную перспективу.

Применительно к ситуации после 2025 года можно говорить о выборе между:

  • полномасштабной войной с западной ЛЧЦ и ее военно-политической коалицией во главе с США;
  • либо системном военно-силовом противоборстве на различных ТВД и стратегических направлениях;
  • либо, наконец, военно-силовом противоборстве, в котором ВС сторон не принимают прямого участия, ограничившись организацией вооруженной борьбы между «облачными противниками», диверсиями и инспирированием экстремистской деятельности на территории противника.

 

В зависимости от значения тех или иных силовых компонентов во внешней политике можно выделить, как минимум, три варианта основного сценария развития США:

  • «оптимистический», где основной упор будет делаться на невоенные, но силовые инструменты политики. Этот вариант во многом зависит от тех внешнеполитических условий,  в которых окажутся США после 2025 года, когда, например, прямое использование военной силы будет менее эффективным, чем другие формы, либо связано с повышенными рисками;
  • «реалистический» вариант базового сценария, где военная сила, как и в 2017 году, является неотъемлемой частью внешней политики США и используется открыто;
  • «пессимистический» вариант, где военная сила выступает основным, а в ряде случаев и исключительным инструментом политики.

 

Таблица 1. Доля военной силы в вариантах основного сценария развития США после 2025 г.

Как видно из предложенной матрицы, разные пропорции соотношения различных политических средств отнюдь не означают, что преимущество будет отдано какой-то отдельной группе, которые традиционно относят к «мягкой силе» или «жесткой силе».

В зависимости от обстоятельств варианты стратегии и использование тех или иных форм военной силы будут меняться, а значит изменяться и варианты одного и того же сценария. Собственно в военной стратегии США об этом говорится прямо:

«военная сила должна обеспечить эффективность других инструментов политики». Причем в короткое время. Так, развитие ситуации на Украине в 2014–2016 годы свидетельствовало о быстрой смене «оптимистических» (соглашения в Минске) и «пессимистических», вариантов одного и того же военно-силового сценария, который применительно к России оставался на удивление последовательно силовым.

Более того, примечательно, что одновременно сохранялась теоретическая возможность развития всех трех вариантов одного и того же базового сценария, которая ставилась в зависимость «от поведения России». Причем не только на Украине, но и в других регионах и областях.

Эти три  варианта сценария развития США будут связаны в значительной степени с военно-техническим развитием.

Так, массовое внедрение ВТО и сетецентрических способов управления ВС, например, уже сказалось на развитии не только ВПО в мире, но и МО. Иными словами мы обнаруживаем самую сильную и растущую взаимосвязь между развитием того или иного сценария США и всей МО–ВПО после 2025 года, прежде всего, из-за усиления влияния фактора военной силы в политике США. В самом общем виде такая «совмещенная» картинка основного Сценария развития США и МО–ВПО может выглядеть следующим образом.

Рис. 1. Развитие вероятных вариантов Сценария развития США после 2021 года и на перспективу до 2045 года и его сочетание и взаимосвязь с развитием ВПО и СО в мире

 Как видно из этого рисунка, после 2021 года сценарий развития США и западной ЛЧЦ (которая находится под их влиянием) будет эволюционировать в направлении военно-силового («реалистического» или «пессимистического») варианта, продвигаясь достаточно быстро по лестнице эскалации вооруженного конфликта. Этот вариант переходит в полномасштабную войну на большинстве театров военных действий от Европы и Арктики до АТР без использования ОМУ.

Крайне маловероятно, что изменение в соотношении мировых сил и попытки западной ЛЧЦ сохранить сложившуюся мировую военно-политическую и финансово-экономическую систему силовыми средствами не приведут к военному конфликту и войне.

Таблица 2.  Роль «жесткой силы» («hard power»), включая военную силу, и «мягкой силы» («soft power») в различных сценариях развития США

Как видно из таблицы, до 2021 года происходит первое радикальное изменение в соотношении силовых и несиловых методов США, когда силовые средства начинают абсолютно доминировать над несиловыми средствами влияния. Этот процесс стал заметен еще до 2015 года, но именно к 2021 году произойдет его первое качественное изменение, когда силовые (прежде всего военные) средства политики США будут наиболее предпочтительными по отношению к другим средствам.

Второй этап качественных изменений произойдет на рубеже 2025 года. В этот период силовые, прежде всего военные, инструменты политики США станут не только основными, но и исключительными, сократив влияние других средств до минимума.

Если сравнивать с таблицей, в которой оценивается «доля» военной силы в каждом из вариантов доминирующего сценария, то оказывается, что на нее приходится от 35% до 80% (в «оптимистическом» и «пессимистическом») вариантах, а на силовую политику в целом — 90–95%. Иначе говоря,  любой вариант известного сценария развития США после 2025 года предполагает не только безусловное доминирование силовых инструментов, но и очевидно исключительное значения военной силы. Это может быть только одно: изменение соотношения сил в мире будет встречать военное противодействие США.

Можно допустить, что подобное развитие базового сценария приведет к тому, что на втором этапе развития полномасштабных военных действий между западной и российской ЛЧЦ (2025–2026 гг.) в конфликт втягиваются другие ЛЧЦ, прежде всего китайская, индийская и исламская, интересы которых оказываются непосредственно затронутыми в ходе войны. Дело даже не в том, что в войны вовлекаются соседние государства. Дело в том, что ход и исход любой крупной войны неизбежно затрагивает вопросы послевоенного урегулирования, что не может оставить безучастными великие державы и ЛЧЦ, чье влияние в XXI веке неизбежно усилится.

На третьем этапе (2026–2029 гг.) можно ожидать превращения глобального военного конфликта с участием всех ЛЧЦ в глобальную войну, которая должна завершиться на четвертом этапе победой одной из ЛЧЦ и возглавляемой ею коалицией, которая будет оформлена с политико-правовой точки зрения в новую систему миропорядка[3].

Сказанное означает, что прогнозируемый сценарий развития США и западной ЛЧЦ, а также как следствие, — МО и его варианты указывают на необходимость:

  • переоценки внешнеполитических приоритетов России с учетом развития военно-силового сценария, прежде всего, с точки зрения возможных союзников и партнеров;
  • пересмотра структуры военной организации России, которая до настоящего времени не включает, как минимум, три крупные группы ресурсов - идеологию, институты гражданского общества и частный бизнес;
  • пересмотра планов оборонного строительства, прежде всего, с учетом специфики навязываемой системной, сетецентрической и сетевой войны.

 

>>Полностью ознакомиться с монографией «Мир в XXI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам»<<


[1] Смирнов А.И., Кохтюлина И.Н. Глобальная безопасность и «мягкая сила 2.0»: вызовы и возможности для России / А.И.Смирнов, И.Н.Кохтюлина. — М.: ВНИИгеосистем, 2012. — С. 36.

[2] Там же. С. 37.

[3] Подберезкин А.И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. — М.: МГИМО-Университет, 2015.

 

23.06.2018
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • США
  • XXI век