Евразийский ТВД: современное представление о роли экспансии западной ЛЧЦ

С окончанием холодной войны подходит к  концу и  западная фаза развития международной политики. В  центр выдвигается взаимодействие между Западом и  незападными цивилизациями[1]

С.  Хантингтон, политолог

Современное западное понятие расы … сформировалось в  ходе экспансии западного общества, начавшееся в  конце XV  в., и  продолжающейся до наших дней[2]

А.  Тойнби, английский философ

Целый ряд политиков и ученых в XXI веке предсказывали, что решающую роль в МО будущего будет играть способность контролировать ситуацию в  Евразии. В  разной степени, но эти оценки сохранились и  до сегодняшнего дня, более того, легли в  основу стратегии западной ЛЧЦ, которая сместила центр своего влияния из Европы в  Северную Америку. «Центр силы» стал размещаться в  XXI  веке в  Северной Америке, из которого США успешно контролируют всю «периферию» от Европы до АТР,  — контролируя два океана: Атлантический и  Тихий.

Как известно, США довольно успешно развивают созданную ими коалицию (насчитывающую порядка 50  государств), которую они регулярно апробируют как военный инструмент в  Евразии в  Ираке, Афганистане, Ливии и  в Сирии, а  в качестве политико-экономического инструмента в  виде Транстихоокеанского и  Трансатлантического партнерств. Эти «партнерства» фактически охватывают крупнейшие евразийские государства-цивилизации  — Россию и  Китай,  — изолируя их от остального мира с  политической, геополитической и  торгово-экономической точек зрения. Как пишет в  своем долгосрочном прогнозе Дж.  Фридман, «… страна, чьи берега омываются двумя океанами, стала ведущим игроком современности… Северная Америка заменила Европу в  качестве мирового центра, притяжения, и  тому, кто будет господствовать в  Северной Америке, фактически гарантирована роль доминирующей мировой державы. В  XXI  веке (как минимум) такой державой будут США»[3].

Забегая вперед, можно только удивляться политической наивности (предательству) М.  Горбачева и  части советско-российской элиты, которые отказывались понимать, что за политикой Запада в  Евразии стоит самая примитивная экспансия ЕС и  НАТО. США очень серьезно, принципиально, выиграли от своего позднего участия в  европейских войнах XX  века, став во многом именно благодаря этому ведущей державой в  мире. Опыт подсказывает правящей элите США, что новая война между ЛЧЦ должна развиваться именно, поэтому, прежде всего на евразийском ТВД, когда против своих основных потенциальных, глобальных противников  — ЛЧЦ Китая и  России  — можно будет использовать весь потенциал западной ЛЧЦ от европейских держав и  союзников США в  исламском мире (на западе, юго-западе и  юге) до Японии, Австралии, Новой Зеландии и  других государств на Дальнем Востоке и  Юго-Востоке Евразии. Мобилизация партнеров и  союзников и  использование их ресурсов и  территории является главной целью военной стратегии США в  XXI  веке. Это возможно только противопоставив западной ЛЧЦ другим ведущим ЛЧЦ, прежде всего, российской и  китайской.

Рис. 1. Евразийский ТВД

Превращение ЛЧЦ в  главные факторы мировой политики,  — субъекты, формирующие современную МО, до настоящего времени уступает в  российской элите традиционным представлениям о роли наций-государств, существовавшим прежде. После некоторого (впрочем, незначительного) всплеска интереса начала 1990-х годов наступило затишье. Соответственно и главное современное противоречие  — противоречие между изменением в  соотношении сил между ЛЧЦ и  новыми центрами силы, с одной стороны, и категорическим нежеланием западной ЛЧЦ признать и воспринять эту реальность, с  другой стороны,  — остается вне должного внимания. Это не позволяет в  полной мере ни эффективно анализировать современную обстановку в  мире и  в Евразии, ни, тем более, прогнозировать ее развитие на перспективу[4]. Все основные концепции, планы и  расчеты строятся по-прежнему на анализе военных потенциалов государств и  их коалиций.

Между тем, если исходить из этой логики, то главные события будут развиваться в  Евразии, которая станет полем неизбежного столкновения традиционных ЛЧЦ, набирающих силу (китайской, индийской, российской, западной), а  также возможно будет связано с  появлением новых центров силы, которые станут реализацией мощи других ЛЧЦ,  — исламской, индонезийской, турецкой. В  этой связи необходимо еще раз вернуться к  пониманию современной сути ЛЧЦ применительно к  Евразии.

В современной литературе существует много достаточно расплывчатых определений ЛЧЦ. В  частности, один из авторов описывает их следующим образом: «В  современной науке существуют два основных подхода к  локальной цивилизации. Один из них восходит к  немецким романтикам, славянофилам, О.  Шпенглеру, К.  Леонтьеву и  др., которые рассматривали локальную цивилизацию, прежде всего, с  точки зрения порождаемых ею духовных ценностей и  придавали особое значение религии.

Другой разрабатывался Данилевским, Милюковым, евразийцами, школой «Анналов». Сторонники этого подхода усматривают в  локальной цивилизации систему, состоящую из множества различных компонентов (в  их число входят и  религиозно-этические ценности), которые в  той или иной степени взаимодействуют, влияют друг на друга, создавая в  итоге единое целое. Так, Данилевский писал о  совмещении в  культурно-историческом типе разнообразных «планов развития»: религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического… Сходных позиций придерживаются и  представители школы «Анналов»  — не только старшего поколения, но и  наши современники. Преимущество второго подхода состоит в  комплексном, объемном видении цивилизации, кроме того, он имеет богатые традиции в  отечественной цивилиографии»[5].

Локальная цивилизация, таким образом, обычно определяется как большая социокультурная общность (во многих случаях надгосударственная, наднациональная и  надконфессиональная), которая существует длительное время, имеет относительно устойчивые пространственные границы, вырабатывает специфические формы экономической, социально-политической и  духовной жизни и  осуществляет свой, индивидуальный путь исторического развития.

Прежде всего, необходимо выделить эти ЛЧЦ в  качестве субъектов МО, формирующих глобальную (мировую) и  региональную (евразийскую) обстановки. И  здесь традиционно-политологический подход может помочь только для понимания содержания понятия «цивилизации».

Так, Данилевский  — на основании языковых групп  — выявил 15  культурно-исторических типов, среди которых три (кельтский, мексиканский и  перуанский) погибли насильственной смертью, не завершив цикла своего развития, и еще два  — Россия и США (новоамериканский), по его мнению  — только начинали формироваться. К  остальным относятся: египетский культурно-исторический тип, ассиро-вавилоно-финикийско-халдейский, китайский, индийский, иранский, иудейский, греческий, римский, аравийский и  западноевропейский (романо-германский).

Шпенглер насчитал восемь «высоких культур». Это египетская, вавилонская, индийская, китайская, греко-римская (аполлоновская), арабская (магическая), западноевропейская (фаустовская) и  мексиканская. Кроме того, немецкий философ указывал на возможность приобщения к  этому списку великой русской культуры. Тойнби предложил свою классификацию. Его перечень сначала включал 23  локальные цивилизации, а  к концу работы над «Исследованием истории» их количество возросло до 37[6]:

Перенос акцентов в  конкурентной борьбе в  мире на уровень ЛЧЦ в  XXI  веке привел к  резкому усилению значения культурно-цивилизационных факторов влияния на формирование МО и  постепенное оформление мировых центров силы в  качестве центров современных ЛЧЦ, имеющих, как правило, форму военно-политических, экономических и  иных союзов и  объединений. Это потребовало более прагматического, политического подхода.

Понятно, что традиционные определения достаточно широко описывают современное явление ЛЧЦ, предоставляя определенное право для различных современных толкований и  включения в  ту или иную ЛЧЦ различных субъектов МО. Так, по-моему мнению, западная ЛЧЦ в  2016  году включала как страны ЕС и  США, с  одной стороны, так и  Японию, Австралию и  Н.  Зеландию,  — с  другой. В  это же объединение постепенно начинают входить и  такие страны, которые по этническим, религиозным, историческим и  пр. основаниям традиционно не ассоциируются с  западной ЛЧЦ  — Болгария, Израиль, Сербия, т.е. граница, разделяющая членов одной ЛЧЦ от другой,  — условна и  может двигаться. И  пример с  Украиной это наглядно показывает.

То же самое в  полной мере можно сказать о  китайской, исламской, латиноамериканской, российской и  др. ЛЧЦ, состав которых может также меняться в  зависимости от многих, в  т.ч. политических, причин. Тем не менее можно говорить о  том, что поляризация отдельных ЛЧЦ и  связанных с  ними стран в  XXI  веке становится уже не просто фактом, а  доминирующим процессом, определяющим влияние всей группы факторов, в  которую входят субъекты формирования МО. В  фундаменте этого процесса находятся не только традиционная система ценностей и  доминирующие национальные интересы, но и  политический расчет на выживание и  существование того или иного субъекта МО в  XXI  веке.

Таким образом, в  мире и  в Евразии, в  частности, мы встречаемся с  таким усиливающим свое влияние феноменом как локальная человеческая цивилизация, который:

—   во-первых, становится базовым субъектом для формирования МО и  региональной международной обстановки. Это означает, что именно ЛЧЦ будет оказывать самое сильное влияние в  XXI  веке на МО на евразийском континенте, а  именно:

—   западная ЛЧЦ;

—   восточно-православная ЛЧЦ;

—   исламская ЛЧЦ;

—   китайская ЛЧЦ;

—   индийская ЛЧЦ;

Эти ЛЧЦ будут формировать центры силы, в  которые будут входить самые разные страны, принадлежащие к  самым разным цивилизациям Евразии.

—   во-вторых, наиболее сильные ЛЧЦ будут стремиться захватить контроль над всей Евразией.

Это, прежде всего, западная ЛЧЦ, которая будет расширять политическую, экономическую и  военную экспансию, прежде всего, за счет государств, принадлежавших прежде к  СЭВ и  ОВД, а  теперь уже и  за счет вытеснения и  раздела России. Этот процесс будет проходить в  порядке приоритетности: сначала бывшие страны ОВД и  СЭВ, которые включаются в  систему ЕС-НАТО, затем  — прибалтийские государства, потом  — Украина и  Беларусь, затем Россия и  Казахстан, а  также бывшие республики Средней Азии.

—   в-третьих, очевидно, что экспансия стран-членов ЕС-НАТО в  Евразии будет иметь преимущественно политический и  экономический, а  только затем  — военный и  цивилизационный характер.

Огромное значение для понимания политического характера современной МО в  Евразии имеет представление о  роли отдельных локальных цивилизаций и  существующими между этими ЛЧЦ противоречиями. Естественно, что если отрицается само существование ЛЧЦ и  их влияние, то говорить о  роли и  значении противоречий между ЛЧЦ бессмысленно. Особенно важно, например, понимать приоритетное значение этих противоречий для формирования МО и  современного характера международных отношений с  точки зрения выбора лидерами этих ЛЧЦ наиболее эффективных средств борьбы и  противодействия враждебным стратегиям других ЛЧЦ. Суть противоборства из-за Украины в  2014-2016  годах можно понять только исходя из понимания противоборства двух ЛЧЦ в  Евразии.

В той же мере это важно для понимания сути глобального противоборства между ЛЧЦ в  мире. Так, очевидно, например, что усиление роли локальных человеческих цивилизаций Китая, Индии, стран АТР в  мировой политике, неизбежно вытекает из роста численности населения этих ЛЧЦ и  входящих в  них стран и  соответствующего увеличения их НЧК, а  тем более, когда его огромное преобладание над другими ЛЧЦ[7] достигает критических величин. Понимание этой особенности развития человеческой цивилизации и  формирования МО объясняет, например, почему в  2000-2016  годы именно эти ЛЧЦ и  их страны-лидеры  — Индия, Китай, государства Юго-Восточной Азии обеспечили наиболее высокие темпы роста ВВП (5-6  и  даже 7%) на фоне стагнации государств западной ЛЧЦ.

Признание значения этой особенности развития НЧК для формирования МО ведет к  объяснению, например, причин усиления внешнего давления на Россию в  последние годы  — санкции, снижение цен на сырье, эмбарго и  пр. действия политического, финансово-экономического и  даже гуманитарного характера,  — которые привели к  кризису в  России 2013-2016  годов и в отношениях с  Западом. Кризису в  экономике (но не внутриполитического), который сопровождался невиданной со времен «холодной войны» кампанией русофобии. Причем развитие этого кризиса свидетельствовало о  консолидации тех или иных формально независимых, суверенных субъектов МО вокруг стран-лидеров ЛЧЦ  — США и России  — по самым разным, порой незначительным, поводам (вроде закрытия воздушного пространства Болгарией для России, при оказании гуманитарной помощи Сирии  — в  сентябре 2015  года). Очевидно, что для западной ЛЧЦ Россия является не просто одним из субъектов МО или нацией  — носителем определенных цивилизационных признаков, а  целой конкурирующей ЛЧЦ, обладающей огромным НЧК, который в  случае его полного использования, может привести к появлению в МО полноценной и суверенной ЛЧЦ (опирающейся на «российское ядро»), неконтролируемой западной ЛЧЦ. Более того, препятствующей ее планам по взятию контроля над Евразией.

Примеры последних лет свидетельствуют о  том, что даже в  условиях растущей изоляции и  кризиса, Россию продолжают боятся. Прежде всего, из-за ее огромного природного и  духовного ресурсного потенциала[8]. Этот огромный политический, ресурсный и  экономический потенциал кроется в  развитии российской ЛЧЦ, концентрирующей вокруг «российского ядра» евразийскую цивилизацию. Н.  Трубецкой еще в  20-е годы прошлого века писал по этому поводу (что, кстати, легло в  основу современного беспокойства Запада): «Наша задача  — создать полностью новую культуру…, которая не будет походить на европейскую цивилизацию…, когда Россия перестанет быть искаженным отражением европейской цивилизации… когда она снова станет собой: Россией-Евразией…»[9].

Таким образом, с  политической точки зрения в  Евразии в  начале XXI  века столкнулись интересы нескольких ЛЧЦ, ставших ведущими факторами мировой политики,  — западной ЛЧЦ, российской, китайской, исламской и  индийской. Объективно это столкновение привело к  ускорению развития военно-силового сценария МО в  Евразии потому, что западная ЛЧЦ поставила своей целью взять под контроль не только восточно-европейскую часть Евразии, но и  Россию и  страны Средней Азии.

Одновременно в  интересах своей внешней экспансии ЕС и  НАТО сделали максимум возможного для дестабилизации режимов в тех странах, которые могли противодействовать установлению полного контроля в  Евразии западной ЛЧЦ, что, в  свою очередь, привело к  серии переворотов.

По сути дела, начавшиеся в  конце 80-х годов в  Европе «бархатные революции» продолжились затем в  Афганистане, Ираке, Ливии, Тунисе, Йемене, Сирии, Грузии и  пр. странах Евразии. Общим знаменателем для них является только одно  — экспансия ЕС-НАТО.

>>Полностью ознакомиться с коллективной монографией «Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии»<<


[1] Huntington S.P. The Clash of Civilizations? // Foreign Affairs, 1993. Summer / https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/1993-06-01/clash-civilizations

[2] Тойнби А. Хантингтон С. Вызовы и  ответы. Как гибнут цивилизации.  — М.: ООО «ТД Алгоритм», 2016.  — С.  16

[3] Friedman G. The Next 100 Years: A Forecast for the 21st Century / Doubleday, 2009. P. 5  / http://eknigi.org/

[4] См. подробнее: Подберезкин  А. И. Национальный человеческий капитал. В  5  т. Т. 3.  — М.: МГИМО-Университет, 2011.

[6] Там же.

[7] Подберезкин  А. И. Национальный человеческий капитал. В  5  т. Т. 1-3.  — М.: МГИМО-Университет, 2011- 2013 гг.

[8] Подберезкин  А. И. Боришполец  К. П., Подберезкина  О. А. Евразия и   Россия.       — М.: МГИМО-Университет, 2014. — С. 97-105.

[9] Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и  его геостратегические императивы.  — М.: Международные отношения, 2010.  — С. 134.

 

 
09.10.2017
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Европа
  • США
  • Азия
  • Китай
  • XXI век