Процесс планирования мероприятий в области стратегического сдерживания и предотвращения военных конфликтов предполагает развитие исследований в области анализа и прогноза по двум направлениям:

Во-первых, в области мониторинга, анализа и прогноза развития международной обстановки и, как следствие, вытекающей из неё военно-политической обстановки, а также конкретной стратегической обстановки, политических и военных конфликтов и войн. Этот процесс требует анализа огромного количества факторов и тенденций, формирующих МО–ВПО–СО.

Причем этот анализ должен делаться на постоянной, желательно очень динамичной основе, с использованием комплексной информации (политико-дипломатической, военной, экономической, научно-технической и пр.) на системной основе представителями, как минимум, нескольких ведомств, чьи сотрудники и исследователи пользуются различными методиками и источниками. Такой подход позволяет избежать односторонних представлений, которые часто отражают узковедомственную специфику.

Во-вторых, требуется отдельный и системный анализ развития ресурсов и иных возможностей России, которые являются основой для разработки средств, мер и способов стратегического сдерживания. В настоящее время в этой области отмечаются следующие негативные особенности, препятствующие получению адекватных результатов, и требующие устранения:

— чрезмерная ориентация на макроэкономические показатели и критерии, которая нередко игнорирует другие факторы, например, при составлении прогноза социально-экономического развития России;

— ведомственная ориентация на собственные подходы и методики, особенно свойственная Минфину, Центробанку и Минэкономики;

— отсутствие даже общих договоренностей о приоритетах развития и планирования в области безопасности и социально-экономической и финансово-экономической областях.

В результате в настоящее время имеется созданная система стратегического планирования, которая обладает двумя крупными недостатками:

Первый недостаток: отсутствует взаимосвязь (декларируемая в ряде документов) между Стратегией национальной безопасности, Концепцией внешней политики, Концепцией социально-экономического развития и решениями Президента РФ (например, сформулированными в послании ФС РФ 1 марта). Так, например, прогнозы социально-экономического развития на среднесрочную перспективу предполагают рост ВВП ежегодно на уровне 2–3%, а послание Президента, как минимум, — на 5–7%.

Второй недостаток: отсутствует механизм реализации этих концептуальных нормативных документов. Правительство России и вся исполнительная власть в целом руководствуются не этими документами, а текущими «сигналами» и потребностями.

В этой связи требуется более четкое формулирование стратегии развития России и её информационно-пропагандистское обеспечение в интересах внешней и внутренней политики, которое смогло бы ликвидировать «разноголосицу», характерную для последних десятилетий в научной и журналистской среде. Использование аналитических, прогностических материалов, а также ряда материалов СМИ в качестве дополнения к политике ПСС и ПВК может стать частью такой политики в будущем.

В настоящее время, как правило, внимание привлекают к себе те конфликты, которые переходят из политико-силовой в военную фазу, игнорируя достаточно длительный переходный период складывания предпосылок для эволюции этих конфликтов военную плоскость. Поэтому требуется анализ и прогноз не только состоявшихся уже военных конфликтов, а также таких, которые имеют потенциал превращения их в вооруженную борьбу. С точки зрения обеспечения интересов России и сохранения эффективности политики стратегического сдерживания это означает необходимость тщательного исследования состояния всех групп факторов, формирующих МО, в особенности тех из них, которые влияют на развитие ВПО. Речь, в частности, может идти:

Первое. О мониторинге и прогнозе развития отношений между основными субъектами МО-ВПО и особенно военно-политическими коалициями (что сегодня игнорируется вообще), в частности, тех факторов, которые содействуют развитию конфликта в военную фазу (например, тенденциях в военном строительстве наступательных вооружений и военной техники, разработке концепций и оперативных планов и т.д.).

Представляется, что в этом случае возможны и необходимы:

— развитие контактов между военными организациями и военными;

— международные конференции;

— сопоставления военных доктрин и планов использования ВС и ВВСТ.

Второе. О мониторинге и прогнозе развития глобальных и региональных тенденций в мире, угрожающих безопасности и стратегической стабильности, на межведомственной основе (с участием МИД, СВР, ГРУ и РАН).

В настоящее время большинство напряжений и военных конфликтов наступает в области противоречий развития глобальных и региональных тенденций, как, например, в Сирии, где в последние годы резко усилилось влияние региональных и национальных тенденций.

Третье. О мониторинге и прогнозе развития негосударственных акторов в мире, имеющих прежде всего опасный характер (экстремистских, террористических и иных). Привлечение внимания к таким актором стало важной тенденцией, однако, на мой взгляд, не следует забывать, что в эти же годы развивались и другие опасные тенденции:

— в области социальной инженерии, создании социальных конфликтов;

— в области роста межрелигиозного и межконфессионального противоречия;

— в национальной области и гуманитарных областях, например, между усиливающимся «креативным классом», претендующим на политическую власть, и государственными органами власти и т.д.

Четвёртое. О мониторинге и последствиях развития когнитивно-идеологической сферы жизнедеятельности, последствиях развития

НЧК и его институтов. Эта область и её влияние на ПСС и ПВК остаётся фактически в стороне от исследований, хотя именно она в истории человечества становилась основой для социально-политических потрясений (религиозные, межконфессиональный войны, буржуазные, пролетарские, национально-демократические и прочие революции).

В настоящее время происходят революционные изменения в этой сфере, требующие исследований с точки зрения влияния на ПСС и ПВК, как минимум, в следующих областях:

— последствиях для СС и ПВК появления «синтезированных» технологий в ближайшем будущем, когда социальные и когнитивные

технологии будут синтезированы с био-, информ- и другими технологиями, например, в робототехнике. В этой области уже проявились радикальные последствия в связи с быстрым развитием БЛА, социальных сетей и пр.;

— социальных последствиях стремительного роста качества человеческого капитала (ЧК), который превратился в решающий фактор развития экономики и государственной (в том числе военной) мощи;

— политических последствиях роста влияния и роли институтов развития человеческого капитала (например, университетов) и «креативного класса», которые проявились, например, в политическом влиянии этих структур на политические партии государственные органы власти.

Автор: А.И. Подберёзкин