Демографический показатель военно-политических центров силы

 

То время, в которое мы живём, значимость нашего выбора…, поступка, исключительно высоки, потому что определяют судьбу нашей страны на десятилетия вперёд[1]

 В. Путин

 

Демографический показатель — самый главный, в конечном счёте, критерий для оценки роли государства в мире, который так или иначе трансформируется в государственную мощь и влияние в мире[2]. Соответственно из этого тезиса вытекает и то, что политика эффективного стратегического сдерживания прямо и непосредственно зависит от темпов и качества демографического развития той или иной нации и государства: сильная нация, как правило, создаёт сильное государство и эффективную внешнюю политику[3]. Демографический потенциал лежит в основе потенциала национального человеческого капитала, который вместе с качеством этого капитала определяет научно-техническую, экономическую и социальную мощь нации и темпы её развития.

Количество НЧК не может быть компенсировано ничем иным, кроме качества человеческого капитала, которое даже и в этом случае не может существовать отдельно от количественного критерия. В истории  человечества демографическая мощь всегда играла важное значение, но далеко не всегда — решающее. Бывали примеры того как небольшое государство оказывалось намного сильнее своих соседей. Так было в IV веке до нашей эры с Македонией, в VIII–IX веках — с викингами, в XVII веке со Швецией. В настоящее время демографический критерий позволяет достаточно определенно говорить о влиянии тех или иных государств в мире, в особенности потому, что происходит определенное выравнивание темпов развития стран и рост их ВВП с количеством и качеством НЧК. Естественно, что демографический потенциал нации и коалиции прямо отражается на возможностях политики, в т.ч. стратегического сдерживания. Так, демографические потенциалы локальных человеческих цивилизаций, определяющие во многом, как уже говорилось, политические возможности субъектов МО и ВПО, распределяются приблизительно следующим образом:

— китайская ЛЧЦ — 1350 млн человек;

— индийская ЛЧЦ — 1350 млн человек;

— исламская ЛЧЦ — 1450 млн человек;

— западная ЛЧЦ (включая Японию, Австралию и ряд других союзников США и близких политических партнёров) — 900 млн человек;

— наверное, можно выделить еще некоторые ЛЧЦ, которые (прежде всего в демографическом отношении) могут представлять собой новые центры силы и влияния, — латиноамериканскую, африканскую и т.д.[4]

Для оценки настоящего положения и будущего прогноза состояния МО и ВПО демографические показатели будут играть всё возрастающую роль по мере выравнивания качественных показателей НЧК и его институтов, включая душевой доход и уровень образования[5]. Эта

тенденция, например, привела к тому, что более 300 миллионов граждан КНР, десятки миллионов граждан Индии всего лишь за 20–25 лет получили высшее образование и стали значительной частью нового среднего класса[6]. Можно сказать поэтому, что будущая структура и характерные особенности МО и ВПО будут предопределяться, прежде всего, теми государствами, вокруг которых формируются локальные человеческие цивилизации и создаются военно-политические коалиции, а именно:

— китайской ЛЧЦ и КНР;

— западной ЛЧЦ во главе с США;

— исламской ЛЧЦ во главе с несколькими борющимися за лидерство странами;

— индийской ЛЧЦ во главе с Индией её диаспорой, которая массово расселяется вдоль побережья Индийского океана.

Кроме этих безусловных лидеров могут претендовать на самостоятельную роль в мире и даже лидерство еще несколько ЛЧЦ — российская (во главе с Россией), латиноамериканская (Мексика, Бразилия), индонезийская (Индонезия), ряд других, менее значимых[7]. Именно вокруг этих ЛЧЦ и государств будут формироваться будущие военно-политические центры силы и коалиции уже в среднесрочной перспективе. Западная военно-политическая коалиция, контролирующая ВПО в мире в настоящее время, будет вынуждена «потесниться» — сначала для китайского центра силы, затем для исламского (может быть, даже двух), вполне вероятно, что Европа захочет также стать независимым от США самостоятельным центром силы.

Для того, чтобы полнее представить себе общую картину, ниже приведён список стран мира с прогнозируемой численностью их населения по оценке Департамента по экономическим и социальным вопросам ООН (Табл. 1). Приведён средний вариант прогноза (по состоянию на 1 июля 2015, 2020, 2030, 2050 и 2100 годов).

Таблица 1.

Легко заметить, что к 2030 году мир разделится в зависимости от численности населения отдельных стран на некие центры силы и коалиции вокруг стран-лидеров — Китая, Индии, США, Бразилии, Индонезии, возможно, России, Вьетнама, а также Германии, Ирана или Турции. При этом «пограничность» положения России свидетельствует о том, что она окажется перед непростым выбором, от которого будет зависеть её политика стратегического сдерживания, которая пока что ориентирована на противодействие Западу:

— Россия может добровольно войти в коалицию, созданную одним из центров силы — Китаем, США, Германией, Индией (маловероятно, чтобы другими центрами);

— Россия может быть силой втянутой в такую коалицию, что происходит не так уж и редко в истории;

— Россия может сформировать свою коалицию на базе евразийских идей или «русского мира».

На мой взгляд, будущее у России может быть только при выборе последнего варианта, который потребует существенного увеличения прежде всего её «демографического веса» в мире. Более того, если динамика развития демографических потенциалов в мире сохранится, то Россия неизбежно, даже вопреки её воле, будет втянута в орбиту более мощных ЛЧЦ и центров силы.

Какой выбор будет сделан зависит прежде всего от количества и качества человеческого потенциала и эффективности его институтов. К сожалению, объективные данные свидетельствуют об ухудшении количественных и качественных показателей НЧК России, что В. В. Путин в своём послании от 1 марта 2018 года обозначил в качестве наиболее приоритетной проблемы России. Особенно плохие показатели работоспособного и молодого населения страны, которые свидетельствуют о резком сокращении количества и качества трудовых и мобилизационных ресурсов. Так, если численность трудоспособного населения в 2010 году достигала 95 млн человек, то (по разным оценкам) к 2035 году она составит на 10–15 млн человек меньше, а доля этого населения в общем объеме сократится с 68% до 53–57% граждан (рис. 1).

Лишь после 30-го года нашего столетия ситуация начнёт медленно исправляться и достигнет нынешнего уровня (отнюдь не благополучного уровня) только к 2050 году. Не трудно заметить, что демографическое отставание России от стран-лидеров точно совпадает с отставанием в темпах роста ВВП. Подобное сочетание — крайне опасно для экономики и общественного развития потому, что свидетельствует о глубоком кризисе, из которого трудно выйти в короткие сроки. Поэтому поставленная В. Путиным в его Указе от 7 мая задача радикального ускорения социально-экономического и демографического развития, которую называют амбициозной, на мой взгляд соответствует только минимальной программе выхода из кризиса.

Рис. 1. Численность и доля населения России в возрасте 20–64 лет,  1960–2050 гг., с 2007 г. — три варианта прогноза (млн человек и %)[8]

 

Рис. 2. Доля населения в возрасте 20–39 лет в населении 20–64 лет, 1960–2050 гг., с 2007 г. — три варианта прогноза

 

Рис. 3.

Ситуация с этой точки зрения в геополитическом плане и в долгосрочной ретроспективе выглядит даже хуже. В глобальном видении МО и ВПО обстоит следующим образом: отчетливо видно, что динамика изменения в соотношении сил между СССР–Россией и США, Китаем и Индией с 1960 года по 2018 год свидетельствует о нарастающем геополитическом (стратегическом) отставании России от мировых лидеров, которое в новом столетии приобрело качественное, почти абсолютное, значение. Как видно на рисунке 8.29, отставание России, начавшееся на фоне подъема КНР и США в 1980-е годы, переросло в феномен «стратегической стагнации», который после 2014 года грозит превращением России в вечного аутсайдера. Пока что стабилизация 2017–2018 годов качественно не исправила ситуацию. И не может исправить потому, что нужна долгосрочная тенденция опережающих темпов демографического и экономического роста России относительно других центров силы. Только в том случае, если такая тенденция просуществует, как минимум 20 лет, у России появляется перспектива сохранения себя в качестве самостоятельной ЛЧЦ и центра силы.

Учитывая, что динамика роста ВВП и демографических факторов после 2018 года вероятно остается для России негативной, а «вес» прироста ВВП КНР и США (а в будущем и Индии) за один год будет приближаться к объему всего ВВП России (5–7% прироста ВВП КНР и США за год означают прирост на 1–1,5 трлн долл., т.е. на весь годовой ВВП России), можно констатировать, что растущее отставание России превращается в геополитическую угрозу национальной безопасности. Об этом ясно сказал в своём послании ФС РФ В. В. Путин 1 марта 2018 года.

Сказанное означает, что с точки зрения политики стратегического сдерживания России придется рассчитывать на перспективу, как минимум, 20–25 лет. Причём в этот период такая политика будет уже ориентирована не только на противоборство с западной ЛЧЦ, но и другими ЛЧЦ и центрами силы, не исключено, что это может быть Европа, Китай, исламская ЛЧЦ (с центром силы в Турции, Пакистане или Иране).

При этом, такое отставание России от темпов развития ведущих стран происходит на уровне энергичного и качественного развития наиболее передовых стран в условиях, которые отнюдь не считались для них и мировой экономики самыми благоприятными. В этих обстоятельствах особенно наглядно демонстрируют устойчивый рост финансовые активы западных стран (США и ЕС), а также Японии, именно в период 2008–2018 годов. Во многом именно благодаря контролю Запада над мировой финансово-экономической системой. Как видно на графиках (рис. 8.30), кризис 2008 года не мешал, а содействовал быстрому росту финансовых активов западной ЛЧЦ, которые выросли более чем на 250%.

Рис. 4. Активы основных центральных банков, декабрь 2006 — декабрь 2018[9]

Таким образом, можно сделать вывод о том, что уже в десятилетие после кризиса 2008 года в мире продолжался экономический рост не только в развивающихся, но и в других государствах, включая страны западной военно-политической коалиции, в то время как в России в целом сохранялась ситуация стагнации на протяжении всего этого периода.

Демографическая катастрофа в России совпала по времени с глубочайшим и затянувшимся экономическим кризисом, которые, взятые вместе, усилили негативную динамику развития России последних десятилетий. В итоге к началу 2018 года Россия только вышла на уровень демографического и экономического развития РСФСР 1987 года. Это означает, что она подошла к старту нового витка в социально-экономическом развитии, когда другие страны-лидеры уже давно стартовали и набирали темпы. В определённом смысле период 2008–2018 годов, т.е. целые десять лет, Россия только и делала, что как-то (крайне неудачно, на мой взгляд, даже коряво) приспосабливалась к новым условиям. Она бесконечно и непоследовательно исправляла свои ошибки, которые привели её к катастрофе в конце 1990-х годов, но так и не нашла алгоритма своего развития.

Эти ошибки, включая ошибки в военной политике, удалось только-только исправить к началу 2018 года, который может стать годом для старта быстрого, опережающего развития, что и имел в виду В. В. Путин в своём послании и майском Указе 2018 года. Теперь, чтобы даже приблизиться к ведущим странам (или, как говорил В. В. Путин, войти в пятерку развитых государств)[10], потребуются фантастические усилия, которые, не будучи сделанными, обрекут Россию на десятилетия стагнации и развала государства.

Автор: А.И. Подберёзкин

>>Полностью ознакомиться с монографией  "Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХXI веке"<<


[1] Путин В. Послание президента России Федеральному Собранию Российской Федерации 1 марта 2018 года.

[2] Подробнее о человеческом капитале и его роли в политике государств см.: Подберёзкин А. И. Национальный человеческий капитал. — М.: МГИМО-университет, 2011. — Т. 3.

[3] Путин В. В. Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» № 640 от 30 ноября 2016 г.

[4] Стратегический прогноз развития отношений между локальными человече-скими цивилизациями в Евразии: аналитич. доклад / А. И. Подберёзкин, О. Е. Родионов, М. В. Харкевич. — М.: МГИМО–Университет, 2016. — 123 с.

[5] Кравченко С. А., Подберёзкин А. И. Доверие к научному знанию в условиях новых угроз национальной безопасности Российской Федерации // Вестник МГИМО–Университета, 2018. — № 2. — С. 44–46.

[6] Подберёзкин А. И. Национальный человеческий капитал. — М.: МГИМО–Университет, 2011. — Т. 3. — С. 25–31.

[7] Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А. И. Подберёзкин и др. — М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017. — С. 307–332.

[8] Демографические вызовы России. Экспертно-аналитический доклад. — М. Ноябрь 2017 / https://www.csr.ru/wp-content/uploads/2017/11/Report-Demography-web.pdf

[9] World Economic Situation and Prospects 2017 / United Nations New York, 2017 / http://www.un.org/en/development/desa/policy/wesp/wesp_current/2017wesp_full_en.pdf

[10] Стратегический прогноз развития отношений между локальными человеческими цивилизациями в Евразии: аналитич. доклад / А. И. Подберёзкин, О. Е. Родионов, М. В. Харкевич. — М.: МГИМО–Университет, 2016. — 123 с.

 

29.08.2019
  • Аналитика
  • Военно-политическая
  • Органы управления
  • Россия
  • Глобально
  • XXI век