Миротворческие операции[1] России в 1991–2016 годы стали важной частью внешней и военной политики страны. Они оставались в ряде случаев основным и главным, а иногда и единственным силовым инструментом политического влияния России на постсоветском пространстве. При этом история и условия, в которых они формировались и действовали, была часто не только тяжела, но и  трагична.

Предполагалось, что демонстративный отказ от имперского наследия России, принятие первой в Советском Союзе «Декларации о суверенитете», многочисленные заявления о поддержке стремлений к суверенитету советских республик, в первую очередь Прибалтики, призывы Ельцина к российским автономиям «брать столько суверенитета, сколько проглотите» и бескомпромиссная борьба с союзным правительством М. Горбачева, — все это должно было не только обеспечить поддержку руководителями союзных республик борьбы российских лидеров за переезд из московского Белого Дома Правительства РСФСР в Кремль, но и создать дружеские отношения с руководством других республик    Советского Союза. Следует признать, что эти надежды в дальнейшем не оправдались. Показательно, что во время событий в августе 1991 года реально только руководители прибалтийских республик оказали поддержку российским лидерам в борьбе с пошедшей ва-банк высшей    коммунистической    номенклатурой.

Последовавшие за тем Беловежские и Алма-Атинские соглашения, завершившие существование Советского Союза, но не создали механизмов урегулирования конфликтов на территории, бывшего СССР. В этой области единственным позитивным результатом переговоров стало определение судьбы советского ядерного и химического оружия. Принятые тогда решения позволили наметить реализованные в последствии меры по его уничтожению или вывозу в Россию и исключить его использование в конфликтах на постсоветском пространстве[2], — пишет исследователь А. Соколов.

«Когда Российская Федерация заявила о себе как о правопреемнице СССР, то никто из ее руководителей не осознавал степени ее ответственности за происходящее вне границ новой страны. Склады советского оружия в бывших братских республиках захватывали неизвестные лица, правительства новых независимых государств при этом не признавали своей связи с этими захватами, но и не проводили серьезных расследований. Советские воинские части, большей частью, принявшие российскую присягу, с трудом выходили в Россию, иногда теряя при этом свою технику и вооружение. Например, в 1992 году при выводе из Нагорного Карабаха мотострелкового полка, ставшего таким образом российским, его боевая техника была захвачена армянскими формированиями. Специальным группам российских десантников пришлось выявлять и взрывать российские танки и бронемашины. В других случаях российские войска оставались в местах своей старой дислокации, не имея ни четкой правовой базы для своих действий, ни представления о своем  будущем.

Министерство обороны России не могло обеспечить контроль за действиями подчиненных ему войск в „ближнем зарубежье“. Личный   состав   изолированных   российских   частей,   в   том числе офицеры и прапорщики, пополнялся выходцами из местного на- селения. Оторванные от Москвы части продолжали оказывать помощь существующим вооруженным формированиям. Командиры закрывали глаза на действия своих подчиненных и пытались проводить самостоятельную политику в отношении местного населения.   Небывалый   размах   приобрела   коррупция.

На примере 201-й дивизии, расквартированной в Таджикистане, было видно, как еще до начала гражданской войны 1992 года, дезорганизованные российские войска становились источником вооружений для обеих конфликтующих сторон. Один из представителей российских властей, в числе прочего курировавший состояние российских войск в Таджикистане, достаточно лаконично оценил в 1993 году итоги двухлетней коррупции в 201-й дивизии словами: „Разворовано все“. При этом следует отметить, что даже в таком виде 201-я дивизия во время гражданской войны, сыграла роль буфера при столкновениях…[3].

В первое время после распада СССР руководство России не уделяло существенного внимания развитию отношений   с   новыми   независимыми   государствами.   Действия   Кремля,   в   том   числе и попытки участия в урегулировании вооруженных конфликтов, носили случайный, реактивный характер (ad hoc). В рамках своей общеполитической стратегии Россия декларировала основную роль международных коллективных организаций в деле установления добрососедских отношений между новыми независимыми государствами. Разрабатывалась концепция общего для всего СНГ соглашения по проведению операций по установлению     мира.

Стало очевидно, что представления либеральных руководителей, стоявших в тот период во главе правительства России, и государственного внешнеполитического ведомства о том, каковы должны быть отношения между странами на постсоветском пространстве, мало соотносятся с действительностью. России не удастся решить проблемы преобразования из посттоталитарного в демократическое общество, изолированное от остальных стран постсоветского пространства. Нестабильность на границах Рос- сии и продолжающиеся конфликты будут неизменно нарушать стабильность российского общества. Следовательно,  активная роль России в скорейшем урегулировании конфликтов отвечает ее национальным интересам, а миротворческие операции, наряду с дипломатическими усилиями, должны стать одним из эффективных средств реализации интересов России. Национал-патриотические силы также требовали активного вмешательства России в дела своих соседей, рассматривая такое вмешательство, как возрождение политики великой державы и наследницы Российской     империи.

Советское наследство

В то же время, Россия не была готова для проведения миротворческих операций. В нашей стране подобный опыт отсутствовал. В рамках операций  ООН  Советский  Союз  никогда  не  посылал  свои войска для установления мира. На протяжении всей своей истории советские войска или советские военные советники во время гражданских войн в других странах оказывали помощь прогрессивным, по мнению коммунистического руководства, режимам или повстанческим движениям. Это полностью соответствовало доктрине так называемого «пролетарского интернационализма», требующего оказывать помощь борющимся за свое освобождение трудящимся в их прогрессивной борьбе за освобождение от гнета капитализма и его последней стадии — империализма. Мирные переговоры могли использоваться только как элемент этой борьбы, конечный результат которой был предопределен марксистско-ленинской  теорией.

Этому не противоречило участие советских офицеров в операциях ООН в качестве наблюдателей, так как международным организациям отводилась роль силы, «сдерживающей империалистические державы в их агрессивных устремлениях». Политика мирного сосуществования рассматривалась как диалектическая форма борьбы между государствами с различным общественно-политическим строем, а международные институты представляли собой одно из полей этой  борьбы.

Миротворческие операции Организации Объединенных Наций проводятся в целях предотвращения или ликвидации угрозы миру и безопасности путем совместных принудительных действий, если меры экономического и политического характера оказались недостаточными и неэффективными. Решения о создании, составе, использовании и финансировании миротворческих сил принимает Совет Безопасности ООН. Стратегическое руководство такими силами осуществляет Военно-штабной комитет.

Будучи постоянным членом Совбеза ООН, Российская Федерация несет ответственность за поддержание мира и безопасности на планете. За последние годы военнослужащие ВС РФ наравне с другими членами международного сообщества неоднократно участвовали   в   предотвращении   или   ликвидации   междоусобных и межнациональных конфликтов как на территории республик бывшего СССР, так и в странах дальнего зарубежья. География таких мест обширна: Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье, Таджикистан, Босния и Герцеговина, Косово и Метохия, Ангола, Чад, Сьерра-Леоне, Судан[4].

Миротворческие силы Российской Федерации представляют собой контингенты военного и гражданского персонала, а также правоохранительных органов, комплектуемые на добровольной основе по контракту и выделенные для участия в ОПМ по мандату ООН и региональных организаций.

Всего численность военнослужащих РФ, участвовавших в ОПМ, составила 16000 человек. Для выполнения этих задач были задействованы части и подразделения 27 гв. мед (ПриВО), 45 гв. мед (ЛенВО), 59 гв. мед Оперативной группы российских войск (ОГРВ) в Приднестровском регионе Республики Молдова, ВДВ, а также часть сил и средств Группы российских войск в Закавказье (ГРВЗ). На конец 1996 года одновременно в ОПМ на территории государств-участников СНГ было задействовано: личного состава — около 10000 человек, танков — 168, БМП и БТР — 532, артиллерии — 247, вертолетов — 29, автомобилей — 1380. В настоящее время для этих целей сформирована 15-я отдельная мотострелковая         бригада.

Другим важным аспектом участия Российской Федерации в международной миротворческой деятельности является направление в миссии ООН военных наблюдателей. Они служат на Ближнем Востоке, в Западной Сахаре, Демократической Республике Конго, Кот-д’Ивуаре, Либерии и Судане. Примечательно, что наша страна входит в первую десятку по количеству военных наблюдателей    в    Организации    Объединенных   Наций.

В то же время Россия несет особую ответственность за сохранение безопасности на пространстве СНГ.   Так,   в Приднестровье в целях мирного урегулирования вооруженного конфликта и на основании соответствующего соглашения все еще находятся совместные   миротворческие   силы   России   и   Молдовы.

Кроме того, российские военнослужащие входят в миротворческий контингент Организации Договора о коллективной безопасности. Этот контингент был сформирован в октябре 2007 г. Он предназначен, прежде всего, для участия в операциях по поддержанию мира на территориях государств-членов ОДКБ (по решению Совета коллективной безопасности ОДКБ), а также за пределами этих государств (на основании Мандата, выдаваемого Советом Безопасности     ООН)[5].

Россия   выделила   на   миротворческую   деятельность     около $331 млн в 2015 году. По данным ООН, это 3,15% от общего бюджета миротворческих операций в $8,27 млрд. Лидерами — участниками бюджета являются США (28,4%, $2,35 млрд), Япония (10,8%, $893,2 млн) и Франция (7,22%, $597 млн).

Кроме того, Россия вложила $61,8 млн в гуманитарные про- граммы ООН. В рамках Всемирной продовольственной программы ООН она осуществила поставки продовольствия на $30 млн Таджикистану и Киргизии была оказана помощь на $7 млн. Минимальная помощь была отправлена в Сомали — на $1 млн. Кроме того, как отмечается в докладе, Россия в 2015 году выделила $9,6 млн на финансирование систем устойчивого школьного питания в Армении, Таджикистане и Киргизии. В 2016–2018 годах Россия планирует увеличить свой вклад в общий бюджет миротворческих операций. По мнению составителей доклада, это поможет укрепить влияние страны, а также позволит направлять российских миротворцев на руководящие   должности   в   «полевых»   миротворческих     миссиях.

Российские миротворцы участвовали в девяти из 16 операций по поддержанию мира ООН с апреля 2015 года по март 2016 года. В миротворческих операциях приняли также участие 68     военных наблюдателей и 22 сотрудника МВД России. В 2016 году к выполнению этой миссии были привлечены отряды Национальной гвардии[6].

Основополагающим документом, определяющим создание миротворческих контингентов РФ, принципы их применения и порядок использования, является Закон РФ «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности», принятый Государственной Думой 26 мая 1995 года. Этот закон определил содержание и функции специального воинского контингента России, установил порядок предоставления военного и гражданского персонала для участия в операциях по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности, а также при выполнении Российской Федерацией принятых обязательств по международным   договорам   и    соглашениям.

В мае 1996 года для реализации этого федерального закона Президент РФ подписал Указ №637 «О формировании специального воинского контингента Вооруженных Сил Российской Федерации для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности», которым определены количество привлекаемого в его состав воинского контингента, а также вопросы его  финансирования.

Предусматривалось сформировать в пределах установленной штатной численности Вооруженных Сил РФ специальный воинский контингент для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности в составе   17 мотострелковых и 4 парашютно-десантных батальонов в количестве 22 тыс. человек[7].

Присутствие воинских контингентов в «горячих точках» позволило значительно улучшить социально-политическую обстановку в регионах, перейти к поиску мирного диалога, восстановлению народного хозяйства и возвращению беженцев[8].

При осуществлении миротворческих функций российские воинские контингенты несли потери, общее число которых за период с 1992 г. по декабрь 1996 г. составило: 227 чел. убитыми и 159 — ранеными. Самые большие потери приходятся на долю российского контингента в КСПМ в Таджикистане (150 убитых и 79 раненых). Далее в порядке уменьшения потерь следуют: Абхазия, Приднестровье, бывшая Югославия, Южная Осетия.

Всего непосредственное участие в миротворческих операциях только в 1997 году принимало 11 109 российских солдат и офицеров, 153 танка, 254 артиллерийских орудия, 688 бронетранспортеров, боевых машин пехоты и боевых разведывательно-дозорных машин, 19 систем реактивного залпового огня, 1903 автомобиля, 29 вертолетов и 9 самолетов14.