Возобновление военных действий между Азербайджаном и Арменией в Нагорном Карабахе и прилегающих районах в конце сентября сего года снова привлекло внимание российской и международной общественности к политике России в этом вопросе. И это вполне объяснимо, так как с момента распада СССР именно Россия рассматривалась всеми как главный медиатор в данном конфликте, несмотря на то что являлась всего лишь одним из трёх сопредседателей Минской группы ОБСЕ, которая имела международный мандат на осуществление посреднических усилий между Арменией и Азербайджаном. Другие два сопредседателя – Франция и США – рассматривались больше как «свадебные генералы», призванные легитимизировать результаты договорённостей в рамках Минской группы.
Такое положение России объяснялось тем, что ввиду географической близости и имеющихся экономических, транспортных и прочих связей с Закавказьем она обладает более мощными рычагами влияния на участников конфликта, чем США или Франция. К тому же только Россия имеет возможность и готова использовать силовые инструменты для урегулирования конфликта в виде введения в зону вокруг Нагорно-Карабахской республики (НКР) миротворческих сил. В частности, так называемый «план Лаврова» предусматривал освобождение армянской стороной пяти районов вокруг НКР и ввод туда российских миротворцев с последующим обсуждением статуса Нагорного Карабаха. Такая позиция России объясняется тем, что её интересы в Закавказье намного существеннее интересов США или Франции.
В принципе, Москва могла бы выступать в качестве посредника самостоятельно, без привлечения других стран. И тот факт, что Минская группа и институт сопредседателей были созданы, некоторые склонны относить к слабости российской дипломатии 90-х годов. Однако в свете происходящих боевых действий в Карабахе можно уверенно сказать, что создание Минской группы было правильным дипломатическим решением Москвы. Стоит напомнить в этой связи, что президент Азербайджана Э. Алиев неоднократно критиковал Минскую группу за то, что она не способна решить вопрос о возвращении «оккупированных территорий». Такой же позиции придерживается и Турция, являющаяся союзником Азербайджана. Поэтому без Минской группы Россия оказалась бы сейчас главной виноватой в провале переговоров и возобновлении войны. Сейчас же ответственность распределяется на всех трёх сопредседателей.
С другой стороны, после начала боевых действий армянская сторона стала требовать от России повлиять на Азербайджан, чтобы он прекратил боевые действия. Однако Москва имеет все основания отвечать, что «влиять» на Азербайджан должны все сопредседатели Минской группы. И это выигрышная позиция, так как не секрет, что Запад пытается использовать конфликт в Карабахе для подрыва отношений Москвы с Азербайджаном и Турцией. И если бы Москва стала давить на Азербайджан в одиночку, то так бы и получилось. А если бы не стала, то испортила бы отношения с Арменией.
Сейчас же ведущие страны Запада оказались с Россией в одной лодке и вынуждены оказывать давление на Азербайджан и Турцию совместно с Россией. А ведь заявление президентов России, США и Франции о необходимости прекратить боевые действия в Карабахе и вернуться за стол переговоров и есть мягкая форма такого давления, ибо инициатором военных действий является Азербайджан, а не Армения. Неслучайно президент Турции Эрдоган выступил с резкой критикой этого заявления, хотя сам президент Азербайджана благоразумно воздержался от комментариев. Тем не менее после заявления трёх президентов
последовало совместное заявление министров иностранных дел России, Франции и США, т. е. дипломатическое давление продолжилось.
Таким образом, Минская группа работала и продолжает работать на интересы России. Тот факт, что в её рамках не удалось выйти на урегулирование конфликта, вовсе не говорит о том, что она все эти годы была бесполезна. Напротив, Минская группа играла чрезвычайно важную роль в сдерживании нагорно-карабахского конфликта. То, что в течение 26 лет в Карабахе не было крупной войны, безусловно, является её важным достижением и прежде всего института её сопредседателей.
Вопрос о том, можно ли в принципе урегулировать этот конфликт без войны путём переговоров, является дискуссионным. Представляется, что проблема может быть решена только силовым принуждением сторон к принятию плана, разработанного международным сообществом. Но для такого принуждения нужно единство постоянных членов Совета Безопасности ООН, а с учётом враждебной политики Запада по отношению к России такой вариант развития событий является крайне маловероятным.
Причина невозможности дипломатического урегулирования нагорно-карабахского конфликта заключается в его застарелости и непримиримой позиции сторон. Этот конфликт возник почти 100 лет назад как результат национальной политики большевиков.
На постсоветском пространстве возникло множество похожих конфликтов. Это: Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье и Донбасс.
К латентным и потенциальным конфликтам можно отнести Крым, на который претендует Украина, Самарканд и Бухару, на которые претендует Таджикистан, руссконаселённые территории Казахстана, где этнические русские подвергаются дискриминации и выдавливанию за пределы республики, и некоторые другие.
Помимо этого существуют межнациональные противоречия внутри и между автономными территориями самой России, например, между Ингушетией и Северной Осетией.
Не вдаваясь в мотивацию большевистского руководства РСФСР и СССР, можно констатировать, что его политика этнотерриториального размежевания Российской империи проводилась с существенными нарушениями принципа этничности и свободы выбора народов этих территорий, несмотря на декларируемое право наций на самоопределение. Больше всех пострадал от большевистского волюнтаризма русский народ, который вообще был лишён права на самоопределение. Территории, населённые русскими, произвольно передавались различным этническим образованиям, как союзным, так и автономным республикам и даже отделившимся государствам, таким, как, например, Латвия и Эстония. Никаких референдумов на передаваемых русских землях, естественно, не проводилось.
В результате большевистской национальной политики русская нация оказалась расчленённой и её существенная часть подвергалась принудительной ассимиляции в рамках кампаний по «украинизации», «белорусизации» и аналогичных процессов в других республиках. После распада СССР эти процессы приобрели в некоторых постсоветских государствах ещё более жёсткие формы: прямую дискриминацию русских по этническому признаку (Прибалтика), скрытую дискриминацию (Казахстан, Белоруссия, Татарстан), а на Украине – черты этнического террора против русских.
Однако пострадали не только русские. Жертвами этой политики стали и некоторые другие народы, в частности, таджики, осетины, абхазы и армяне. При этнотерриториальном размежевании в Закавказье населённый преимущественно армянами Нагорный Карабах был передан Азербайджану. В данном случае тоже никакого референдума не проводилось. Решение было принято на пленуме Кавказского бюро ЦК РКП(б) (Кавбюро) 4 июля 1921 г.
На этом историческом заседании присутствовали: член ЦК РКП(б) И.В. Сталин, члены Кавбюро: Г.К. Орджоникидзе, Ф.И. Махарадзе, Н. Нариманов, А.Ф. Мясников, С.М. Киров, А.М. Назаретян, И.Д. Орахелашвили, Ю.П. Фигатнер и комсомольский секретарь Кавбюро Брейтман, а также члены ЦК компартии Грузии Цинцадзе, Мдивани и Сванидзе.
Как видно из этнического состава пленума, на нём доминировали грузины. Единственным русским на этом заседании был С.М. Киров. Поэтому попытки некоторых армянских и западных историков возложить ответственность за нагорнокарабахский конфликт на Россию, совершенно неуместны.
Естественно, армяне Нагорного Карабаха остались недовольны решением Кавбюро. Поэтому нет ничего удивительного в том, что при развале СССР армянское большинство Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) попыталось реализовать своё право на самоопределение. Сначала выдвигались требования о передаче НКАО в состав Армении, затем область провозгласила независимость. Следствием этого стал вооружённый конфликт с Азербайджаном, который закончился заключением перемирия в 1994 г. Важную роль в этом дипломатическом успехе сыграл выдающийся российский дипломат В. Н. Казимиров. Заложенные им принципы перемирия служили хорошей основой для замораживания конфликта в течение долгого времени.
Что же произошло? Почему сейчас перемирие было нарушено и вооружённый конфликт в Карабахе вспыхнул с новой силой? Дело в том, что перемирие 1994 г., как и любое другое перемирие, держалось на определённом балансе сил.
В Карабахе этот баланс зиждился, во-первых, на соотношении военных сил сторон, когда азербайджанская армия совершенно точно не могла рассчитывать на победу в столкновении с объединёнными силами НКР и Армении, во-вторых, на позиции основных международных игроков – России, Турции, Ирана и США.
К 2020 г. этот баланс, существовавший с момента заключения перемирия, был нарушен. И дело здесь не только в том, что Азербайджан за это время смог создать современную боеспособную армию (ведь Армения тоже не сидела сложа руки), а также и в том, что произошли определённые подвижки в позициях международных игроков.
Этот второй фактор нуждается в более подробном рассмотрении. В 90-е годы Азербайджан стал активным участником «нефтяной дипломатии» и на этой почве сблизился с Западом и Турцией. Стремясь использовать свои нефтяные и газовые ресурсы как козырь в решении карабахской проблемы, Баку пытался опереться на поддержку НАТО. Россия в то время выглядела слабой и малополезной, и Баку посчитал возможным геополитически дистанцироваться от Москвы. Азербайджан стал создавать проблемы России в достижении договорённостей по Каспию, поддерживал Грузию в её политике по отношению к Абхазии и Южной Осетии, строил конкурентные российским нефте- и газопроводы без привлечения российских компаний, явился организатором антироссийского блока ГУАМ.
Между тем в НАТО стали вынаши вать планы по пристёгиванию к альянсу Грузии и Азербайджана
с целью выхода к Каспию и окружения России с юга. Ну, а Турция использовала ситуацию, связанную с распадом СССР, для восстановления своего былого влияния в Закавказье.
В Москве такое поведение Азербайджана вызвало сильное недовольство. На этом фоне военный союз с Арменией выглядел логичным решением. Последняя в свою очередь была заинтересована в российской поддержке, поскольку прекрасно понимала, что удержать Нагорный Карабах в одиночку не сможет. У Армении не было достаточно ресурсов, чтобы противостоять совместному давлению Азербайджана и Турции, а полагаться на помощь Запада тогдашние руководители Армении не рискнули, учитывая то, как Запад поступил с Арменией после Первой мировой войны. В итоге между Арменией и Россией был заключён военный союз, а в Гюмри размещена российская военная база.
И хотя этот союз не покрывал территорию Нагорного-Карабаха, он служил не только гарантией безопасности Армении, но и невмешательства Турции в нагорно-карабахский конфликт. Ещё когда шла первая война в Карабахе и Турция намеревалась вмешаться в него на стороне Азербайджана, министр обороны России П. С. Грачёв провёл военно-штабные учения по разгрому 3-й полевой армии Турции, после чего была дана утечка в СМИ, т. е. вмешательство Турции в нагорнокарабахский конфликт рассматривалось тогда Москвой как вещь совершенно неприемлемая. Россия была готова по этому поводу воевать с Турцией и, по слухам, даже использовать ядерное оружие. И эта ситуация сохранялась достаточно долго.
Теперь мы видим, что позиция России несколько изменилась. Эрозия российско-армянских отношений нарастала постепенно. Признаки этого появились ещё во время президентства С. Саргсяна. Первым симптомом стала позиция Армении в отношении Грузии после войны 2008 г. в Южной Осетии. Официальный Ереван вёл себя таким образом, будто ничего особого не произошло. В 2009 г. президент С. Саргсян наградил М. Саакашвили, ответственного за развязывание войны, высшей государственной наградой Армении – Орденом чести. В Москве этот шаг был воспринят крайне негативно. Получалось, что на пути к достижению собственных интересов официальный Ереван готов совсем не считаться с позицией Москвы.
Армения неоднократно принимала участие в различных мероприятиях НАТО, в том числе и в военных учениях. Это продолжалось и после 2008 г., когда отношения России и НАТО резко осложнились.
В феврале 2010 г. Ереван послал группу из 40 миротворцев для участия в операции НАТО в Афганистане, затем численность армянского контингента была увеличена до 130 чел. В то же время, когда Россия начала борьбу с международным терроризмом в Сирии (2015 г.), Армения туда свой контингент не направила.
В 2013 г. Армения вплотную подошла к подписанию Соглашения об ассоциации с ЕС. Получалась странная картина: Россия гарантировала безопасность Армении, но общий рынок Ереван почему-то собрался строить вместе с Евросоюзом. Именно тогда Москва послала первый сигнал недовольства Еревану, заключив с Азербайджаном крупный контракт на поставки вооружений на 2013–2018 гг. Сигнал был воспринят правильно, и Ереван вместо ассоциации с Евросоюзом присоединился к ЕАЭС. Но возникшая в отношениях двусмысленность сохранилась.
С 2017 г. Армения принимает участие в регулярных военных учениях НАТО «Достойный партнёр», которые проходят на территории Грузии и имеют антироссийский оттенок. Правда, в 2019 г. Ереван направил в Сирию небольшую группу военных медиков и сапёров. Но как принято говорить в таких случаях: «Слишком мало и слишком поздно». Это не могло компенсировать негативного впечатления от участия в мероприятиях НАТО.
Между тем к этому времени политика Азербайджана в отношении России стала более сбалансированной. Азербайджан свернул сотрудничество в рамках ГУАМ, изменил свою позицию по вопросу о Каспии, что открыло дорогу к подписанию Конвенции по Каспийскому морю. Были задвинуты в долгий ящик планы прокладки транскаспийского трубопровода. От Азербайджана даже стали поступать неформальные намёки о готовности вступить в ЕАЭС. Одновременно расширялись экономические связи России и Турции. Анкара всё больше демонстрировала, что является самостоятельным игроком, а не марионеткой Запада. Несмотря на трения и противоречия в Сирии, сторонам удавалось находить взаимоприемлемые развязки, в то время как в отношениях России с коллективным Западом возник дипломатический тупик.
Пока у власти в Ереване находился так называемый «карабахский клан», который стоял у истоков российско-армянского военного союза, позиция Москвы по нагорно-карабахскому вопросу не менялась, что проявилось в апреле 2016 г., когда Азербайджан решил прощупать ситуацию в военном и политическом отношении, начав боевые действия на линии соприкосновения. Тогда Россия действовала достаточно решительно.
5 апреля в Москву были приглашены начальники генштабов двух стран, которым был фактически предъявлен ультиматум о прекращении боевых действий. Что конкретно сказал глава российского Генштаба В.В. Герасимов своим визави, мы, наверное, ещё долго не узнаем, но боевые действия были остановлены. А вот в 2020 г. Москва заняла выжидательную позицию.
Точнее, формально-юридически политика России осталась прежней. Она выступает за урегулирование нагорно-карабахской проблемы путём переговоров, без применения силы и примет любое решение, которое устроит обе стороны. Москва также готова направить в зону конфликта миротворческий контингент с согласия Армении и Азербайджана. Но вот использовать угрозу силой для сдерживания военных действий Москва, похоже, больше не готова.
Причина такого изменения политики Москвы – приход к власти в Ереване новых сил во главе с Н. Пашиняном. Это произошло, как известно, вне рамок конституционного поля в результате политического переворота. Сама личность Пашиняна здесь не играет большой роли. Значение имеет только то, что поменялись элитные группы, находившиеся у власти. «Карабахский клан», который контролировал Армению с 1999 г., был от власти отстранён, а против его видных представителей начались уголовные дела. Возникло впечатление, что карабахцы утратили поддержку в армянском обществе. Из этого следовал вывод о том, что и поддержка самой НКР среди армян уже не та, что была раньше.
К тому же Пашинян изначально пользовался поддержкой прозападных политических кругов Армении, что сразу же отразилось на поведении новых властей.
Наибольший резонанс получила ситуация с генсеком ОДКБ Ю.Г. Хачатуровым, против которого в Ереване возбудили уголовное дело. Это бросило тень на всю организацию.
Столь же одиозно выглядел арест бывшего президента Армении Р.С. Кочаряна, приложившего немало усилий для укрепления оборонного союза с Россией, да ещё к тому же являющегося личным другом президента В.В. Путина. Мягкие намёки России, что Кочаряна следует оставить в покое, не возымели действия.
Это внесло напряжение в отношения между Россией и Арменией и дало повод усомниться в приверженности Еревана своим союзническим обязательствам. К этому добавились такие вещи, как запрет на русскоязычное вещание и гонения на филиалы российских компаний в Армении – РЖД и «Газпром», включая прокурорские проверки их деятельности под надуманными предлогами.
Всё это формировало в Москве мнение, что для Армении отношения с Россией всё больше утрачивают своё значение и на первый план выходят отношения с Западом. В итоге позиция Москвы по нагорнокарабахскому конфликту сдвинулась от мягкой благосклонности к Армении в сторону твёрдого нейтралитета. Причём позиции других ключевых игроков фактически не изменились. Но эта еле заметная смена акцентов в политике России оказалась достаточной, чтобы склонить существовавший ранее паритет сил в сторону Азербайджана. В Баку и Анкаре сразу же почувствовали изменение настроений в Москве и стали готовиться к реваншу.
На этом фоне армянская дипломатия продолжала делать одну ошибку за другой. Если «карабахский клан» относился к переговорам в рамках Минской группы вполне серьёзно, понимая, что сами переговоры являются важным фактором поддержания мира в зоне конфликта, то новая власть отнеслась к ним достаточно легкомысленно. В армянской элите возобладала точка зрения, что делать какие-либо уступки Азербайджану нет смысла, так как сложившийся статус-кво будет сохраняться вечно. Заявление Пашиняна о том, что «Нагорный Карабах – Армения, и точка!» стало квинтэссенцией этого отношения.
Видимо, тут сыграла роль излишняя самоуверенность нового поколения армянских руководителей, не участвовавших в первой карабахской войне и не знакомых со многими деталями того противостояния.
Поверив в свою собственную пропаганду, армянская молодёжь посчитала, что военное превосходство Армении над Азербайджаном – это константа международных отношений, которая позволяет делать всё что угодно, не считаясь с интересами внешних игроков, в том числе и союзников. Сейчас армянам Нагорного Карабаха приходится платить высокую цену за эту излишнюю самоуверенность ереванской элиты.
Как будут развиваться события дальше, предсказать нетрудно.
Достигнутое 10 октября сего года в Москве «гуманитарное перемирие» вряд ли будет продолжительным и устойчивым.
Азербайджан будет пытаться политически капитализировать свой декларируемый успех в ходе боевых действий и принудить Армению к определённым уступкам. Если это не получится или получится не полностью, то возобновление боевых действий станет неизбежным.
В то же время возвращение сторон к переговорам в формате Минской группы, без сомнения, является успехом российской дипломатии.
Автор: Михаил Александров. Источник: Научно-аналитический журнал “Обозреватель - Observer”
