Россия обладает необходимым опытом и возможностями, чтобы справляться с рисками, возникающими в процессе становления Большой Евразии[1]

Д. Ефременко

Развитие США по негативному, «пессимистическому» варианту базового сценария до 2025 года возможно в двух случаях: во-первых, в том случае, если их стратегия окажется в силу разных причин малоэффективной, либо когда противостоящие им ЛЧЦ, коалиции и центры силы смогут продемонстрировать успешные результаты своего развития. На это могут указывать некоторые признаки, например рост задолженности, включая федеральный, которые угрожает стабильности финансовой системе США.

Рис. 1. Рост долговых обязательств[2]

Рис. 2. Рост задолженности федерального бюджета[3]

На стабильности могут сказаться и цены на энергоносители, которые в определенные периоды истории США росли практически одномоментно в несколько раз, что при прочих негативных условиях (как в начале 70-х годов XX века) приводило к серьезным внутриполитическим тряскам.

Рис. 3. Фьючерсные цены на природный газ[4]

Рис. 4. Спотовые цены на сырую нефть[5]

А, во-вторых, в том случае, если сами Соединенные Штаты столкнутся с серьезными внутренними трудностями, прежде всего в трех традиционных областях, угрожающих существованию государства:

— в социальной области;

— в национальной области;

— в религиозной и конфессиональной области.

Надо сказать, что полностью исключать эти негативные сценарии нельзя. Так, достаточно сказать, что криминализация американского общества, тесно связанная с расовыми проблемами, стремительно нарастает. Уже сегодня видно, что численность заключенных за последние годы увеличилась в 7–8 раз, а распределение их по расовому признаку в стране — очевидно.

Рис. 5. Количество заключенных (на 1000.000) по расовому и этническому признаку, 2013-2014 гг.[6]

Рис. 6. Количество заключенных (на 1000.000) по гендерному и расовому признаку, 2013-2014 гг.[7]

Подобное социальное и расовое разделение общества на фоне миграции и усугубления других социальных проблем может привести к значительным потрясениям, о чем уже свидетельствует политическая ориентация «цветных» на демократов и «белых» на республиканцев.

Водораздел проходит и между «цветной» молодежью и «белой» по социальному и образовательному признакам, по степени криминализации, а также по гендерному признаку — значительная часть преступников формируется из цветной молодежи.

Рис. 7. Доля пожизненных приговоров[8]

Во многом это будет зависеть от того, как быстро и эффективно США сумеют реализовать свою идею формирования региональных союзов единой западной ЛЧЦ во главе с ее региональными лидерами, которые смогут противостоять другим ЛЧЦ и центрам. Эта идея представлена на рисунке:

Рис. 8. Формирование региональных союзов единой западной ЛЧЦ

Как видно из этого рисунка, развитие и стратегия других ЛЧЦ до 2025 года будет не менее важным обстоятельством, чем развитие и стратегия США и их союзников. На каждом из этих стратегических направлений в эти годы может возникнуть (более того, — которое ускорилось в 2008–2017 годы, может привести к превращению этого союза в мощную военно-политическую коалицию, объединенную общими целями обеспечения безопасности и едиными вооруженными  силами не только антитеррористической направленности, но и ВКО, и общим сухопутным командование.

В 2017 году ОДКБ уже обладал двумя быстро развивающимися направлениями в своей военной политике — созданием совместных сил специального назначения, в которые входило порядка 10 батальонов (около 25 тыс. человек) и объединенной системой ВКО.

Рис. 9. Организация Договора о коллективной безопасности[9]

В настоящее время эта организация превратилась в международную структуру, обладающую общим потенциалом развития. Кроме входящих в нее сегодня государств (России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Армении), чей демографический потенциал уже превышает 200 млн. человек, к ней в будущем могут присоединиться и другие государства. В том числе не только бывшие советские республики. Если предположить, что к 2025 году в ОДКБ присоединятся Узбекистан, Туркмения, Украина, Монголия, Иран, то этот потенциал существенно превысит 300 млн. человек и станет вполне сопоставимым потенциалами других ЛЧЦ.

Это развитие, соответственно, сделает относительную благополучную обстановку для развития США и западной ЛЧЦ в Евразии е столь «оптимистичной.

Можно констатировать, что принципы стратегии ОДКБ достаточно универсальны и подходят для большого числа стран, а не только участниц современной организации.

Рис. 10. Стратегия ОДКБ[10]

К этому же универсальному подходу можно отнести и правовую базу ОДКБ, которая в будущем может стать моделью базы широкой коалиции.

Рис. 11. Правовая база ОДКБ[11]

При таком «оптимистическом» варианте базового сценария США (несмотря на огромные ожидаемые усилия, предпринятые США и их союзниками до 2025 года), возможно, потеряют часть своих позиций в мире, а также в западной коалиции, но все равно останутся бесспорным мировым и коалиционным лидером, как минимум, до 2025 года.

Такое развитие событий возможно в том случае, когда руководство собственно США будет совершать серьезные ошибки, с одной стороны, а их потенциальные противники — ЛЧЦ, прежде всего, КНР, исламская и российская ЛЧЦ — максимально эффективно развиваться и проводить свою политику, с другой стороны.

В определенной степени такой результат также может возникнуть и в следствии усиления западноевропейского центра силы, его обособления от североамериканского, противопоставления ему, в том числе и в военно-политической области.

Очевидными оппонентами США до 2025 года становятся исламская и китайская ЛЧЦ, а также Россия, которые неизбежно будут объективно противодействовать сохранению влияния США в мире. При этом обе эти ЛЧЦ будут использовать разные средства (даже «набор» средств) противоборства с США.

Так, исламская ЛЧЦ будет активно использовать вооруженное противостояние по всему миру, включая террористическую деятельность. 2014–2017 годы достаточно определенно продемонстрировали, что эта деятельность:

— во-первых, направлена преимущественно против США, как главного противника, который явно выделяется среди других представителей западной ЛЧЦ или любой другой ЛЧЦ;

— во-вторых, по мере увеличения численности собственно в странах исламского мира, а также в Европе и США, будет нарастать потенциал — экономический, политический, информационный и прочий — этих этнических и религиозных групп, что будет означать быстрый рост враждебности в отношении развитых государств и прежде всего США в мире.

Сказанное иллюстрируют последние данные посвященные статистике вооруженных нападений исламских радикалов.

Рис. 12. Нападения ИГИЛ на страны ОЭСР в 2014-середине 2016 гг. (треть всех нападений на США)[12]

Эта террористическая деятельность имеет самую разную направленность и характер, но организована преимущественно из одного центра. В 2014–2016 годах таком центром преимущественно был ИГИЛ. Но такие центры можно создать достаточно быстро и в будущем в случае заинтересованности какого-то государства и его  спецслужб, которые готовы выступить против США, например, Иран или КНДР. ИХ содействие быстро и многократно увеличило бы возможности террористов, которые сегодня страдают от недостатка базы и государственной поддержки. Так, например, современные средства ПВО, включая ПЗРК, могут поставляться организации только через посредничество государства и его спецслужб.

Рис. 13. Количество смертей и атак с участием ИГИЛ[13]

Кроме того, поддержка и даже создание террористических и экстремистских организаций может в ряде случаев решительным образом повлиять на формирование ВПО в мире и в регионах, более того, внести существенные коррективы в будущие сценарии развития МО.

Известно, что поддерживаемые США и их союзниками бандформирования сыграли решающую роль во время войны СССР в Афганистане, поддержка Ираном антиизраильских и просирийских отрядов стала серьезным фактором, влияющим даже на отношения между Россией и США и Израилем.

Яркий пример будущей возможности обострения обстановки может дать поддержка США и НАТО антироссийских вооруженных формирований на 3-х ТВД — украинском, кавказском и среднеазиатском, которые уже фактически сложились к 2017 году и могут быстро эскалировать до 2025 года.

Существует и реальная угроза использования тех или иных экстремистских группировок и начала террористических операций для дестабилизации внутриполитической ситуации в той или иной стране. Так было против СССР и России, но так может быть и против США. Так, например, государственная поддержка террористическим и радикальным организациям на территории самих США может привести к серьезной внутриполитической дестабилизации в стране. Особенно, если она будет опираться на этнические или социальные слои американских граждан.

Таким образом, можно говорить о новых политических технологиях, включающих новые технологии войны. В этом случае США и их союзники будут в среднесрочной перспективе до 2025 года менее склонны использовать военную силу в прямой форме, прибегая к новым технологиям ведения войны как наиболее приоритетным. Прежде всего, с использованием специально создаваемых экстремистских и террористических организаций.

Внесенный в Конгресс законопроект в июле 2017 года с отдельным блоком мер, затрагивающим интересы России и ее граждан, если будет принят, подвергнется тщательному и всестороннему анализу специалистов разной отраслевой принадлежности. Я же сейчас хочу обратить внимание на несколько новых для меня моментов, изложенных в законопроекте. Потому что они отражают эволюцию санкционного мышления США за три года, после введения «Крымских санкций».

Законопроект предполагает ежегодную подготовку ряда докладов Президента и Правительства США по вопросам, касающимся России.

Министр финансов по согласованию с Директором национальной разведки и Госсекретарем США не позднее 180 дней после принятия закона, а впоследствии ежегодно, должен предоставлять соответствующим комитетам Конгресса открытый Доклад об олигархах и полугосударственных организациях Российской Федерации. В нем должны быть представлены данные о ключевых политических фигурах России и олигархах; идентифицирован уровень их близости к Владимиру Путину и другим членам российской правящей элиты; установлены масштабы их состояний и источники доходов; перечень их родственников, включая супругов, детей, родителей, их активы, включая инвестиции, бизнес-интересы, собственность, приносящую доходы; выявление зарубежных компаний, аффилированных с этими лицами.

Доклад должен проанализировать также происхождение полугосударственных организаций/компаний, их роль в экономике России; выяснить их руководящие структуры и бенефициарную собственность этих организаций; объемы их зарубежной собственности. Будут  выяснены масштабы проникновения российских лиц, с политическим влиянием, и полугосударственных организаций в ключевые сектора американской экономики — банковский, страхование, ценные бумаги, недвижимость.

Обращает на себя внимание и раздел законопроекта, посвященный проблеме «противостояния российскому влиянию в Европе и Евразии». В нем утверждается, что «Конгресс выявил попытки России оказать влияние на политические процессы в Европе и Евразии путем предоставления ресурсов политическим партиям, «мозговым центрам», группам гражданского общества, которые «сеют недоверие к демократическим институтам, продвигают ксенофобские и нелиберальные взгляды, подрывают европейское единство».

Не позднее, чем через 90 дней после принятия закона Президент США должен представить доклад «Об организациях СМИ (Медиа), контролируемых и финансируемых правительством России». В него будет включена информация о тех СМИ, которые влияли на исход избирательных кампаний в любой стране Европы и Евразии в течение предыдущего года, включая, как прямую поддержку политических партий, кандидатов, лоббистских кампаний, так и поддержку неправительственных организаций и структур гражданского общества.

США поддержит создание комиссии по свободе СМИ в Совете Европы по аналогии с Венецианской комиссией, занимающейся вопросами верховенства закона. Эта комиссия будет готовить экспертные рекомендации правительствам по поддержанию правового и регулятивного режимов, поддерживающих свободные и независимые СМИ и информированное гражданское сообщество, «способное делать различия между репортажами, основанными на фактах, мнением и дезинформацией».

Конгресс утвердил финансирование «Фонда противодействия российскому влиянию» в размере 250 млн. долларов на 2018 и 2019 финансовые года.

Законопроект расширяет потенциальный круг физических и юридических лиц, против которых могут быть введены санкции. Будет налажена система выявления тех, кто совершает сделки от имени или в интересах организаций, связанных с разведывательным и оборонным ведомством России. Санкции грозят всем, кто участвует в российских проектах глубоководной разведки и добычи, арктической нефтедобычи и сланцевой нефти и газа. Аналогичные меры будут введены и в отношении тех, кто содействует поставкам товаров, услуг, лицензий, информации и технологий для строительства трубопроводов для экспорта российских, энергоносителей.

Любопытен один из пунктов энергетического раздела законопроекта, касающегося Украинской энергобезопасности. Он почему-то указывает на необходимость для США «приоритизировать экспорт энергоресурсов США для того, чтобы создавать американские рабочие места, помогать союзникам и партнерам и укреплять внешнюю политику США».

Мне показался любопытным всегдашний компромисс между принципами и интересами в официальных документах Конгресса. Все те «безобразия», творимые Россией, которые породили такой пламенный отпор в виде новых санкций, оказывается не затрагивают вообще сферу инвестиций и технологий в отношении НАСА и всех аэрокосмических клиентов, не имеющих отношения к Министерству обороны США. То есть там, где американцы зависят от наших технологических возможностей, они глухи к «стонам страдающих народов». Даже трудно представить, что было бы с российско-американскими отношениями, будь Россия экономически и технологически развитой державой. Это, кстати, и подсказка тем нашим умам, которые, если верить бытующему в столице апокрифу, денно и нощно разрабатывают детальный пошаговый экономический план будущего нашей страны. Все ответы, оказывается, лежат на поверхности. При одном затруднении: не до конца ясно, как добиться технологического прогресса в тех сферах нашей жизни, которая находится на периферии интересов оборонно-промышленного комплекса, т.е. там, где обычно обходятся без государственных финансов. Подозрение к частному капиталу велико. Особенно в контексте его возможных политических предпочтений.

Сказанное означает, что США смогут до 2025 года существенно разнообразить как средства, так и способы ведения силовых операций, которые будут включать как уже известные невоенные и военные действия, так и принципиально новые. Это означает, что эволюция политического и военного искусства принуждения в США будет аккумулировать и отбирать из всего спектра использования силы наиболее эффективные, но не отказываться от прежних. По сути до 2025 года не произойдет «революции» в военном искусстве, когда одни  формы и способы вытекали другие (танковые прорывы вместо прорывов конных армий), как иногда считали накануне Второй мировой войны. Практика показала, что наиболее бронетанковых и конных корпусов как в стратегической обороне, так и в стратегическом наступлении.

Рис. 14. Эволюция технологий войны[14]

Рис. 15. Относительная способность обнаруживать ПЛАРБ России и КНР[15]

Развитие сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил показывает, что на практике США и их союзники готовятся как с полномасштабной традиционной войне (об этом свидетельствует объем ВВСТ сухопутных сил), так и ВС этих стран.