Примеры быстрого экономического развития

Неравномерность развития, как некий слабо контролируемый процесс, может быть проиллюстрирована самыми разными критериями. Как правило, прибегают к таким как темпы роста ВВП, промышленного производства, экспорта и индексу человеческого капитала, комфортом для развития бизнеса и т.д., забывая (не случайно) уровень культуры и даже историческое наследие[1] любой нации[2]. Примечательно, что в конечном счёте эти критерии и показатели демонстрируют одинаковую направленность – самую общую тенденцию и нередко могут быть даже взаимозаменимы[3]. Так, например, чаще всего используют для сравнения проекцию темпов роста ВВП стран и регионов, в частности, можно привести пример такой оценки МВФ для трех регионов[4].

Можно привести два примера быстрого и медленного роста военных расходов в КНР и в странах Западной Европы до 2018 года. Как видно на первом графике, эти расходы КНР выросли за 2007–2017 гг. (т.е. за 10 лет) более чем в 2 раза и сделали Китай безусловным лидером (после США) в мире.

За этот же период военные расходы стран ЕС росли темпами менее 3%, но в целом их объем увеличился до более чем 350 млрд. долл. в 2017 году. Если продлить эту тенденцию и допустить, что усилия Д. Трампа не дадут весомых результатов, то все равно, к 2024 году военные расходы стран Евросоюза вырастут, как минимум, на 25% и составят не менее 450 млрд. долл., но скорее всего (и не только под давлением США) они могут превышать 500 млрд. долл.

 

[5]

Сказанное означает, что вероятнее всего военные расходы КНР и ЕС в 2025 году могут быть приблизительно равны – около 500 млрд. долл., что будет соответствовать объему их ВВП к тому времени[6].

Это же означает, что ЕС, как самостоятельный экономический субъект МО, может вполне рассчитывать на превращение в самостоятельный субъект ВПО наравне с КНР и сопоставимым с США.

Некоторые критерии заставляют задуматься о реальном уровне развития и качестве жизни в той или иной стране. Так, по оценке экспертов Всемирного экономического форума в 2018 году, лидерами по качеству дорог стали следующие страны, которые демонстрируют существенные, даже радикальные, изменения в развитии инфраструктуры экономик самых разных государств мира:

1. United Arab Emirates – баллов 6,4

2. Singapore – баллов 6,3

3. Switzerland – баллов 6,3

4. Hong Kong SAR – баллов 6,2

5. Netherlands – баллов 6,1

6. Japan – баллов 6,1

7. France – баллов 6,0

8. Portugal – баллов 6,0

9. Austria – 6,0

10. United States – 5,7

11. Taiwan, China – 5,6

12. Korea, Rep, – 5,6

13. Denmark – 5,5

14. Oman – 5,5

15. Germany – баллов 5,5

16. Spain – баллов 5,5

17.Qatar – 5,5

18. Sweden – 5,5

19. Croatia – 5,5

20. Luxembourg – 5,5

21. Finland – 5,4

22. Canada – 5,4

23. Malaysia – 5,3

24. Chile – 5,2

25. Bahrain – 5,1

26. Cyprus – 5,1

27. United Kingdom – 5,1

28. Israel – 5,1 и т.д.

Очень важно отметить в этой связи хроническую недооценку возможностей демографического развития России, которая периодически происходит не только за рубежом, в международных организациях, так и у нас в стране. Так, после демографической катастрофы 90-х годов XX века любой долгосрочный прогноз относительно России был либо пессимистичным, либо крайне пессимистичным. Это вело к явной недооценки роли субъективного фактора, прежде всего, усилий руководства страны по стимулированию роста демографического потенциала. Так, на рубеже конца прошлого и в начале XXI века наиболее часто встречавшийся и, как говорилось, «реалистический» прогноз демографической ситуации в стране представлял собой следующую картину.

Самые, на первый взгляд, неожиданные результаты рейтинга показывают, что наиболее «благополучные» страны, которыми традиционно назывались Люксембург, Дания, Финляндия, Канада, Израиль и Великобритания оказались позади ОАЭ, Португалии, Сингапура, Тайваня, Республики Корея и др.

Теперь мы рассмотрим несколько примеров подъёма новых центров силы в начале XXI века. Наиболее важным из них представляется Китай. Последние 15 лет XX века в Китае проводилась интенсивная экономическая реформа. Благодаря огромному населению в стране существовали условия для использования дешёвой рабочей силы. Сочетая традиции и современные технологии, Китай уже в конце XX века начал демонстрировать очень высокие темпы роста – около 10–12% ВВП в год.

Авторитарная политическая система Китая способствовала доверию инвесторов, так как фактически договариваться об инвестировании приходилось только с одним агентом – правительством, которое и гарантировало сохранность инвестиций. Власти КНР прекрасно понимали, что в случае нарушения договора поток денежных средств прекратится, поэтому Китаю удавалось обеспечить исключительно высокий уровень инвестиций. Этому благоприятствовало создание специальных экономических зон вдоль морского побережья, с лёгким доступом к местам производства. Фактически территория Китая была разделена на две части – свободные экономические зоны, где уровень жизни быстро повышался благодаря высоким зарплатам, и остальная часть страны с более низкими показателями. Китайское правительство использовало этот принцип разделения, провозглашая лозунг: «одни станут богатыми раньше, чем другие». Высокие темпы роста производства сохраняются в Китае до сих пор, хотя последние годы он составляет 8–9% ВВП[7].

Избежать скрытого политического плюрализма никому не удавалось, но когда этот плюрализм не встроен в политическую систему и не обозначен явственно, борьба часто принимает более жестокие формы, и становится малопредсказуемой[8].

Китайские власти ориентировались на японскую модель экономического развития. В начальный период производство было сосредоточено на низкотехнологичных товарах – игрушках и одежде, которые широко экспортировались в США и страны ЕС. По мере развития успехов в лёгкой промышленности Китай перешёл к созданию бытовой электроники и компьютеров, а затем – к развитию автомобильной промышленности. Большинство товаров предназначалось для экспорта, что привело к концентрации значительных валютных средств в руках правительства Китая. Валютные резервы сейчас составляют около трёх триллионов долларов, и они продолжают увеличиваться. Такая концентрация средств сделала США и ЕС в известном смысле зависимыми от валютной политики Китая, так как Пекин получил возможность влиять на курсы основных мировых валют. Китайский юань при этом оставался сильно недооценённым, поскольку правительство специально поддерживало его низкий курс для облегчения экспорта[9].

В последние годы власти КНР приняли широкую программу развития военно-морских сил в связи с интенсивной экономической экспансией страны в Африку и Латинскую Америку.

До недавнего времени Китай воздерживался от широких программ перевооружения, чтобы не вызывать опасения у своих экономических контрагентов. Но в последние годы власти КНР приняли широкую программу развития военно-морских сил в связи с интенсивной экономической экспансией страны в Африку и Латинскую Америку[10].

Китай также стремился воздерживаться от вмешательства в международные проблемы, что в известном смысле являлось продолжением исторического курса XVI–XVIII веков, когда страна проводила политику изоляции от внешнего мира. Но в середине 1980-х годов Китай принял программу технологического развития, которая предполагала обучение за государственный счёт сотен тысяч студентов в лучших университетах США и Европы. Лишь незначительная их часть вернулась на родину по окончании обучения, но китайское правительство и не настаивало на этом. Бывшие студенты начали возвращаться в Китай в середине нулевых годов уже в другом статусе, имея возможность претендовать на более высокую зарплату, чем они могли получить на Западе. Такими средствами Китай к настоящему времени в основном решил проблему технологического отставания, превратившись в одну из ведущих индустриальных держав – «мировую фабрику». В скором времени Китай должен превзойти США не только по номинальному уровню ВВП, но и по физическим объемам, и хотя этот показатель на душу населения продолжает оставаться относительно низким, роль КНР в мировой экономике становится одной из определяющих[11]. А, значит, и военно-политическая роль будет неизбежно возрастать, подталкивая Китай в «ловушку Фукидида».

Несколько по-иному складывался путь Индии. Эта страна достаточно поздно перешла к принципам рыночной экономики, примерно в то же время, что и Китай – в середине 80-х годов прошлого века. До этого главный упор в развитии Индии делался на индустриализацию советского образца, то есть на создание мощных промышленных комплексов, принадлежащих государству. После смены экономической политики основной акцент был сделан на создание и совершенствование информационных технологий, что в значительной степени объяснялось особенностями индийский культуры – математика в Индии достигла высокого уровня развития уже в первом тысячелетии нашей эры. Помимо этого, индийская культура всегда склонялась к развитию спекулятивных философских теорий, что тоже оказалось весьма полезным для обучения программистов и создания программного обеспечения.

Экономический рост в Индии никогда не достигал такого уровня, как в Китае. Обычные показатели составляли 5–6% в год. Но даже такой сравнительно умеренный рост, который поддерживался на протяжении нескольких десятилетий, привёл к впечатляющим объемам валового продукта. В последние годы Индия также начала широкую программу экономической экспансии в Африке, где уже в начале XX века проживало значительное количество индийских эмигрантов. К концу прошлого века Индия, как и Китай, стала ядерной державой и начала развивать космические отросли промышленности. В настоящий момент Индия реализует обширную программу перевооружения армии, закупая оружие как в России, так и на Западе. Учитывая огромное население страны, Индия достаточно решительно начинает принимать участие в мировой политике[12].

В последние годы Индия также начала широкую программу экономической экспансии в Африке, где уже в начале XX века проживало значительное количество индийских эмигрантов.

Другие примеры быстрого подъёма государств – ЮАР и Бразилия. История Южно-Африканской Республики в XX веке осложнилась расовыми конфликтами. Несмотря на то, что ЮАР является самой развитой страной Африки, обладающей действительно высоким уровнем технологического развития, трудности экономического роста ещё очень заметны, как и следы расового конфликта. Белое население ЮАР, состоящее из буров (потомков нидерландских колонистов) и англоговорящих потомков британцев, на протяжении практически всего XX века проводило политику сегрегации, пытаясь не допустить чёрное население к управлению страной. В ЮАР имеются значительные сегменты смешанного населения, а также многочисленные потомки индийских колонистов.

 

До исторического решения о прекращении апартеида в 1990-х годах страна успешно развивала ядерные технологии и технологии переработки угля в жидкое топливо, что было вызвано международными санкциями в отношении правительства ЮАР из-за расовой дискриминации. После заключения соглашения, положившего конец этой политике, во главе ЮАР стал лауреат Нобелевской премии мира Нельсон Мандела, который последовательно добивался смягчения расовых конфликтов. Несмотря на это, последствия длительного расового противостояния по-прежнему ощущаются во внутренней политике. Уровень преступности весьма высок, белое население продолжает покидать ЮАР, но в целом страна, обладающая колоссальным природным потенциалом в виде алмазов, золота, урана и угля, может обеспечить высокие темпы роста экономики в XXI веке. Об этом свидетельствует, в частности, присоединение ЮАР к группе БРИКС, которая представляет собой объединение пяти перспективных и быстрорастущих экономик, и, по оценкам международных экономических аналитиков, имеет шансы к середине XXI века производить более половины мирового ВВП[13].

Все четыре рассмотренных примера – это страны БРИКС, которые стремятся трансформировать систему управления международными финансами и торговли, пользуясь в первую очередь таким инструментом, как «Группа двадцати» (G20), и интенсивно наращивают взаимную координацию.

Новым экономическим гигантом является Бразилия, которая обладает развитой современной промышленностью, производящей разнообразную продукцию – от компьютеров до самолётов, и успешно конкурирующей на мировых рынках. Достижению экономических успехов способствовал тот факт, что Бразилия была колонией Португалии, в отличие от большинства латиноамериканских стран, являвшихся колониями Испании – государства с жёсткой централизованной административной структурой и отсутствием навыков самодеятельности населения. Многие современные авторы отмечают, что в то время как испанская колонизация привела к строгому разделению креолов (потомков испанских колонистов) и местного населения (индейцы и метисы), в португальских колониях такого разделения не было, и сейчас население страны, с социологической точки зрения, представляется достаточно однородным, несмотря на существенное различие в цвете кожи. Кроме того, торговые традиции, существовавшие в Португалии, создали в Бразилии более благоприятную атмосферу для участия в международной торговле и развитии промышленности. Бразилия приняла участие в «левом повороте» последних десятилетий в Латинской Америке, и в настоящий момент эту страну возглавляет «левое» правительство, которое имеет достаточно сбалансированный подход к распределению экономического богатства[14].

Все четыре рассмотренных примера – это страны БРИКС, которые стремятся трансформировать систему управления международными финансами и торговли, пользуясь в первую очередь таким инструментом, как «Группа двадцати» (G20), и интенсивно наращивают взаимную координацию. Эта согласованность действий, впрочем, не означает полного отсутствия политических конфликтов между странами БРИКС, но роль этих споров в значительной степени нивелируется стремлением к перестройке мировой экономической системы общими усилиями[15].

Существует и много других примеров «новых государств» с быстро развивающейся экономикой, которые начинают оказывать значительное влияние на мировую политику. Это в первую очередь Саудовская Аравия и монархии Персидского залива, Индонезия, Малайзия, Таиланд, Мексика, Турция. Все эти страны столкнулись с определенными трудностями с началом мирового экономического кризиса в 2008 году, причём их проблемы.

 

Вместе с тем в развитии участвуют и более фундаментальные факторы, чьё наличие или отсутствие предопределяет само будущее ЛЧЦ. Например, пресная вода, плодородная почва и другие ресурсы, которым либеральные экономисты нередко не уделяют должного внимания. По сочетанию душевой обеспеченности пахотной землей и пресной водой – двумя основными факторами ведения сельского хозяйства – можно выделить две основные группы цивилизаций. Первая группа обеспечена обоими факторами сельскохозяйственного производства. Это европейская, православная и латиноамериканская цивилизации. И земли и воды у них достаточно, чтобы развивать сельское хозяйство.

Вторая группа имеет дефицит одной из составляющих (земли или воды) либо обеих. Это китайская, индийская, исламская, африканская и японская цивилизации. С учетом численности населения цивилизаций второй группы можно утверждать, что проблемы продовольственного обеспечения будут стоять в ХХI веке очень остро[16].

Обеспеченность пахотными землями, реальный сценарий

 

Обеспеченность водой по цивилизациям, реальный сценарий

 

Наконец, ключевая тенденция в отношениях между ЛЧЦ – сохранение Западом технологического лидерства[17]. Согласно этому сценарию, из западноевропейских стран и США продолжится уход предприятий обрабатывающей промышленности, но они сохранят свои позиции научно-технического и финансового лидерства в мировой экономике. Снизится угроза дефицита низкоквалифицированной рабочей силы, проблемой станет привлечение высокообразованных и наиболее одаренных людей из других стран. Остальному миру Запад предоставит свой финансовый и интеллектуальный капитал, получая за это доход (ренту). Прочие страны, не обладающие возможностями по развитию высоких технологий, импортируют или копируют их.

Концепция четвертой промышленной революции («Индустрии 4.0») была сформулирована в 2011 году на Ганноверской выставке. Участники мероприятия определили ее как внедрение «киберфизических систем» в заводские процессы. Ожидается, что она приведет к слиянию технологий и размоет границы между физической, цифровой и биологической сферами.

Согласно опросу среди 800 лидеров IT-компаний, проведенному специально для форума в Давосе, основными драйверами изменений станут облачные технологии, развитие способов сбора и анализа информации, краудсорсинг, шеринговая экономика и биотехнологии. В ближайшие пять лет затраты компаний, работающих в концепции «Индустрии 4.0», сократятся на $421 млрд., а годовая выручка ежегодно будет увеличиваться на $493 млрд., делают выводы специалисты PwC в своем исследовании.

Крупнейшие мировые экономики (Китай, Германия, Южная Корея, США) уже озабочены разработкой новых стандартов ведения бизнеса и внедрением интернет-инфраструктуры на ключевых производствах. Россия вводит новые технологии наравне с другими странами. Только за 2017 год в стране была принята специальная дорожная карта «Технет» (предусматривает поддержку передовых производственных технологий) и подготовлена программа развития цифровой экономики до 2024 года. Первыми за внедрение новых принципов взялись крупнейшие предприятия, такие как «Ростехнологии», «Росатом», Сбербанк и т.д. Многие из них не просто вводят технологии в свою повседневную работу, но и занимаются разработкой собственных решений, подтверждая слова министра связи и массовых коммуникаций России Николая Никифорова о том, что нужно работать на опережение, чтобы «не технологии нас ждали, а мы ждали технологии». Интересным примером внедрения концепции «Индустрии 4.0» в работу может стать опыт «Газпром нефти», которая уже несколько лет реформирует свое производство по новому образцу.

Использование технологий «Индустрии 4.0» в сегменте upstream должно значительно повысить качество анализа информации, точность и скорость принятия ключевых решений, а значит, сократить сроки реализации проектов освоения месторождений, снизив их стоимость.

В то же время есть и другая сторона этой модели развития, которая может сформировать описываемый сценарий. По крайней мере, в настоящее время лидерству европейской цивилизации в затратах на научные исследования и разработки никакая другая цивилизация не угрожает (рис.). Только японская следует за ней с большим отставанием. Китайская пока лишь на третьем месте с еще большим отрывом от лидеров.

 

[18]

 

Это лидерство в конечном счёте реализуется в военно-технологическом превосходстве, которое пока что сохраняют США, и, вероятно, будут сохранять до 2035–2050 годов. Так, объём портфеля заказов основных систем ВВСТ в США на ближайшие годы оценивается Счётной палатой США не менее, чем в 1,6 трлн. долл. (почти 120 трлн. руб. или 40 военных бюджетов России, но в 5–6 раз больше, чем в КНР). При этом сохраняется устойчивость в финансировании на протяжении многих лет, гарантирующая огромные научно-технические и технологические заделы, которые ни России, ни даже КНР, а тем более другим центрам силы ликвидировать быстро не удастся[19].

 

[20]

 

Вместе с тем нельзя прямо сопоставлять военные расходы, технологическое лидерство и военные возможности. Если бы было так, то у России не осталось бы никаких шансов сохранить суверенитет. Но военный потенциал и военные возможности, безусловно, зависящие от уровня военных расходов и технологического развития, могут определяться и другими факторами национальной политики в области обороны и развития ОПК. Так, например, при всём не сопоставлении этих показателей России и США, более того, упущенных возможностях 90-х годов, развитие БПЛА в нашей стране идёт опережающими темпами, достигнув уже к 2018 году мирового уровня. Разработка многоцелевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) большой дальности завершается в России в рамках госпрограммы вооружения. По оценке начальника профильного управления Генштаба ВС РФ генерал-майор Александр Новикова[21], «спектр задач, решаемых беспилотниками в войсках, расширится в ближайшее время. "В рамках выполнения государственной программы вооружения завершается разработка перспективных комплексов с многоцелевыми БПЛА большой дальности и продолжительности полета, превосходящих по своим характеристикам зарубежные аналоги", – пояснил генерал. В начале мая 2018 года, занимавший тогда пост замминистра обороны РФ Юрий Борисов сообщил, что в течение года планируется завершить работы над создаваемым ОКБ Симонова тяжелым беспилотником "Альтаир" (тема "Альтиус"), способным нести до 2 т боевой нагрузки (по неподтвержденным данным, его дальность может достигать 10 тыс. км). Также, в открытых источниках сообщается, что ОКБ Сухого ведет работы над тяжелым ударным БПЛА "Охотник" массой от 5 до 20 т (дальность около 3500 км). Есть проекты и других компаний. Новиков отметил, что в российской армии сейчас имеется более 1,9 тыс. беспилотников, службы беспилотной авиации созданы в штабах военных округов, объединений и соединений. БПЛА используются практически во всех мероприятиях оперативной и боевой подготовки. Наиболее распространенным в войсках аппаратом, как следует из данных СМИ и сообщений Минобороны, является многоцелевой БПЛА "Орлан-10" (дальность полета – 600 км). Генерал также сообщил, что с начала антитеррористической операции в Сирии российские БПЛА выполнили более 23 тыс. вылетов, общий налет составил 140 тыс. ч. Аппараты, в частности, обеспечивают круглосуточный контроль наземной обстановки почти на всей сирийской территории. Кроме того, применение беспилотной авиации, по словам Новикова, «обеспечило эффективное использование высокоточного оружия по инфраструктуре международных террористов и при этом исключило возможные жертвы среди мирного населения».

 

[22]

 

Крайне маловероятно, что какому-то государству или даже целой коалиции удастся в среднесрочной перспективе ликвидировать огромные преимущества США в военно-технологической области, которые будут базироваться на многолетних фундаментальных и прикладных исследованиях и ОКР, когда собственно стадии закупок (приобретения) или завершения[23] означают лишь верхушку айсберга по разработке, созданию, испытанию, производству и модернизации ВВСТ[24]. Учитывая это, можно сказать что до 2050 года военное преимущество США будет огромным.

Нужно заметить, что не только биржевые спекулянты грезят о том, чтобы этот сценарий реализовался. Все «экономические чудеса» от послевоенного японского до роста Китая в последние годы шли по пути максимизации экспорта в страны «золотого миллиарда»; пенсионные фонды, дешевый потребительский кредит – все ложится именно в эту модель развития.

Сожительство разных цивилизаций на одной территории становится неизбежным, но оно протекает в форме сегрегации, антагонизма, вражды и неприятия ценностей друг друга.

 

[25]

 

"вес и влияние полюсов будущего развития" будет определяться, прежде всего, "их экономической, культурной, научной, духовной и человеческой основой, потенциалом".

 

[26]

 

Автор: А.И. Подберёзкин


[1] Путин В.В. Указ ««О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». – № 204   от 7 мая 2018 г.

[2] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Русский путь: сделай шаг! – М. 1998. (3-е изд., перераб. и доп.).

[3] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Повышение эффективности стратегического сдерживания – основное направление политики безопасности России. Часть 1 // Обозреватель-Observer, 2018. – № 5. – С. 19–35.

[4] Ross J. Does There Have to Be an Escalation of Conflict in the South China Sea? / https://www.sant.ox.ac.uk/sites/default/files/john_ross.pdf

[5] World Military spending was $1.69 trillion in 2016 / http://visuals.sipri.org

[6] Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХХI веке / А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018. – 1596 с. – С. 25–59.

[7] Сергеев В.И. Новые центры силы на мировой арене / Эл. ресурс: «РСМД», 2014.26.10 / http:russiancouncil.ru/analytics-and-comments

[8] См. также: Кравченко С.А., Подберёзкин А.И. Динамика знания о насилии: военные и социокультурные аспекты / Гуманитарий Юга России, 2018. – № 3. – С. 40–41.

[9] Сергеев В.И. Новые центры силы на мировой арене / Эл. ресурс: «РСМД», 2014.26.10 / http:russiancouncil.ru/analytics-and-comments

[10] Мир в XXI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберезкин, М.В. Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политич. исследований. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – 768 с. – С. 30–31.

[11] Лосев А. «Трампономика»: первые результаты. Эрозия Pax Americana и торможение глобализации / Валдайские записки, 2018. – № 87. – С. 25.

[12] Сергеев В.И. Новые центры силы на мировой арене / Эл. ресурс: «РСМД», 2014.26.10 / http:russiancouncil.ru/analytics-and-comments

[13] Мир в ХХI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберёзкин, М.И. Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – С. 30–31.

[14] Сергеев В.И. Новые центры силы на мировой арене / Эл. ресурс: «РСМД», 2014.26.10 / http:russiancouncil.ru/analytics-and-comments

[15] Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХХI веке / А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018. – 1596 с. – С. 25–59.

[16] Акимов А.В. Цивилизации ХХI века: конфликты и контакты // Химия и Жизнь, 2012. – № 10.

[17] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Повышение эффективности стратегического сдерживания – основное направление политики безопасности России. Часть 1 // Обозреватель-Observer, 2018. – № 5. – С. 19–35.

[18] Акимов А.В. Цивилизации ХХI века: конфликты и контакты // Химия и Жизнь, 2012. – № 10.

[19] GAO–18–360SP Weapon System Annual Assessment. – Wash. – GPO, 2018, April. – P. 11.

[20] OECD Science, Technology and Innovation Outlook 2016 / Megatrends affecting science, technology and innovation / https://www.oecd.org/sti/Megatrends%20affecting%20science,%20technology%20and%20innovation.pdf

[21] Что ждет российскую армию в 2018 году / Эл. ресурс ТАСС. 6 июля 2018 г. / https://tass.ru/armiya-i-opk/4851793

[22] OECD Science, Technology and Innovation Outlook 2016 / Megatrends affecting science, technology and innovation / https://www.oecd.org/sti/Megatrends%20affecting%20science,%20technology%20and%20innovation.pdf

[23] Приобретение (acquisition prosess) – отдельный этап в поступлении вооружений в ВС США, рассматриваемый, как правило, в качестве процесса, когда в него можно внести изменения в ту или иную сторону.   Завершение (performance of program) – завершение военных программ в МО США.

[24] Мир в ХХI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберёзкин, М.И. Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – С. 30–31.

[25] OECD Science, Technology and Innovation Outlook 2016 / Megatrends affecting science, technology and innovation / https://www.oecd.org/sti/Megatrends%20affecting%20science,%20technology%20and%20innovation.pdf

[26] Ibidem.

 

25.02.2020
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Глобально
  • XXI век