Практически одновременно с приднестровской операцией летом 1992 г. началась миротворческая операция в Южной Осетии. Первые столкновения между осетинами и грузинами во время распада СССР в приграничной с Россией южно-осетинской автономии начались зимой 1989–1990 гг. Осенью 1990 г., после прихода к власти в Грузии первого некоммунистического руководства во главе с З. Гамсахурдиа, Верховный Совет автономной области принял ряд решений, направленных на создание независимой республики. 9 декабря 1990 г., несмотря на протесты тбилисского руководства, осетины избирают новый состав Верховного Совета автономии. 11 декабря Верховный Совет Грузии упразднил Юго-Осетинскую автономную область и принял закон «О чрезвычайном положении». В тот же день в столице автономии городе Цхинвали произошло убийство осетинского милиционера и двух грузин (по словам осетин, сотрудников охраны Председателя грузинского парламента З. Гамсахурдия). На следующий день грузинский парламент принял решение о введении чрезвычайного положения на территории, контролируемой властями бывшей автономии.
6 января 1991 г., при полном бездействии внутренних войск СССР, находившихся в регионе, в столицу автономии Цхинвали вошли силы грузинской милиции и грузинские добровольцы. Осе- тинское население оказало сопротивление. После боев с группами осетинских боевиков 26 января 1991 г. грузинские силы оставили город. Вслед за тем, осетинским отрядам постепенно удалось оттеснить грузинские силы на несколько километров от Цхинвали. Весной 1991 г. стало очевидно, что активные боевые действия между осетинскими и грузинскими формированиями закончилась и тактической целю каждой воюющей стороны стало удержание контролируемой территории.
С начала конфликта произошел массовый исход осетин из внутренних районов Грузии в Южную и Северную Осетию, несколько десятков осетинских сел было сожжено; грузинские жители Цхинвали и ряда, осетинских сел также бежали из зоны конфликта. Основной проблемой в регионе стала криминализация зоны конфликта. При общем снижении числа вооруженных столкновений между этническими формированиями сторон, стали возникать столкновения между отрядами одной этнической группы. Грабежи и бандитизм, ранее направленные только против этнически враждебного населения, после исхода последнего стали направляться против представителей невовлеченных в конфликт местных национальных групп — армян и евреев. Вместе с тем продолжались вылазки и обстрелы контролируемой противником территории и нападения на транспорт на дорогах, сопровождавшиеся убийствами, захватом заложников, с целью получения выкупа либо обмена, и угоном скота. Предпринятая Б. Ельциным и З. Гамсахурдия в марте 1991 г. неудачная попытка урегулирования конфликта, о которой говорилось раннее, никак не изменила ситуацию в регионе.
В целях стабилизации обстановки и предотвращения повторной вспышки конфликта 14 июня 1992 г. между Б. Ельциным и новым лидером Грузии Э. Шеварднадзе были заключены так называемые Дагомысские соглашения. Результатом заключенного соглашения предусматривалось создание для решения военных вопросов и поддержания мира в зоне вооруженного конфликта трехсторонних Смешанных сил мира и правопорядка, а для решения административно-хозяйственных и экономических вопросов — Смешанной Контрольной комиссии.
Следует отметить, что собственно Дагомыские соглашения не были в итоге реализованы, однако они заложили основы для миротворческой деятельности в регионе. Смешанной Контрольной комиссии, в состав которой должны были войти представители грузинской, южноосетинской стороны и России (в том числе Северной Осетии), так и не удалось начать систематическую работу. На протяжении всего периода, прошедшего после соглашения, тема необходимости постоянной работы комиссии обсуждалась, однако ее работа ограничивалась проведением нескольких встреч делегаций в течение года и принятием протокольных решений.
Миротворческие силы, по тексту принятых решений, должны были состоять из трех батальонов. Один батальон должен был формироваться из состава грузинских вооруженных сил, один — из состава российских вооруженных сил, и один — из сил, подчиненных правительству российской автономной республики — Север- ной Осетии, которой доверяли власти Южной Осетии. Миротворческие силы должны были нести совместную, с объединенным штабом и тремя старшими воинским начальниками, службу по поддержанию мира. Предусматривалось, как и в Приднестровье, создание смешанных постов, для проверок на дорогах и разоружения населения.
Однако реальное развитие миротворческого процесса пошло мимо запланированных решений. Начавшиеся боевые действия в Абхазии отвлекли внимание грузинского руководства от проблем Цхинвальского региона. Грузинский батальон оказался в основном сформирован из представителей местного грузинского населения, принимавших до того участие в боевых действиях в регионе. Добровольцы из Северной Осетии также вскоре покинули миротворческие силы, и личный состав североосетинского батальона пополнили контрактники из местного осетинского населения. Предполагаемое общее превосходство осетинских сил в боевой технике было причиной постоянного беспокойства грузинского командования. В качестве сдерживающей меры грузинский батальон миротворческих сил, представлявший из себя основную силу грузинской стороны в регионе, был оснащен мало подходящими для миротворческих сил боевыми машинами пехоты. Не исчезла подозрительность в отношении намерений грузинских военных и среди осетин. В сложившихся условиях командованием миротворческих сил было принято решение не устанавливать на дорогах смешанные посты и разделять, по возможности, посты миротворцев грузинского и осетинского контингента постами российских сил.
В условиях паралича власти в Грузии и Южной Осетии в 1992–1993 гг., создание миротворческих контингентов из бывших боевиков позволило сковать действия противоборствующих групп в регионе. Лучшие из старших воинских начальников миротворческих сил — в прошлом офицеров Советской Армии, часто возвращенных из отставки для командования грузинскими и осетинскими силами — видели свою основную задачу в сдерживании своих подчиненных. Один из них в разговоре с автором просто называл своих бойцов бандитами. Действительно, ни в какой другой миротворческой операции на территории бывшего СССР не было столько случаев правонарушений со стороны миротворцев, в том числе торговли наркотиками. Виновные в большинстве случаев не несли никакого наказания.
В этих условиях российский миротворческий батальон нес основную нагрузку по поддержанию правопорядка в регионе. На территории его расположения и под его охраной проходили встречи грузинских и южноосетинских представителей. Благо- даря расплывчатым формулировкам мандата, предусматривавшего поддержание мира и правопорядка в регионе, российские миротворческие силы фактически приняли на себя обязанности правоохранительных органов Южной Осетии в части охраны порядка в регионе и задержания правонарушителей. Однако, по словам командующего, российскими миротворцами генерал-майора Николая Павлова, зачастую местные правоохранительные органы, состоявшие из бывших бойцов осетинских отрядов, тут же выпускали задержанных не проводя расследования. На парламентских выборах 27 марта 1994 г. в Южной Осетии представители местных силовых министерств потерпели поражение. Изменить новый расклад политических сил они не смогли, так как российские миротворческие силы стали противовесом отрядам боевиков и опорой избранного нового руководства республики. Командование батальона решало и большинство хозяйственных вопросов, связанных с совместными действиями грузинской и осетинской стороны.
После того как и в Грузии и в Южной Осетии власти укрепились и смогли в большей степени чем раньше контролировать свои силовые структуры, на заседании Смешанной контрольной комиссии 6 декабря 1994 г. с согласия грузинской, северо- и южно-осетинской и российских сторон миротворческие силы были объединены под единым командованием российского генерал-май- ора Анатолия Меркулева. по его словам, в течение 1994–1995 гг. личный состав грузинского батальона был заменен практически полностью. На треть был очищен от лиц, принимавших участие в боевых действиях в регионе, и осетинский батальон. Также было принято решение законсервировать тяжелую технику миротворческих сил грузинского и осетинского контингента. Решение не распространялось на технику миротворческих сил России.
В 1995 г. акцент работы командования миротворческих сил сместился с вопросов правоохранительной сферы на вопросы восстановления хозяйства региона. По словам Анатолия Меркулева, максимально широко понимающего свой мандат, как предупреждение повторного возникновения вооруженного конфликта, командующий миротворческими силами стал проводить на территории российского контингента еженедельные совещания административно-хозяйственного актива осетинской и грузинской стороны региона, на которых обсуждались не только случаи нападений и угона скота, но и восстановление работы местного завода, борьба с безработицей в регионе и даже обеспечение школьными учебниками школ перед началом учебного года.
Оценивая миротворческую операцию в Южной Осетии, следует признать, что объединение задач по поддержанию мира и правопорядка, позволило достичь успеха в миротворческой деятельности войскам, даже при отсутствии запланированной поддержки со стороны гражданских ведомств. Использование трехсторонних миротворческих сил, в которые были вовлечены участники прошедших боевых действий, позволило ограничить влияние вооруженных формирований боевиков на жизнь региона и создать условия для мирного строительства. Планируемое изменение состава миротворческих сил, заключающееся в смене осетинского батальона, формально считающегося батальоном Министерства по чрезвычайным ситуациям Северной Осетии и финансируемого из российского бюджета, на российский батальон Вооруженных Сил позволит еще более облегчить переход к мирной жизни. Однако окончательное урегулирование конфликта возможно только после политического определения статуса Южной Осетии.
>>Полностью ознакомиться с учебно-методическим комплексом А. И. Подберзкина “Современная военная политика России ”<<
