Каждая система международных отношений существует до тех пор, пока закрепленное в ней соотношение (баланс) сил не противоречит новым историческим реалиям[1]

А. Сидоров, Н. Клейменова, профессора МГИМО(У)

… изменения в структуре оборонно-промышленного комплекса происходили синхронно со сменой приоритетов в развитии государства[2]

Б. Алешин, заместитель председателя Правительства РФ (2003–2004 гг.)

Среди факторов, в наибольшей степени влияющих на формирование международной и военно-политической обстановки, как известно, решающее значение имеют темпы и характер научно-технического развития экономики. Основные особенности современного этапа научно-технической революции относятся к радикальным изменениям в области информатики и связи, которые, в свою очередь, привели к революции в системе управления не только отдельными приборами, видами техники или даже целыми системами, но и экономикой, политикой, военной областью. По оценке экспертов США, «интернет девайсов» 50 млрд единиц к 2020 году, а его потенциальный экономический эффект будет составлять от 2,7 до 6,2 трлн долларов ежегодно к 2025 году. Они полагают, что на его быстрое развитие будут влиять три основные тенденции:

– во-первых, разное снижение стоимости сенсоров, достигающее 50% каждые 10 лет;

– стремительное и повсеместное проникновение интернета;

– распространение баз данных[3].

Это позволяет сделать вывод о радикальной смене основных политических, экономических, военных и социальных парадигм во второй половине XX века, составляющих единый процесс, но и всю систему формирования МО[4]. Завершения процессов в которых продлилось вплоть до настоящего времени и находит свое выражение в резкой дестабилизации международных отношений. Так, еще в 2012 году некоторые эксперты отмечали, что «в случае успешного создания глобального боевого Интернета, который можно использовать для передачи информации в режиме реального времени, такая система позволит вести контроль и управление всеми родами и видами войск из единого центра. Таким образом, новая система даст возможность Пентагону непосредственно контролировать ситуацию в любой точке земного шара, где американцы надумают «устанавливать демократию». К тому же у Президента будет возможность наблюдать за ходом боя на мониторе компьютера и в случае необходимости связаться с командирами»[5].

«Реализация комплекса всех необходимых компонентов рассчитана на 10 лет. Таким образом, она должна быть завершена к 2020 году. Она будет проводиться в рамках создания Единого информационного пространства. Предполагалось, что на программу внедрения этого замысла в жизнь необходимо более 200 миллиардов долларов, но уже сейчас только в сухопутных войсках на реализацию этих целей потрачено 230 миллиардов.»[6]

Этой революции во всех областях человеческой деятельности с 70-х годов XX века посвящено немало работ, включая в том числе и работы, в которых анализируются ее последствия для военно-политической и военно-технической деятельности государств. Однако такому относительно позднему явлению этой революции, как появление сетевых СМИ и их политическим последствиям, работ посвящено совсем не много. Связано это не только с тем, что «предметом пристального внимания» это явление стало только во втором десятилетии XXI века в связи с «арабской весной», но и с тем, что далеко не сразу были оценены адекватно масштабы и политические последствия этого явления. Так, одно из политических последствий распространения сетевых СМИ это появление реальной взаимосвязи между обществом и властью появлением у общества критически важной способности оценивать (в т.ч. доверять) власти консолидировано, а также появления потребности в стандартах социального поведения. Очень образно об этом сказал заместитель председателя Правительства РФ И. Шувалов: «Я вот слушаю, вы говорите о восстановлении доверия. Какое восстановление? А что, когда-нибудь у нас существовало реальное доверие к государству? Как будто оно было, потом оно потерялось, а сейчас вы пытаетесь его найти. О чем вы говорите, я не знаю. Доверие – это какая-то такая вещь, размазанная совсем. <...>

Вы знаете, у нас как бы резко расслоились повестки. У нас есть высокая политическая повестка – глобального позиционирования вовне, отстаивания своих интересов. Мне представляется, что у президента действительно такая глобальная повестка. И у нас, к сожалению, порядками ниже экономическая повестка и социальная. В этом мы сами виноваты. Мы ковыряемся, понимаете, в каких-то ежедневных вопросах и не видим, какими мы должны быть через 20 лет. А от того, что мы не видим, какими мы должны быть через 20 лет, одни уже ездят на беспилотных такси, а мы до сих пор обсуждаем, почему у нас такие плохие дороги. Поэтому мой вот запрос, например, на формирование такой критической массы, которая выдвинет запрос на другой стандарт поведения. Потому что желание жить по-другому – оно огромное. Но желать жить по-другому и что-нибудь для этого делать – вещи разные»[7].

Этот ресурс – сетевые СМИ – может быть очень эффективно использован как в пользу, так и против власти. Пока степень доверия к В. Путину в России высока (и, отчасти, она переносится и на правительство), этот ресурс работает «на укрепление», но как только уровень доверия покачнется – что бывает часто и происходит быстро – этот ресурс превращается немедленно в разрушительный политический инструмент.

В этом качестве сетевые СМИ превращаются в исключительно эффективные политические и военные средства влияния, в том числе дополняющие и даже компенсирующие не только средства информационного, но и непосредственно вооруженного противоборства.

Особенно важное значение сетевые СМИ приобретают в условиях гибридной войны, когда использование всех других видов СМИ (газет, радио, телевидения) в ходе противоборства всячески ограничивается всеми сторонами. Так, во время конфликта на Украине в 2014–2015 годов наиболее приоритетными военными целями были ретрансляторы, передатчики, обеспечивающая инфраструктура, электрические подстанции, редакции и пр. элементы СМИ. «Победа» в революции на Украине в 2014 году была обеспечена исключительно захватом и полным контролем со стороны оппозиции практически всех СМИ и откровенным террором по отношению к оставшимся.