Группа основных акторов, влияющих на формирование современной ВПО

 

Ныне разговор о будущем – это разговор о технологиях. Но это не будущее. Ты остаешься человеком и должен знать, чего ты хочешь… Потому, что не понимаешь, это для тебя плохо или хорошо[1]

И. Крастев, болгарский политолог

 

Среди всех возможных субъектов и акторов, формирующих ВПО, исключительно важное значение имеют те, где влияние человеческого капитала, особенно его творческих возможностей и когнитивно-информационных способностей имеет максимальное значение. Эти акторы представляют наиболее эффективную часть институтов развития национального человеческого капитала (институты развития НЧК[2]) – главного средства современного развития общества, экономики и эффективного обеспечения национальной безопасности.

Институты развития НЧК[3]– ключевое понятие, характеризующее практически все доступные национальные возможности (государства и общества), определяющие состояние государственной мощи, экономики и даже потенциальные силовые (военные и невоенные) меры и средства не только внутренней, но и внешней политики. Причём, возможности как «мягкой», так и «жёсткой силы» (которые более точно определяются потенциалом политики «силового принуждения» – («the power to coerce»). В широком понимании – институты развития НЧК это созданные обществом и государством социальные структуры их сохранения и развития, без которых общество и государство не могут существовать.

В современном мире эффективность этих институтов определяет не только темпы развития общества и экономики, но и эффективность мер и средств, которыми обладает нация и государство. В том числе и военных. В качестве примера можно привести такие государственные институты НЧК в области обеспечения информационной безопасности как «силы обеспечения информационной безопасности государства» – «государственные органы, а также подразделения и должностные лица государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, уполномоченных на решение … задач по обеспечению информационной безопасности».

Как уже говорилось в предисловии к работе, предметом анализа выступает национальный человеческий капитал (НЧК) страны, составляющий основную часть ОПК России и значительную часть национального богатства государства. если по оценкам западных специалистов, НЧК развитого государства составляет 80-85% всего объема экономики, то в ОПК его удельный вес существенно выше – не менее 95%, т.е. НЧК является главным фактором развития ОПК[4].

Но это только часть свойств НЧК. Другая важнейшая его часть состоит в институтах развития НЧК, без которых собственно НЧК практически не может развиваться: человек, его способности и возможности формируются обществом, точнее – государственными и общественными институтами (детскими садами, школами, университетами, общественными организациями, библиотеками, социальными сетями, СМИ и т.д.). Даже если предположить, что какой-то человек вдруг окажется вне этой системы институтов, то и в этом случае он будет испытывать на себе влияние членов семьи (их предпочтений, знаний и пр.) и окружения.

Институты развития НЧК создают среду и формируют основные качества НЧК:

- уровень образования;

- уровень науки и технологий;

- качество жизни;

- физическое состояние и здоровье (физкультура, здравоохранение);

- нравственные качества личности, включая такие, как патриотизм;

- творческие способности и возможности для самореализации.

От них, таким образом, зависит, например, качество государственного и общественного управления в стране, темпы развития экономики и общества и многое другое.

С военно-политической точки зрения, институты развития НЧК формируют:

- качество л/с военнослужащих, их способность управлять современными ВВСТ;

- качество ОПК, создание новых и модернизацию прежних образцов ВВСТ, уровень военно-промышленного производства, качество и эффективность НИР и ОКР;

- качество военного управления и военного искусства и т.д.

Это – традиционные и известные свойства НЧК и его институтов. В этом смысле его значение для развития экономики, общества, в том числе ОПК, не требует специальных доказательств и специального анализа, хотя отдельные аспекты структуры НЧК и его влияния на социально-экономическое развитие и безопасность требуют особенно пристального внимания.

В частности, на взгляд авторов работы, важно выделить такие качества НЧК (которые фактически не учитываются) как творческий (креативный) потенциал части нации, носителем которого является часть общества. На Западе некоторые специалисты считают, что Россия обладает огромным потенциалом «творческого» (креативного) класса, насчитывающим, по некоторым оценкам, до 30% граждан, что намного превосходит средние мировые показатели. Однако существует очевидная проблема, которая заключается, во-первых, в том, чтобы предоставить этому социальному слою все возможности для творчества и самореализации, а, во-вторых, постоянно расширять долю этого социального слоя в обществе. Сделать это можно только и исключительно с помощью институтов развития НЧК.

Нередко к «творческому» классу относят средний класс, который, как социальная группа, может формироваться под влиянием общепринятых критериев:

-уровня душевого дохода;

- образования;

- самоидентификации,

но, вероятно, также включает в себя значительную часть творческого потенциала нации, хотя исключать из процессов творчества другие социальные группы было бы совершенно неверно. Очевидно, что вся нация и государство заинтересована в том, чтобы эта часть общества была максимально больше, а её возможности – постоянно расширялись. Поэтому главная проблема государства – создание максимально благоприятных условий для развития НЧК и, прежде всего, его творческого потенциала.

Другая стороны проблемы НЧК – степень развития институтов НЧК. Причем как государственных, так и общественных, которые, с одной стороны, являются инструментами развития НЧК, без которых процесс повышения качества и увеличения количества НЧК практически нереализуем, а, с другой стороны, - и это важно для политики национальной безопасности,- эти институты превратились в мощные силовые средства внешнеполитического влияния. Причем, как защиты, обеспечения безопасности, прежде всего, внутриполитической стабильности, так и влияния на формирование МО и ВПО, отдельные субъекты и акторы. Именно в последние 20-30 лет институты развития НЧК превратились в силовые инструменты внешней политики, вполне сопоставимые с военными инструментами по своему влиянию, но используемые гораздо шире и эффективнее. Не только развал ОВД и СССР, но и последующие социальные революции, перевороты и захваты власти происходили прежде всего под влиянием наиболее развитых государств, обладающих мощными институтами развития НЧК, превращенными в средства силового политического влияния.

Таким образом, как структура НЧК, так и развитие институтов НЧК требуют специального исследования, которое выходит за рамки изучения военно-политических последствий состояния и развития НЧК и его институтов в ОПК.

К группе основных акторов, влияющих на формирование современной ВПО в мире, регионе или отдельном ТВД, относится очень широкая группа не государственных, полугосударственных (созданных и контролируемых государством), политических, военных, экономических, международных, религиозных и иных институтов мирового сообщества, которые в самом широком представлении могут быть отнесены к институтам развития человеческого потенциала[5], влияющая на внешнюю политику других субъектов и акторов ВПО. Таким образом, некая часть акторов, влияющих на формирование ВПО, является лишь частью более широкого спектра институтов развития НЧК.

Это означает, во-первых, возможность её количественного и качественного расширения за счёт других институтов ИРЧК (или использования этих институтов), а, во-вторых, возможность целенаправленного развития таких акторов за счет развития ИРЧК. Последнее имеет исключительно важное значение: если некоторые акторы могут использоваться вм качестве инструментов (в том числе силовых) внешней политики, то развитие ИРЧК и превращение их в такие акторы – эффективный способ увеличить военно-политическую мощь субъекта ВПО. Так, например, сознательно стимулируя развитие таких эффективных ИРЧК как университеты, можно изначально предусмотреть их использование в качестве эффективных внешнеполитических акторов, которые занимаются подготовкой представителей правящих элит других государств, их военных специалистов, участников силовых операций, будущих создателей «технологических прорывов» и т. д. и т. п.

Среди негосударственных участников международных отношений выделяют межправительственные организации (МПО), неправительственные организации (НПО), транснациональные корпорации (ТНК) и другие общественные силы и движения, действующие на мировой арене. Возрастание их роли и влияния – относительно новое явление в международных отношениях, характерное для послевоенного времени. Данное обстоятельство в сочетании с длительным и практически безраздельным господством реалистической парадигмы объясняет то, что они все еще сравнительно слабо изучены политической наукой. Отчасти это связано и с неочевидностью их подлинного значения, отражаемой в таких терминах, как «невидимый континент» (Й. Галтунг) или «второй мир» (Д. Розенау). Сказанное касается не только участников, которых Д. Розенау называет «подсистемами», но и международных организаций, которые, казалось бы, у всех «на слуху».

Французский специалист Ш. Зоргбиб выделяет три основных черты, определяющие международные организации: это, во-первых, политическая воля к сотрудничеству, зафиксированная в учредительных документах; во-вторых, наличие постоянного аппарата, обеспечивающего преемственность в развитии организации; в-третьих, автономность компетенции и решений.

Указанные черты в полной мере относятся к международным межправительственным организациям (МПО), которые являются стабильными объединениями государств, основанными на международных договорах, обладающими определенной согласованной компетенцией и постоянными органами. Рассмотрим их более подробно.

Венский Конгресс 1815 г., возвестив об окончании наполеоновских войн и рождении новой эпохи в международных отношениях, одновременно возвестил и о появлении в них нового участника: Заключительным актом Конгресса было провозглашено создание первой МПО – Постоянной комиссии по судоходству по Рейну. К концу XIX века в мире существовало уже более десятка подобных организаций, появившихся как следствие индустриальной революции, породившей потребность в функциональном сотрудничестве государств в области промышленности, техники и коммуникаций и т. п.: Международная Санитарная Конвенция (1853), Международный Телеграфный Союз (1865), Международное Бюро Мер и Весов (1875), Всемирный Почтовый Союз (1878), Союз Защиты Промышленной Собственности (1883), Международная Организация Уголовной Полиции (Интерпол, 1923), Международный Сельскохозяйственный Институт и др.

Существуют различные типологии МПО. И хотя, по признанию многих ученых, ни одна из них не может считаться безупречной, они все же помогают систематизировать знание об этом относительно новом влиятельном международном акторе. Наиболее распространенной является классификация МПО по «геополитическому» критерию и в соответствии со сферой и направленностью их деятельности. В первом случае выделяют такие типы межправительственных организаций как: универсальный (например, ООН или Лига Наций); межрегиональный (например, Организация Исламская Конференция); региональный (например, Латиноамериканская Экономическая Система); субрегиональный (например, Бенилюкс). В соответствии со вторым критерием, различают: общецелевые (ООН); экономические (ЕАСТ); военно-политические (НАТО); финансовые (МВФ, Всемирный Банк); научные («Эврика»); технические (Международный Союз Телекоммуникаций); или еще более узко специализированные МПО (Международное Бюро Мер и Весов).

В то же время указанные критерии носят достаточно условный характер. Во-первых, их нельзя противопоставлять, так как многие организации могут отвечать одновременно обоим критериям: например, являться и узкоспециализированными и субрегиональными (Организация Стран Восточной Африки по контролю за пустынной саранчой). Во-вторых, проводимая на их основе классификация достаточно относительна: так, даже технические МПО могут брать на себя и экономические, и даже политические функции; тем более это относится к таким организациям, как, скажем. Всемирный Банк или ГАТТ, которые ставят своей задачей создание условий для функционирования в государствах – членах либеральных рыночных отношений, что, конечно, является политической целью. В-третьих, не следует преувеличивать не только функциональную, но и, тем более, политическую автономию МПО.

Так, например, в статье 100 Устава ООН говорится:

1. При исполнении своих обязанностей Генеральный Секретарь и персонал Секретариата не должны запрашивать или получать указания от какого бы то ни было правительства или власти, посторонней для Организации. Они должны воздерживаться от любых действий, которые могли бы отразиться на их положении как международных должностных лиц, ответственных только перед Организацией.

2. Каждый Член Организации обязуется уважать строго международный характер обязанностей Генерального Секретаря и персонала Секретариата и не пытаться оказывать на них влияние при исполнении ими своих обязанностей» (22).

Однако на деле господствующее влияние на ориентацию деятельности ООН и ее институтов имеют США и их союзники. Этому способствует действующий в указанных институтах принцип уравновешивающего голосования при принятии решений, в соответствии с которым наибольшими возможностями располагают государства, оказывающие этим институтам наибольшую финансовую поддержку. Благодаря этому США располагают около 20% голосов в МВФ и Всемирном Банке (см.: 14, р. 136). Все это ставит проблему эффективности МПО и особенно такой, наиболее крупной и универсальной из них по своим задачам, как ООН.

Созданная в целях поддержания международного мира и безопасности, развития дружественных отношений и сотрудничества между государствами, способствуя обмену мнениями и улучшению взаимопонимания между ними, ООН в условиях холодной войны нередко служила местом ожесточенных пропагандистских схваток, выступала как сугубо политизированное учреждение, демонстрировала несоответствие конкретных результатов требованиям современности, неспособность обеспечить решение возложенных на нее задач (23).

Специалисты отмечают и такое противоречие, явившееся обратной стороной принципа равноправия всех членов ООН, как ситуация, когда значительная часть членов ООН – малых или даже микрогосударств – обладает равными голосами с крупными странами. Тем самым решающее большинство может быть составлено теми, кто представляет менее десяти процентов мирового населения, что так же недопустимо, как и доминирование в этой организации небольшой группы великих держав. Генеральный Секретарь ООН отмечает, что «двусторонние программы помощи зарубежным странам нередко были инструментом «холодной войны» и до сих пор остаются под сильнейшим воздействием соображений, продиктованных интересами политического влияния и национальной политики».

В конце 80-х – начале 90-х годов окончание «холодной войны» принесло новые возможности укрепления этой всемирной организации, увеличения ее потенциала и эффективности, решения ею проблем, связанных с выполнением своего мандата. Многие из этих проблем объясняются ограниченностью всякой межправительственной организации рамками государственно-центричной модели поведения. Государство – действительно универсальная модель политической организации людей, о чем свидетельствует ее распространение на все новые нации и народы. Однако уже приведенные факты противоречий между формально-юридическим равенством и фактическим неравенством государств доказывают, что ее роль нельзя абсолютизировать. Исследования в области социологии международных отношений показывают, что во многих к тому же становящихся все более частыми ситуациях интересы людей и их «патриотизм» связаны не с государством, а с другими общностями, политическими или культурными ценностями, которые воспринимаются ими как более высокие: это могут быть ценности панисламизма, связанные с чувством принадлежности к более широкой общности, чем нация государство, но это могут быть и ценности, связанные с этнической идентификацией субгосударственного характера – как это имеет место у курдов или берберов. В этой связи сегодня все более ощутимо возрастает роль международных неправительственных организаций (НПО).

В отличие от межправительственных организаций, НПО – это, как правило, нетерриториальные образования, ибо их члены не являются суверенными государствами. Они отвечают трем критериям: международный характер состава и целей; частный характер учредительства; добровольный характер деятельности. Вот почему их причисляют к «новым акторам» (М.К. Смуц), «акторам вне суверенитета» (Д. Розенау), «транснациональным силам» (М. Мерль), «транснациональным организациям» (Ш. Зоргбиб) и т. п.

Существует как узкое, так и расширительное понимание НПО. В соответствии с первым, к ним не относятся общественно-политические движения, транснациональные корпорации (ТНК), а тем более – организации, созданные и существующие под эгидой государств. Так, Ф. Брайар и М.Р. Джалили под НПО понимают структуры сотрудничества в специфических областях, объединяющие негосударственные институты и индивидов нескольких стран: религиозные организации (например, Экуменический Совет Церквей), организации ученых (например, Пагоушское Движение); спортивные (ФИФА), профсоюзные (МФП), правовые (Международная Амнистия) и т. п. организации, объединения, учреждения и ассоциации.

В ХХ веке на внешнюю политику государств и коалиций, а также на формирование ВПО всё более сильное влияние стали оказывать такие факторы, как не государственные акторы, – многочисленные и быстро распространяющие своё влияние организации, объединения, союзы и другие субъекты, которые (с большой степенью условности) можно сгруппировать по следующим признакам:

– политические организации: партии, межпартийные объединения (крупнейшими из них были III Интернационал в ХХ веке и в ХХ–ХХI веке Социнтерн, фракции в Европарламенте и т. п.);

– общественные организации и профессиональные союзы, численность которых не возможно определить, но только в ООН зарегистрировано сотни тысяч. Среди них можно выделить быстро усиливающиеся экологические организации;

– религиозные организации и конфессии отдельных религий, оформленные в организационные структуры самого широкого спектра – от благотворительных до экстремистских;

– научные, образовательные, творческие и иные союзы и организации.

 

Автор: А.И. Подберезкин

 


[1] Крастев И. «Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся»// Россия в глобальной политике, 2018. Т. 16, № 6, с. 8

[2] Национальный человеческий капитал (НЧК) – зд.: главная часть активов нации и государства и главное средство развития.

[3] Институты развития НЧК – зд.: созданные государством и обществом институты, формирующие и развивающие НЧК. В политике последних десятилетий превратились во влиятельные инструменты силового (военного и не военного) обеспечения безопасности и внешнего влияния.

[4] Ряд положений НИР были апробированы в работе: Подберёзкина А.И. и Родионова О.Е. Человеческий капитал и национальная безопасность. – М.: Прометей, 2020.- 609 с.

[5] Институты развития человеческого потенциала (капитала – ИРЧК) – зд.: широкий спектр институтов, обществ, структур и организаций (государственных, международных, общественных, даже семейных), представляющих собой некие формальные или не формальные возможности (интеллектуальные, творческие, физические и др.) развития человеческого капитала и его использования в самых разных (в том числе политических) целях. Так, ВС и ОПК в данном случае выступают как государственные институты развития НЧК, а не государственные СМИ – как общественные институты развития НЧК.

 

09.11.2020
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Глобально
  • XXI век