… серьезным риском представляется участие России в нескольких вооруженных конфликтах за пределами страны, что потребует значительного напряжения сил, в первую очередь финансовых. С учетом риска одновременного возникновения конфликта внутри страны, необходимости поддержания стратегического паритета с США и КНР, создания принципиально новых систем вооружений такое напряжение может оказаться роковым для экономики страны[1]

А. Фролов, главный редактор журнала «Экспорт вооружений»

Война создает государство, а государство создает мир[2]

Я. Моррис, английский политолог

Военно-стратегический паритет, существовавший после 1945 года между СССР–ОВД–Россией и США–НАТО вплоть до настоящего времени, позволил не только избежать лобового масштабного столкновения, но и создать иллюзию о невозможности глобальной войны.

Между тем достаточно крупные войны (Корея, Вьетнам, Ангола, Мозамбик, Сирия, Египет и пр.) имели место, а масштаб бомбардировок Северной Кореи и Вьетнама намного превосходил масштаб бомбардировок времен Второй мировой войны. Даже сегодня, в Сирии и Ираке, численность погибших достигает миллиона человек, чему никак не препятствует стратегический паритет между Россией и США.

Иными словами война между Россией и США не так, уж, немыслима, а если говорить не о глобальной войне, а о «мире», в результате которого будет уничтожаться Россия на отдельных ТВД – то вполне «естественна» и, учитывая МО и ВПО в 2016 году, даже неизбежна в среднесрочной перспективе.

Вариант № 3 предусматривает переход сетевой и сетецентрической войны западной ЛЧЦ против российской ЛЧЦ на качественно новый уровень, предполагающий постепенную смену существовавшей силовой парадигмы сценария развития МО на парадигму открытого военного противоборства еще даже до 2021–2022 гг. По сути дела этот вариант предполагает открытую глобальную войну, ограниченную сначала отдельными ТВД, средствам и способам ее ведения, а также масштабами и интенсивностью применения военной силы. Исторического аналога в настоящее время пока что не существует. С некоторой долей условности можно привести в качестве примера Вторую мировую войну на ее самой первой, начальной, стадии (войны 1936 г. в Испании, 1939 г. в Финляндии и Польши в 1939 г.), когда фактически воевал СССР. Но военно-политическая специфика и отличается тем, что она всегда оригинальна, неповторима.

Реалистичность этого варианта сценария «Глобального военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций» после 2021–2022 годов во многом предопределяется не только развитием тенденций, указанных для «Варианта № 1» и «Варианта № 2», но и силой существующей инерцией во втором десятилетии, еще сохранившейся некоторой эффективностью сложившихся международных механизмов, прав, традиций и привычек.

Вероятная реализация «Варианта № 3» до 2021 года требует если не признания публично новой парадигмы МО и ВПОв международных отношениях, основанной на фактическом праве использования военной силы, то молчаливого согласия, что будет одновременно означать крах сложившейся правовой и политической системы в области международной безопасности. Такое достаточно циничное признание потребует не менее циничной публичной дискредитации международных институтов, норм и права, которые пока что необходимы западной ЛЧЦ в ее системной борьбе за сохранение мирового контроля, а также времени для внедрения новой системы ценностей, норм и правил. Либо нахально-демонстративного изменения представлений «мировой общественности» об этих нормах и правилах, «приспособлении» их к «универсальным» нормам и правилам западной ЛЧЦ.

Этот процесс, начавшийся с войны в 1990–1991 годах в Ираке и Югославии, во многом фактически завершился к 2015 году, но для его публичной легитимизации потребуется еще какое-то время. Есть основания полагать, что этот процесс будет ускоряться, но получит окончательное завершение только к 2021–2022 годам, когда новые представления о международных нормах и правилах, и институтах получат свое публичное закрепление. Как представляется, этот процесс должен пройти некое расстояние от формирования «новой виртуальной реальности» в форме «универсальных норм международного права», соответствующих представлению Запада, к реальности политической, что может потребовать его синхронизации с эволюцией развития «Варианта № 1» в «Варианта № 2» и, наконец, в «Варианта № 3» глобального сценария «Военно-силового противоборства западной ЛЧЦ». На рисунке это можно изобразить следующим образом.

Процесс эволюции международно-правовой системы
и стратегии западной ЛЧЦ

Для России «Вариант № 3» – это наиболее «реалистичный» вариант сценария развития МО. И одновременно самый опасный, а может быть и неизбежный. Он позволяет США и их союзникам:

– использовать свое колоссальное экономическое, информационное, коалиционное, научно-техническое и военное превосходство практически без ограничений, в глобальном масштабе, системным (политическим и сетецентрическим (военно-техническим) образом, требуя от России ограничений в области международной и внутренней политики;

– на каждом из этапов возможной эскалации конфликта подвергаться наименьшему риску и обладать наибольшими возможностями для его развития;

– постепенно ограничивать возможности России в коалиционной деятельности, подвергая ее изоляции;

– угрожать внутриполитической стабильности, посредством системного воздействия на формирование альтернативы суверенной политике внутри страны;

– создавать серьезные социально-экономические трудности в развитии и консервируя отставание и внешнюю зависимость от импорта товаров, технологий и услуг.

После 2021–2022 годов «Вариант № 3» сценария развития МО, вероятность которого мною оценивается в 50%, неизбежно перерастет в прямое глобальное военное противоборство с западной ЛЧЦ, которое будет подготовлено постепенно в 2015–2021 годам эскалацией вооруженного и силового противостояния по известной схеме «втягивания» вооруженных сил США и НАТО в войну. Этот процесс будет, как представляется, характерен не только для конфликта на Украине, но и в других регионах, а его прототипом является модель военной коалиции, апробированная против Афганистана, Югославии и Ирака.

Вариант № 3 также предполагает радикальную смену парадигмы развития МО и ВПО уже до 2021–2022 гг. и угрозу перехода к глобальной войне после 2021 года, не ограниченной ни ТВД, ни способами, ни средствами ведения войны. Огромные риски развития такого варианта компенсируются новыми технологическими возможностями в области ВТО и ПРО, которые могут привести к нейтрализации российских СЯС ответного удара.

Таким образом, наиболее вероятный из всех возможных сценариев развития МО до 2021–2022 года это сценарий глобального «Военно-силового противоборства локальных человеческих цивилизаций», который будет реализовываться в нескольких вариантах и (формах системной и сетецентрической войны): «Вариант № 1», «Вариант № 2» и «Вариант № 3», которые можно условно назвать «оптимистическим», «реалистическим», «пессимистическим».

Самые общие характеристики этих вариантов были даны выше, а их вероятность пока что (в 2016 году) оценивается соответственно в 35–40%, 50%, 10–15%. Сказанное означает, что при подготовке ответных мероприятий необходимо ориентироваться на неизбежное военное и иное противостояние, которое произойдет уже в среднесрочной перспективе. Это означает, что необходимы срочные мобилизационные меры общенационального масштаба, включающие изменения в управлении государством и его экономикой.

Сказанное выше означают, что огромное количество (по сути дела неограниченное) сценариев развития МО уже после 2021–2022 годов (которые мы называем как «теоретически возможные»), в итоге сводятся к одному наиболее вероятному сценарию глобального «Военно-силового противоборства ЛЧЦ» в его наиболее вероятных трех вариантах, которые могут не только эволюционизировать (что наиболее вероятно) по мере усиления военно-силовой составляющей, но и:

– «останавливаться» в своей эволюции на какое-то время;

– «возвращаться» на время к прежнему, менее рискованному варианту;

– «перескакивать» через вариант и этапы его эволюции;

– в исключительных случаях переходит от одного сценария к другому.

Субъективные, иррациональные и когнитивно-информационные факторы будут играть все возрастающую роль, однако – можно предположить, – что в рамках существующего и описанного здесь сценария и его вариантов.