Но что значит – планировать на войне? Планируем мы одни, а выполняем свои планы, если можно так выразиться, вместе с противником[1]

И. Конев, маршал СССР

Формирование МО и ВПО, как известно, происходит под влиянием трех мощных потоков факторов и тенденций, принципиально отличающихся друг от друга, которые условно можно разделить по характеру и признаку возможности их анализа, прогноза и планирования на три принципиально отличные группы. Проблема в том, что оценивать и прогнозировать развитие МО и ВПО необходимо с учетом процессов во всех этих группах, а не только в одной из них:

– группу относительно объективных реалий, которая объединяет изученные или известные в той или иной степени состояния факторов, субъектов, тенденций, их взаимовлияния и т. п., формирующие МО и ВПО;

– многочисленных субъективных решений и роль личностей, социальных групп, лидеров, которые условно можно назвать «намерениями», базирующихся на интересах (потребностях), которые можно исследовать и анализировать с разной степенью достоверности;

– неуправляемых и неизвестных в природе и обществе процессов – энтропии[2], хаоса, многочисленных переплетениях и последствиях развития открытых систем, которыми и выступают такие гигантские сверх системы как МО и ВПО.

В результате взаимовлияния этих трех течений происходит некая синергетическая взаимная интеграция, когда появляется новое качество в МО и ВПО. Причём мы часто не можем предсказать итог такого синтеза потому, что появляется именно новое качество. Не можем спрогнозировать и все его последствия потому, что новое качество фактически ведёт к появлению новой открытой системы, имеющей самые разные последствия. Так, например, пандемия 2020 года в мире оказалась результатом именно взаимной интеграции всех трех процессов, о которых говорилось выше (объективных процессов болезни, охвативших всю планету; субъективных решений правящих элит, от эффективности которых зависел размах эпидемии, например, в Испании и во Вьетнаме; и непредсказуемых аспектов развития болезни, энтропии), которые сформировали совершенно новую реальность как в МО, так и внутри государств. Прежде всего в социально-экономической и внутриполитической областях.

В мае 2020 года эту «внутреннюю реальность» для России А. Чубайс, например, описал следующим образом: «Уже понятно, что в 2020 году при хорошей погоде мы получим минус 5% ВВП (России). Вопрос: а в 2021 году мы получим плюс 5%, чтобы хотя бы в 2022-м восстановить уровень жизни 2019 года? Неочевидно, и это сильно зависит от характера политики, которая будет избрана. Есть ли здесь, в России, инструменты, чтобы выбрать V-образный, U-образный или W-образный сценарий? Есть, и это очень важно. В России … очень устойчивая макроэкономическая ситуация. Я понимаю, что меня сейчас немедленно обвинят в подхалимаже по отношению к родному правительству, но профессионалы все знают. У России госдолг к ВВП 14%, у Италии – по-моему, 140%, у половины Европы – за 100%. У России инфляция 4%. И, кстати, проблемы роста цен по-настоящему в этом году у нас нет. Накопленная инфляция за январь-апрель в России практически такая же, как за январь-апрель прошлого года. ЦБ снижает ключевую ставку и правильно делает. Благодаря устойчивой макроэкономической ситуации бюджет у нас профицитный. У нас золотовалютные резервы за $500 млрд. Все это позволяет маневрировать. Это не та ситуация, с которой мы жили в январе 1995 года, когда объемов валютных резервов оставалось на четверо суток продаж валюты на бирже. Четверо суток – на волоске прошли. Ничего подобного сейчас нет. Есть серьезный объем резервов и вопрос, как грамотно их распределить… Есть еще более спорные способы, не хочу в них уходить, но на сегодня ясно, что ФНБ пока не до конца выбран, и это, наверное, правильно. И есть еще и долговая часть – Минфин только начал заходить в эту сторону. В этом смысле у России, как мне кажется, есть ресурсы для того, чтобы сделать выход из кризиса в полтора-два года минимально болезненным для людей и сократить вот этот период по-настоящему тяжелой жизни»[3].

Анализировать и прогнозировать развитие МО и ВПО в этих условиях необходимо с обязательным учётом как возможного влияния субъективных факторов, так и энтропии, нарождающегося хаоса при формировании МО как открытой системы, когда влияние незначительного фактора может радикально повлиять на всю систему. В частности, авторы книги «Порядок из хаоса» показывают, что в машинный век традиционная наука уделяет основное внимание устойчивости, порядку, однородности и равновесию. Она изучает главным образом замкнутые системы и линейные соотношения, в которых малый сигнал на входе вызывает малый отклик на выходе. Собственно говоря, первые два подхода, которые сегодня существуют в науке, исследуют именно эти факторы и обстоятельства.

Есть и третий, пока что не используемый научный подход, связанный с именем нобелевского лауреата И. Пригожина, который обратил внимание на влияние открытых систем, не упорядочном хаосе в развитии природы и человечества. «Пригожинская парадигма» особенно интересна тем, что она акцентирует внимание на аспектах реальности, наиболее характерных для современной стадии ускоренных социальных изменений: неупорядоченности, неустойчивости, огромном разнообразии, неравновесности, нелинейных соотношениях, в которых даже малый сигнал «на входе» может вызвать сколь угодно сильный отклик на выходе. Так, например, мы знаем, что неожиданные научные открытия, чьи-то поступки или вообще не известные пока что причины вдруг качественно меняют состояние природы или общества.

Наиболее типичные примеры – наводнения, извержения вулканов, эпидемии, засухи и наводнения, а также другие природные явления. Кроме того, мы не знаем в реальности многих механизмов того, как действует экономика, финансовые рынки (например, ценообразование на углеводороды), а тем более социальные процессы, которые мы только пытаемся изучать. Работы Пригожина, образуют новую, по сути, всеобъемлющую, но не известную до сих пор для нужд практики теорию. В сильно упрощенном виде суть этой теории сводится к следующему[4].

Некоторые части Вселенной действительно могут действовать как механизмы. Таковы замкнутые системы, но они в лучшем случае составляют лишь малую долю физической Вселенной. Большинство же систем, представляющих для нас интерес, открыты – они обмениваются энергией или веществом (можно было бы добавить: и информацией) с окружающей средой. К числу открытых систем, без сомнения, принадлежат биологические и социальные системы, а это означает, что любая попытка понять их в рамках механистической модели заведомо обречена на провал.

Этот методологический вывод может быть отчасти отнесён и к концепции формирования МО и ВПО в том смысле, что формальная логика, дедукция и индукция, анализ больших объемов баз данных и экспертные оценки – все эти методы, используемые в работе, – могут лишь отчасти гарантировать успех и эффективность анализа. Другие составляющие – субъективизм принимаемых решений, функционирования современных открытых систем в мире (которыми, безусловно, являются такие крупные, даже гигантские сверхсистемы, как МО и ВПО) – заставляют всегда оставлять «пространство непредсказуемости» в развитии самых неожиданных сценариев МО и ВПО. Такое «пространство» вдруг проявилось в январе 2020 года в виде эпидемии коронавируса во всем мире, которая решительно изменила все оценки, прогнозы и построения, существовавшие за несколько недель до появления этого явления.

Если воспользоваться терминологией Пригожина, то можно сказать, что все системы (в нашем случае сценарии и варианты развития ВПО) содержат подсистемы (СО, политика субъектов, ход военных конфликтов и вся военная деятельность), которые непрестанно флуктуируют[5]. Иными словами, ВПО в одном из своих реализуемых вариантов, находится под влиянием бесконечно нестабильных и непредсказуемых подсистем. Во многом такая реальность делает бессмысленным военное планирование, которое в полной мере соответствует правилу: начало военных действий означает смену заранее подготовленных планов.

Более того, иногда отдельная флуктуация, а тем более комбинация флуктуаций, может стать (в результате положительной обратной связи) настолько сильной, что существовавшая прежде организация не выдерживает и разрушается. Так, планы гитлеровского нападения на СССР в 1941 году оказались в итоге провальными в результате множества таких флуктуаций – появления новых видов ВВСТ (танков Т-34 и самолетов-истребителей нового поколения, БМП – 13 и т.д.), упорного сопротивления окруженных частей, неожиданно крупных мобилизационных запасов, наличия резервов и т. п.

В этот переломный момент (в точке бифуркации) принципиально невозможно предсказать, в каком направлении будет происходить дальнейшее развитие: станет ли состояние системы хаотическим или она перейдет на новый, более дифференцированный и более высокий уровень упорядоченности. Именно так и произошло в 1942 году, когда руководство СССР попыталось организовать масштабное контрнаступление, которое провалилось, а германское руководство переоценило положительное значение сложившейся СО летом 1942 года.

Факты, обнаруженные и понятые в результате изучения неравновесных состояний и нелинейных процессов, в сочетании с достаточно сложными системами, наделенными обратными связями, привели к созданию совершенно нового подхода, позволяющего установить связь фундаментальных наук с «периферийными» науками о жизни и, возможно, даже понять некоторые социальные процессы. В действительности эти факты, о которых идет речь, имеют не меньшее, если не большее, значение для социальных, экономических или политических реальностей. Такие слова, как «революция», «экономический кризис», «технологический сдвиг» и «сдвиг парадигмы», приобретают новые оттенки, когда мы начинаем мыслить о соответствующих понятиях в терминах флуктуации, положительных обратных связей, диссипативных структур[6], бифуркаций и прочих элементов концептуального лексикона школы Пригожина. С точки зрения формирования ВПО в мире это означает нарастающую зависимость формирования МО и, как следствие, – ВПО от случайных и субъективных факторов, которую необходимо учитывать при долгосрочном стратегическом планировании. Прежде всего, с точки зрения развития НИР и ОКР, которые неизбежно будут преподносить неожиданные сюрпризы – прорывные технологии и резкий рост качества ВВСТ.

В значительной степени это обстоятельство будет влиять и на социально-политические факторы формирования ВПО, в частности, внутриполитическая дестабилизация, смена в настроении правящей элиты и изменение её политического курса, неожиданные социальные и иные изменения в обществе будут в возрастающей степени влиять на внешнеполитический курс государств и их положение в ВПО.