Сегодня фронт глобальных противоречий переместился с идеологического уровня именно на цивилизационный[1].

А. Орлов, военный эксперт

В отраслевой структуре мировой экономики коренных переломов не произойдет … Доля сферы материального производства к 2025 г., вероятно, опустится ниже 25%, … сельского хозяйства до 2%, добывающей промышленности до 4%, обрабатывающей промышленности — до 13– 14% …, услуг превысит 75%[2].

Эксперты ИМЭМО РАН

«Инерционный»сценарий развития России в 2025–2040 годы является, по сути дела, продолжением сценария, предложенного Д. Медведевым в мае 2017 года В. В. Путину, в котором предусматривается выход к 2020 году на среднемировые темпы роста ВВП, а в 2021 году — на темпы, несколько превышающие среднемировые. Весной–летом 2017 практически такие же варианты предложили А. Кудрин и ряд других групп («Столыпинский клуб», РССП и др.), что может говорить о сложившейся инерционной тенденции в правящей элите России к 2018 году относительно перспектив социально-экономического развития. Проект бюджета на 2018–2020 годы фактически закрепил эту тенденцию, сделав ее во многом инерцией и на последующие годы, т.е.  после 2025 года, хотя бы потому, что указанные концепции ориентировались на перспективу до 2035 года.

В этой связи необходимо напомнить, что стратегическое прогнозирование предполагает подготовку долгосрочных прогнозов на периоды свыше 10 лет. С нормативной точки зрения этот период в России ограничен 12 годами, т.е. в 2017 году мы должны иметь стратегический прогноз до 2030 года и даже далее. Именно такой прогноз и стал во главу угла споров о развитии России в 2013–2017 годы в связи, прежде всего, как с кризисом и последующей стагнацией экономики страны, так и введенными в 2014 году против страны США и их союзниками вплоть до конца 2017 года, имея четкую перспективу дальнейшего усиления.

В этих условиях прогноз, основанный на предположении о сохранении инерционного вектора развития России после 2025 года, означал окончательной потерю ею перспективы в будущем. При этом можно было бы выделить две разновидности этого инерционного сценария развития России, которые очень близки друг другу, с одной стороны, но все-таки несколько отличаются один от другого.

Два варианта  «инерционного» сценария, в частности, предполагают, что:

— либо опасная эволюция сценария «Военно-силового противоборства» в 2017–2025 будет остановлена, как минимум, на какое-то время, и ситуация в МО и ВПО вернется к ситуации 2014–2017 годов;

— акценты в политике западной ЛЧЦ будут перенесены с «военного» на «силовое» противоборство, как это было до 2014 годы , предоставив России время и возможности, как и в прежние десятилетия, лениво паразитировать на распродаже природных ресурсов.

Оба эти ожидаемых варианта исходят из того, что произойдет возврат в политике Запада к политике, существовавшей до 2014 года, когда в ней доминировали силовые, но не военные средства по отношению к России. Это означает ожидание правящей элиты России отказа от эскалации «Военно-силового сценария» развития МО и ВПО в отношениях с Россией. В основе таких оптимистических ожиданий лежит несколько основных причин:

Первая. Резкий рост угроз и рисков эскалации развития «Военно-силового сценария», развивавшегося в 2014–2017 годы, который вызвал опасения в отношении неконтролируемого характера его развития[3]. В пользу этого говорят заявления некоторых правительств (Италии, Венгрии, Греции и др.), которые даже в условиях санкций не свернули политическое и экономическое сотрудничество с Россией.

Вторая. Усиление разногласий среди членов самой коалиции и западной ЛЧЦ как по линии «США–ЕС», так и внутри правящего истэблишмента США и Европы, что достаточно наглядно проявилось на фоне выхода Великобритании из ЕС и выборов 2017 года.

Третья. Резкое обострение отношений западной ЛЧЦ с другими субъектами МО–ВПО (КНДР, исламскими странами и акторами, КНР и странами Юго-Восточной Азии и др.), которое объективно требует минимального уровня сотрудничества с Россией.

И в первом, и во втором варианте развития этого инерционного сценария, таким образом, предполагается, что процесс усиления силового противоборства с Западом в экономической, политико-дипломатической, информационной и пр. невоенных областях будет не просто продолжаться, но даже несколько усиливаться, но, однако военная составляющая такого противоборства не будет получать своего развития, т.е. в чистом виде будет использована «стратегия силового принуждения» («the power to coerce») при минимальном прямом использовании военной силы[4]. Другими словами, в целом для России сохранятся внешние условия 2014–2017 годов, к которым ее правящая элита уже адаптировалась.

Правящая элита России игнорирует как вероятность негативного развития ВПО после 2025, так и то, что оба эти варианта неизбежно приведут уже не к стагнации, а к деградации экономики и социальной сферы России в 2025–2050 годы. «Точка отсчета», сравнение социально-экономической ситуации в России и ее внешнеполитического положения у правящей российской элиты фактически исходит из сравнения с положением на Украине, где сократилась численность и качество жизни населения в 2014–2015 годы, на фоне которой инерционность России выглядит даже привлекательной.

Действительно, ментальность правящих элит в России и на Украине очень близка, хотя события 2014–2017 годов и сделали их противниками, а динамика развития (стагнации) России и Украины в 2012–2017 годы выглядит очень похожей, с той разницей, что изначально у Украины не было экспортно-ресурсных преимуществ и существовали потребности закупать энергоресурсы за рубежом.

Рис. 1. Изменения в динамике развития Украины

Это свидетельствует о том, что модели развития России и Украины в 2012–2014 годы были очень похожи с той разницей, что на Украине к власти пришла группа радикалов, которая в России пришла к власти в октябре 1993 года.

При этом динамика основных показателей развития Украины в 2006–2015 годы очень напоминает динамику этих же показателей в России (с естественными поправками на демографические изменения и расходы военного бюджета, вызванными внешними причинами). На мой взгляд, эти показатели говорят о глубинных причинах инерционной тенденции в развитии России.

 «Инерционный»  сценарий развития России после 2025 года, таким образом, предполагает, с одной стороны, медленную динамику развития ВПО, существующей в 2017 году, в сочетании со слабой позитивной динамикой развития России возникшей в 2017 году, с другой. По сути дела этот сценарий развития России после 2025 года — экстраполяция развития внешних условий и внутриполитической обстановки, а также сохранения эффективности управления Россией в период 2014–2017 годов не только до 2025 года, но и при минимальных изменениях, отраженных  в двух вариантах, которые позднее будут описаны отдельно.