Развитие «Сценария № 1» и «Сценария № 2» в период 2025–2050 годов наиболее вероятно по сравнению с другими сценариями. Оно диктуется всей предыдущей логикой развития событий до 2018 года и тенденциями в развитии мировой МО и ВПО после 2025 года.

С экономической точки зрения, согласно прогнозам, общемировой ВВП может удвоиться к 2037 г. и утроиться к 2050 г. Доля Китая в середине 2020-х гг. стабилизируется на уровне 20% в результате снижения темпов роста до среднемировых. Доля США сократится с 17% до 14%, Индии — вырастет с 7% до 14%, стран ЕС понизится с 17,5% до 12%. При этом средний доход на душу населения в Китае составит лишь 40%, а в Индии — 20% от американского уровня.

Таким образом произойдет изменение в соотношении мировых экономических сил в пользу новых центров силы и ЛЧЦ, которое неизбежно отразится и на политической, и военной обстановке в мире. Период 2025–2050 годов, как ожидается, будет отражать относительно стабильное и пропорциональной соотношение сил при заметном изменении только в пользу Индии и таких государств, как Индонезия, Пакистан и ряд других стран, обладающих стремительно увеличивающимся демографическим потенциалом.

На этом фоне ожидаемая стагнация и инерционное развитие России в период как до 2025 года, так и после (2025–2050 гг.), — по аналогии с 2000–2018 годами, может привести только к одному результату — относительному отставанию России и потере ею своих позиций в мире, а также относительных возможностей защиты своих национальных интересов и системы ценностей.

На фоне быстрого роста экономической и политической мощи старых и новых центров силы сохранение среднемировых (до 3%) темпов роста ВВП и динамики демографического развития, а также качества НЧК означает только одно — превращение России во второразрядную региональную державу, которая не способна обеспечить защиту своих национальных интересов.

Главный «нервный узел» нового мирохозяйственного устройства неуклонно смещается в Азиатско-Тихоокеанский регион — «большая тройка» лидеров (Китай, США и Индия) «прописана» именно здесь. Да и другие страны с постоянным местом регистрации в регионе (Япония, Индонезия) прочно обосновались на ближайшие десятилетия в десятке ведущих экономик. В их числе также Россия, а в перспективе и Мексика. Но, если говорить о России, то только «в их числе». На самом деле сохранение позиций России в числе не только 5 стран-лидеров, но даже и 10 мировых лидеров-государств представляется к 2050 году проблематичным.

Рис. 1. Изменение в расстановке сил в глобальной экономике: прогнозируемые доли стран в мировом ВВП по ППС[1]

Этому существует, как минимум, три причины:

Во-первых, падение темпов прироста ВВП не только в абсолютных, но и в относительных величинах, что хорошо видно на примере относительно благополучного прогноза, сделанного Институтом развития России.

Даже по приведенным оптимистическим прогнозам развития России на фоне других центров силы видно, что она постепенно уступает свое место в числе стран-лидеров другим государствам. Но эти оценки — заведомо оптимистические, которые мало подкреплены практическими результатами развития страны в период 2014–2018 годов. С учетом этих поправок, можно говорить о том, что Россия к 2030 годам может уступить лидерство не только Германии и Великобритании, но и Мексике, и Бразилии.

Таблица 1. Прогнозный рейтинг стран по размеру ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности (ППС) в постоянных ценах 2014 г., выраженных в долларах США место по ППС[2]

При этом принципиально важно замечание бывшего директора ННИ Росстата (2001–2010 гг.) В. Симчера, который сказал следующее:

«Я постоянно говорю о том, что нас заставляют жить в каком-то королевстве кривых зеркал, где всё искажено, и поэтому невозможно понять, что происходит в действительности. Это касается не только России — это касается и Америки, и Китая, и любой иной страны, и мира в целом. Спрашивается, кому и зачем это нужно? Нужно это тем, кто извлекает из такой ситуации выгоду, кто здесь обладает властью и собственностью. Иначе у нас не было бы столько миллиардеров при нищем населении, а зарплаты в правительстве РФ не составляли бы миллион семьсот тысяч рублей в месяц — при катастрофической недооценке и труда граждан России, и реальной, полной стоимости наших природных ресурсов, которые продаются на экспорт мало того что в полцены, но ещё и с отсрочкой платежей, а 40% этих денег вообще не попадают в российскую экономику, оставаясь в системе зарубежных банков. В результате наши реальные убытки — с учётом того, сколько денег мы отбираем у будущих поколений, наших детей и внуков — каждый год составляют, извините, почти триллион долларов. О каком экономическом росте, о каком росте народонаселения, о каком развитии можно при этом говорить? Но ведь говорят же, причём на полном серьёзе, даже какие-то цифры приводят: 1,5% роста в 2017 году, рецессия позади, ура! Да у нас сегодня — только 40% от реального, в натуральных показателях, уровня производства 1990 года. То есть не рост в 2 раза, как следует из официальной цифры ВВП, а падение в 2,5 раза»[3].

И далее В. Симчера продолжил: «Это одна сторона. А вот другая.

Промышленность США производит товаров на 7 трлн долл. в год, сельское хозяйство — на триллион долларов, остальные 11 с лишним триллионов их GDP, то есть ВВП по-американски, — это услуги, из которых почти 9 трлн — „воздух“. За счёт чего тогда финансируется гигантский американский бюджет, в том числе военный на 700 млрд долл.? Задачка-то простая, для второго класса начальной школы. Не из воздуха, не из „печатного станка“, а вот из этого обмена финансового „воздуха“ на реальные товары и услуги. Знаете, какой должна быть сегодня мировая цена на нефть? В пять раз выше, около 300 долл. „за бочку“. В 2016 году США импортировали 2,88 млрд баррелей нефти, это нетто-импорт, по средней цене ниже 45 долл. за „бочку“, это почти 750 млрд долл. Только прямого скрытого дохода, не считая связанных с ними финансовых операций, приносящих косвенный доход, — а вы ещё спрашиваете, зачем США вроде бы безнадёжно убыточная „сланцевая нефть“? Вся система счетов и балансов предельно искажена для того, чтобы не было видно, кто, у кого, где, когда и как изымает реальные стоимости в свою пользу. Пока мы эту систему не „выпрямим“, не начнем всё считать по полной стоимости — мы из финансово-экономического кризиса не выйдем, и он, в конце концов, докатится до катастрофы»[4].

Сказанное означает, что перед Россией вплотную стала «проблема 2050 года», — политическая и военная, а не экономическая, — которую можно обозначить в качестве проблемы сохранения способности и возможности государства обеспечить свой суверенитет и национальную идентичность. Только через изменение существующей системы распределения богатства в мире.

Во-вторых, падением относительного демографического могущества России, которое вытекало из количественного показателя численности населения относительно других государств и качественного показателя развития НЧК России.

Если первый показатель стремительно сокращается относительно быстрого роста таких ЛЧЦ, как китайская, индийская, исламская (которые к 2050 году будут превышать уровень в 1500 млн человек), а также относительному уменьшению численности по отношению к США и всей западной ЛЧЦ, то второй показатель, измеряемый ИРЧП (ИЧР), остается стабильно на уровне 50–52 места относительно других государств последние 20–25 лет.

В-третьих, на фоне смены технологической и экономической парадигмы развития человечества Россия до 2018 года пока не показала сколько-нибудь способностей быстро войти в этот процесс. Более того, прогнозы говорят в пользу того, что до 2025 года она уже и не сможет заметно обозначить свое присутствие. Это означает, что её научнотехническое отставание будет сохраняться, более того, увеличиваться не только по отношению к странам западной ЛЧЦ, но и новым промышленным и экономическим гигантам.