Срочно необходимы разработки теоретических основ комплексного поражения противника[1]

В. Герасимов, Начальник Генерального штаба ВС РФ

Переход в начале XXI века силового противоборства на уровень отношений между локальными человеческими цивилизациями и их коалициями[2] означает создание нового качества МО и ВПО, которое отличается по целому ряду характерных черт и особенностей от МО и ВПО конца ХХ века:

— во-первых, произошло стремительное расширение всего спектра средств и методов силового противоборства, как военных, так и невоенных, и их быстрое наращивание. Можно сказать, что в качестве средств силового противоборства стали использоваться любые, порой самые безобидные средства, которыми обладают не только государства и отдельные акторы, но и простые граждане. Так, например, в качестве террористических инструментов стали использоваться газовые баллоны, автомобили, обычные ножи, рассылка СМС-сообщений и пр.;

— во-вторых, произошло резкое расширение участников противоборства — субъектов ВПО — «вширь», которое положило начало формированию широких военно-политических коалиций, из которых, по меньшей мере, одна — западная, во главе с США, — окончательно оформилась уже к началу нового столетия. Среди полноценных участников силового противоборства стали не только отдельные вооруженные формирования, но и вполне гражданские организации («Белые каски», например), которые стали заметным фактором в соотношении сил;

— в-третьих, появились и стремительно развиваются такие качественно новые особенности военно-силового противоборства на современном этапе развития ВПО как:

■ расширение спектра условий применения военной силы;

■ исчезновение границ между силовыми и военными способами;

■ искажение норм международного права;

■ изменение классических сценариев подготовки и начала войн;

■ комплексное поражение противника.

Рис. 1. Реорганизация военной организации государства в военную организацию нации

При этом нередко отсутствие явных противников в качестве государств и др. акторов, создание «облачных противников», а также заметные изменения в политическом и военном искусстве (в особенности отчётливая тенденция перехода стратегического сдерживания из ядерного в неядерную и невоенные сферы), предполагают необходимость координации на качественно новом уровне усилий и средств по обеспечению эффективного стратегического сдерживания[3] не только между государственными институтами, но и между институтами государства и общества, государства и бизнеса, государства и отдельных граждан.

Иными словами, требуется переформатирование военной организации страны в военную организацию нации. В самом общем виде эта реорганизация представляет собой создание такой военной организации, которая использует все национальные ресурсы в интересах безопасности и стратегического сдерживания, включая потенциал бизнеса и конкретного человека.

Привлечение к обеспечению стратегического сдерживания всех ресурсов и структур необходимо потому, что ядерная стратегия государства и коалиции перестаёт быть основной, уступая своё значение другим, порой даже невоенным факторам. Так, на графике ниже отчетливо видно, что в период после 1990 года вплоть до 2008 года значение факторов, не связанных с ядерным оружием, стремительно росло, а собственно ядерного оружия — сокращалось.

Рис. 2. Упоминания о ядерном оружии и климате в литературе Великобритании 2005–2008 гг.[4]

Это означает, что к 2008 году в мировом общественном мнении, в т.ч. в Великобритании, опасность ядерной войны была вытеснена экологическими и климатическими опасениями. Однако, если такое обследование провести сегодня, в 2018 году, то, уверены, что ситуация в Англии вернется к «пику» ядерных опасений начала 1980-х годов.

Иными словами, характер и особенности развития МО и ВПО в мире решительно влияют на восприятие правящими элитами и общественностью характера угроз. Это же означает, что уровень и степень координации отдельных министерств, ведомств, государственных и общественных институтов во многом предопределяется характером МО и ВПО. Характерен пример с искусственным созданием истерии вокруг мнимого применения химического оружия и вмешательством России в выборы в США, когда был достигнут очень высокий уровень согласованных антироссийских действий не только внутри Великобритании и США, но и между западными союзниками, более того, СМИ и общественными организациями.

В настоящее время, когда состояние МО и ВПО приобрело, открыто угрожающий характер, координация российских государственных и общественных институтов, а также привлечение отдельных граждан должно быть на качественно новом уровне.

Его можно назвать «тоталитарным» (или авторитарным), что будет соответствовать реалиям 1940-х и 1970-х годов, т.е. периода «горячих» и «холодных» войн[5].

Таким образом, в современных условиях МО и ВПО можно выделить следующие уровни такой координации[6]: а) общегосударственный; б) государства и общества; в) общенациональный (государство, общество и бизнес):

Общегосударственный уровень координации — т.е. на уровне всех министерств, ведомств и организаций как «силовых», так и «не силовых», а также региональных и местных органов власти.

В настоящее время в военную организацию России фактически входит только система «силовых» институтов и органов политической власти, которая медленно и постепенно привлекает к своей деятельности функционал «не силовых» институтов управления, которые в действительности играют всё возрастающую роль в обеспечении безопасности государства и его эффективном сдерживании. Например, министерство образования, создающее человеческий капитал ВС России, от качества которого будет зависеть качество личного состава и управления войсками, министерство здравоохранения социальной защиты и др., а также органов законодательной власти — Совета Федерации и Государственной Думы ФС, — которые активнее участвуют в силовом противоборстве (например, Комитеты по международным делам обеих палат, специальная Комиссия по укреплению суверенитета СФ ФС и др.).

Характер зависимости степени достижения целей управления — Ц_у применением имеющихся сил, средств и ресурсов в интересах обеспечения безопасности и обороны от возможности органов управления своевременно и обоснованно формировать и осуществлять управляющие воздействия отражают графики, приведенные на рисунках 3 и 4.

Рис. 3.

Рис. 4.

График на рисунке 3 характеризует влияние длительности цикла — Т управления на степень достижения целей, а график на рисунке 4 отражает зависимость степени достижения целей от обоснованности управленческих решений. Здесь обоснованность характеризуется вероятностью принятия решения, оптимального для достижения цели обеспечения безопасности государства в конкретно сложившейся обстановке. Анализ этих зависимостей показывает, что уже сегодня управлять процессом обеспечения безопасности неоперативно или на основе недостаточно обоснованных решений — все равно, что не управлять вовсе[7].

В то же время обеспечение требуемой оперативности и целесообразности управления, рассматриваемым процессом крайне сложно не только в организационном и техническом, но и в научно-методическом аспекте.

Это обусловлено рядом факторов, к которым прежде всего относятся: возрастание уровня неопределенности обстановки в сфере обеспечения безопасности и обороны государства; рост объема и разнообразия информации, подлежащей обработке в интересах управления совместным применением сил, средств и ресурсов федеральных органов исполнительной власти (ФОИВ) для обеспечения безопасности и обороны государства; возрастание потерь вследствие несвоевременных и недостаточно обоснованных управленческих решений; сокращение допустимого времени на обработку информации и принятие решений.

Вследствие воздействия указанных факторов сложность проблемы принятия обоснованных решений в сфере обеспечения безопасности и обороны государства возрастает, а допустимое время цикла управления сокращается. То есть противоречие между требуемой и достигаемой при допустимом времени цикла управления обоснованностью резко обостряется. Особенно это проявляется при непосредственной подготовке к отражению агрессии и в ходе обороны государства. К моменту реализации принятых решений ситуация может настолько измениться, что решения теряют смысл. Кроме того, обусловленное недостаточной оперативностью управления запаздывание в подготовке силовых инструментов отражения агрессии в соответствии с законом возрастающего превосходства, ведет к экспоненциальному росту потерь сил и средств этих инструментов в период ведения оборонительных действий[8].

В необходимости разрешения указанного противоречия и  состоит первая проблема совершенствования управления обеспечением безопасности и обороны Российской Федерации.

В научно-методическом отношении ее решение обусловливает необходимость развития методов прогнозирования и принятия решений по результатам прогноза.

Однако, вследствие роста динамичности и неопределенности обстановки возможность такого прогноза ограничена. Более того, уже сам прогноз и подготовка к действиям в соответствии с ним в условиях целенаправленных внутренних и внешних противодействий безопасности государства и действий противника в ходе его обороны изменяет обстановку, поскольку противодействующие субъекты также оценивают текущую обстановку, вскрывают элементы подготовки и соответствующим образом реагируют на них. А даже совершенная подготовка к недостаточно точно прогнозируемому будущему, неэффективна.

Таким образом, обостряется противоречие между необходимостью и возможностью прогнозирования обстановки в интересах управления обеспечением безопасности и обороной государства.

В целом в современных условиях основанное на прогнозах управление в рассматриваемой сфере может быть эффективным лишь для относительно короткого промежутка времени. В этом, на наш взгляд, состоит вторая проблема его совершенствования, которая в настоящее время еще недостаточно осознанна. В научно-методическом аспекте ее решение обусловливает необходимость формирования методов и моделей для обоснования допустимого горизонта прогнозирования[9].

Невозможность достаточно точного долгосрочного прогнозирования ведет к тому, что изменяются объемы и содержание работ, выполняемых на различных этапах планирования совместного применения сил, средств и ресурсов ФОИВ для обеспечения безопасности и обороны государства. Основной объем работ смещается от общего в сторону детального планирования в интересах непосредственного управления обеспечением безопасности и обороной

государства. Вместе с тем детальное планирование и непосредственное управление представляют собой реакцию на конкретную ситуацию, характерную для относительно короткого промежутка времени, т.е. имеют локальный характер. Управление же совместным применением сил, средств и ресурсов ФОИВ для обеспечения безопасности и обороны государства направлено на достижение глобальных целей. Оно должно сосредоточиваться на обеспечении результативности применения имеющихся сил, средств и ресурсов в процессе в целом, а не только в отдельные его моменты. Таким образом, возникает противоречие между объективно локальным характером принимаемых решений и глобальными целями управления в рассматриваемой сфере. Необходимость разрешения этого противоречия составляет суть третьей проблемы совершенствования управления рассматриваемым процессом в современных условиях. В научно-методическом аспекте ее решение обусловливает необходимость согласования объективно локальных управленческих решений с глобальными целями управления.

Указанные противоречия и порождаемые ими частные проблемы раскрывают структуру общей проблемы совершенствования управления применением сил, средств и ресурсов ФОИВ для обеспечения безопасности и обороны государства. Ее игнорирование может привести к срыву достижения целей даже при наличии достаточных сил, средств и ресурсов. В условиях же современного экономического и демографического кризиса в Российской Федерации игнорирование рассматриваемой проблемы недопустимо, поскольку ведет к срыву достижения глобальных целей обеспечения безопасности и обороны государства[10].

На современном этапе решение указанных общей и частных проблем, не представляется возможным без централизации управления и автоматизированной поддержки формирования управленческих решений в рассматриваемой сфере обеспечения безопасности и обороны. Указанные, централизация и поддержка предполагают создание необходимых технических средств и технологий, а также развитие соответствующего научно-методического аппарата. Необходимые технические средства и технологии уже частично имеются в автоматизированных системах управления и ситуационных центрах ФОИВ и в Национальном центре управления обороной. Что же касается научно-методического аппарата, то здесь успехи существенно скромнее. Вместе с тем технические средства поддержки принятия решений в сфере безопасности и обороны государства оказываются полезными ровно настолько, насколько применяемые модели и методики адекватны реальному процессу.

Следовательно, формирование указанного научно-методического аппарата представляет собой в настоящее время ключевое направление дальнейшего совершенствования управления совместным применением сил, средств и ресурсов ФОИВ в интересах обеспечения безопасности и обороны Российской Федерации.

Координация на уровне государства и общества, т.е. координация деятельности государственных и общественных институтов в настоящее время находится на крайне слабом уровне.

Речь идет о взаимодействии в интересах безопасности огромного числа общественных организаций с органами власти и управления, прежде всего, патриотических, спортивных, образовательных, научных и др., а не только Общественной палаты и Совета по содействию развитию гражданского общества и правам человека.

Можно в этой связи напомнить, что в высшей степени такая координация была достигнута во времена ВОВ 1941–1945 годов, когда Государственный Комитет Обороны СССР смог консолидировать всю управленческую власть в своих руках. Включая деятельность общественных и профсоюзных, кооперативных и партизанских организаций, православной церкви и пр. общественных организаций.

Общенациональная координация (государства, общества и бизнеса) на данном этапе отсутствует, координация же частного бизнеса и государства, формально существует в виде деятельности  РСПП и соответствующего Совета при Президенте России. При этом роль не государственного бизнеса в России огромна. Так, на долю государственного бюджета России в национальной экономике приходится порядка 20% (в то время как во Франции, например, до 50%, а в Норвегии и того выше — 57%). В среднем в Европе доля бюджета превышает 43% при российской доле — 20,8%, которую правительство предлагает всячески сокращать.

Итак мы можем констатировать, что в 2018 году в России уровень координации силовых средств противодействия западной ЛЧЦ и её военно-политической коалиции совершенно недостаточен. Это означает, что политика стратегического сдерживания России недостаточно эффективна, что, в общем-то, и подтверждается на практике. Причем, эта ситуация наблюдается в таких принципиальных областях, которые определяются тремя важнейшими блоками, составляющими национальную структуру общества и экономики:

— между государственными институтами (в частности, не только между силовыми и не силовыми, но и между силовыми);

— институтами общества, которые, по сути, не организованы, ответственность за это может нести только соответствующее управление Администрации Президента РФ, которое последние два десятилетия фактически монополизировало сферу подготовки важных инициатив во внутренней политике;

— институтами бизнеса и государства, где существуют очень слабые периодические попытки Д. Медведева, Б. Титова и ряда других деятелей предложить некоторые решения.

Таблица. 1

При этом надо подчеркнуть, что принципиальной основой координации между ними может быть:

— координация институтов (министерств, организаций, ассоциаций, предприятий и пр.), которые в настоящее время присутствуют в государственной власти — правительство, палаты Федерального собрания и пр.;

— координация стратегий, которые также существуют (и то, лишь формально) в органах государственной власти.

В этой связи проблема видится в создании системы координации, как институтов, так и стратегий, которые (прежде, чем координировать) надо создать в большинстве случаев, либо превратить их из формальных в реальные[11]. Первым шагом представляется координация таких стратегий и институтов на уровне уже существующих и принятых законодательных и нормативных актов, которые регулируют систему безопасности страны, — ФЗ и Указы Президента РФ. В. В. Путин в своём послании и Указе от 7 мая заложил мощную концептуальную основу для такой координации, выполнить которую одно только правительство будет не в состоянии просто потому, что многие функции, прежде всего политические, находятся в компетенции президента и ФС РФ.

Во-вторых, в таком системном силовом противоборстве России, т.е. национальном стратегическом сдерживании, должны принимать участие не только военные или силовые институты государственной власти, но и не военные органы власти и организации, а также общественные организации и — что не менее важно — отдельные граждане.

Необходимо задействовать весь потенциал нации, все её ресурсы, но, прежде всего, творческий потенциал граждан, что может дать огромный положительный эффект. Иными словами, современное и эффективное стратегическое сдерживание России предполагает участие всех государственных и общественных сил.

Соответствующим образом должны быть внесены изменения и в военную организацию страны.

В-третьих, Стратегия национальной безопасности должна определённо расширить спектр сил и средств, участвующих в военно-силовом противоборстве (стратегическом сдерживании), прежде всего, за счет невоенных сил и средств, обозначив перед ними вполне конкретные цели по защите системы национальных ценностей и институтов государства.

В современном тексте Стратегии[12] соответствующие разделы (культура, наука, здравоохранение и пр.) рассматриваются не в качестве областей силового противоборства и политики стратегического сдерживания, а как объекты враждебного воздействия, требующие соответствующей защиты в отражении угроз. Между тем, культурный, духовный потенциал нации, вкупе с интеллектуальным и научным потенциалами, объединенными в соответствующие институты развития НЧК, могут и должны стать эффективными инструментами активного, а не оборонительного стратегического сдерживания.

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомится с монографией "Стратегическое сдерживание: новый тренд и выбор российской политики"<<