Парадигма национального развития и безопасности России в ХХ веке менялась несколько раз радикально, революционно, заставляя каждый раз отказываться от прежних принципиальных установок, стратегий и моделей. Достаточно сказать, что такая принципиальная смена парадигм развития и безопасности нации и государства происходила:

– при смене капиталистического строя и имперского государственного устройства на устройство общества и экономики на принципах военного коммунизма;

– реорганизации парадигмы военного коммунизма на систему НЭПа и создание советского государства;

– создание основ социалистического государства и общественно-экономического устройства;

– построение «в основном» социалистического государства и создания системы социалистического содружества;

– слом социалистического государства и экономики, развал СССР и социалистического содружества;

– медленного воссоздания демократического капиталистического государства с не всегда понятными целями и основами.

Именно последняя стадия развития России характерна для современного положения страны, включая и национальную стратегию, которая до конца не определилась с целеполаганием и приоритетами. Это состояние характерно для существующей парадигмы национальной стратегии развития и безопасности страны, которая формально оформлена указом Президента РФ № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» от 3 июля 2021 года. Парадигма, как самая общая модель стратегии, объединяющая в единую систему целеполагание, средства, методы, распределение национальных ресурсов и другие основы политики и стратегии нации, должна быть именно системой, объединённой взаимосвязями, взаимозависимостями, институтами государства и общества, позволяющими действовать именно как единая система в рамках общей стратегии. Завершение формирования такой системы ещё не произошло, что, естественно, отражается на самых разных областях стратегического искусства.

Так, в частности, существующие представления о военном искусстве в России в основном основываются на опыте Великой Отечественной войны и военных конфликтов в Афганистане, Чечне, Южной Осетии и Сирии, т.е. достаточно ограниченном современном опыте использования нескольких видов и родов войск. Ещё хуже то, что этот опыт базируется на неустойчивой социально-экономической и политико-идеологической парадигме безопасности и развития нашей страны в последние 30–35 лет, когда менялись все основные политические представления и фундаментальные интересы и ценности. На практике это означает, например, «советско-российскую традицию» подготовки и ведения войн, которая далеко не всегда соответствует современным реалиям[1].

Развивать политическую и военную стратегию в этих условиях означает механическое повторение прежнего опыта, который лишь в редких случаях можно признать положительным. Новая политическая и военная стратегия должны исходить из неизбежности смены основных парадигм в «переходный период» 2021–2025 годов в условиях обострения ВПО и внутриполитической дестабилизации. Например, смену стратегии вооружённой борьбы на силовую не вооружённую борьбу, смену главных целей воздействия, пересмотр промежуточных задач стратегии, переоценку значения средств и методов развития. Так, например, в июле 2021 года произошла смена акцентов в политике, где главными целями стало развитие НЧК и его институтов. Но это только в публичных выступлениях президента и премьера и в Стратегии национальной безопасности, но не в системе управления государством и обществом, в том числе его силовыми институтами.

Авторы: А.И. Подберёзкин, О.Е. Родионов