Роль большой… стратегии заключается в том, чтобы координировать и направлять все ресурсы страны или группы стран на достижение политической цели войны…[1]

Л. Гарт, военный теоретик

Социальный сети, как наиболее эффективный силовой инструмент политики, с одной стороны, и как основа для «сетецентрических операций», с другой, становятся важнейшим средством силовой политики, чье значение уже вполне сопоставимо с ОМ. И этим определяется перспектива развития социальных сетей.

Один из авторов концепции постиндустриального общества Э. Тоффлер пишет[2]: «Удивительно то, что лишь немногие большие руководители бизнеса действительно осознают всю глубину изменений, которые происходят в самой природе коммуникации в наше время, и их последствия.

[3]

[4]

… Любой может увидеть и потрогать телефон или компьютер, стоящие столе. Но это невозможно сделать с сетью, которая соединяет их со всем миром. По большей части мы не имеем представления о тех высокоскоростных возможностях, которые придают им форму чего-то подобного нервной системе в нашем обществе. Сети, которые когда-то построили Морзе, Western Union, Bell и другие с помощью электрических проводов, не были разумными, если не сказать тупыми. Общепринято, что прямая линия – это кратчайшее расстояние между двумя пунктами. Поэтому инженеры стараются посылать сообщения от одного города к другому по возможности по прямым линиям. Несмотря на то что такая философия сетей «первой стадии» была достаточно распространена, выяснилось, что прямая линия не всегда обеспечивает самый лучший и самый быстрый способ доставки информации из одного места в другое. На самом деле большая часть сообщений может передаваться быстрее, если не посылать повторно вызов, например из Таллахасси в Атланту, по одному и тому же маршруту, независимо от того, занята линия или нет. Сеть может посчитать вызовы в каждой линии и послать вызов по наименее занятому маршруту, который может проходить и через Новый Орлеан или даже через Сент-Луис, а не ждать, когда освободится прямолинейный маршрут. Такое довольно простое решение стало первой инъекцией «ума» или «сообразительности» в систему; фактически сеть начала контролировать свою собственную работу. Этот прорыв привел ко многим дополнительным инновациям, часто очень остроумным, которые неожиданно позволили телефонным сетям «понимать» много больше о себе, проверять свои компоненты, диагностировать и даже предвидеть поломки. Это было похоже на то, как если бы организм был мертв или бездеятелен и вдруг неожиданно получил способность измерять свое собственное кровяное давление, пульс и частоту дыхания[5].

Сеть начала осознавать самое себя. Пересекая всю планету проводами, проникающими в сотни миллионов домов, проводами, физическое содержимое которых было когда-то содержимым многих медных рудников, со сложными переключающими системами и технологиями пересылки в них, эти сети второй стадии постоянно совершенствовались, улучшались, расширялись и проявляли все большую и большую разумность, становясь в ряд истинных чудес индустриального века. Поскольку они по большей части незаметны для обычного пользователя, наша цивилизация радикально недооценивает замороженного блеска и концептуальной красоты этих невидимых сетей, так же как и их эволюционное значение. Часть населения еще испытывает недостаток даже в отсталом телефонном сервисе, а исследователи уже активно работают над совершением следующего революционного шага в телекоммуникациях, созданием еще более изощренной сети третьего поколения. Сегодня, когда миллионы компьютеров – от гигантских Сrays до небольших ноутбуков подключены в сети, непрерывно возникают и связываются новые сети, создавая все более и более плотные «подсети», необходим еще более высокий уровень разумности или «самообучаемости» для управления необыкновенно большими объемами информации, проходящей через них. В результате исследователи быстро движутся к еще более самообучающимся системам. Их цель – так называемые нейронные сети. Они будут не только посылать по определенному маршруту сообщения, по необходимости изменяя его, но и на самом деле будут обучаться на собственном прошлом опыте, предсказывая, где и когда будет большая нагрузка, и на основании этого расширяя число контактов сети для поиска оптимальных соединений. Это похоже на то, как если бы Сан-Диего Фривэй или немецкий автобан были бы достаточно умными и способными расширять и сужать сами себя в зависимости от потока машин в данный момент. Еще до того, как эти огромные усилия принесут свой результат, готовится другой, еще более гигантский шаг вперед. Мы движемся не в направлении системы четвертого поколения, а к совершенно другому типу мышления[6].

Правительственный механизм осуществления программ публичной дипломатии Web 2.0.

В 2006 г. в Госдепартаменте появилась группа специалистов (Digital Outreach Team) для анализа сообщений и дискуссий, протекающих во всех возможных международных и национальных социальных сетях. Группа, состоящая из десяти специалистов, сделала основной упор в своей деятельности на сбор информации из арабских социальных ресурсов, в которых настроения антиамериканизма развиты в наибольшей степени. Кроме этого, специалисты данной команды принимают участие в дискуссиях, регистрируясь в социальных сетях в качестве рядовых участников или модераторов дискуссий. Команда пытается разъяснить пользователям поведение США на международной арене и ликвидировать дезинформацию, поступающую в социальные сети со стороны основных противников Америки, таких как «Талибан» и «Аль-Каида».

В 2007–2008 гг. были созданы ещё пятнадцать отделов в Госдепартаменте, ЦРУ, Министерстве обороны, а также в Агентстве международного развития. Эти отделы занимаются анализом международных и национальных социальных сетей, блогов, чатов, а также транслированием позитивной информации о США в Интернет-ресурсы. Например, в ЦРУ был создан отдел (Open Source Center), который ежедневно осуществляет мониторинг зарубежных Интернет-изданий газет и журналов и формирует реакцию на негативную информацию о США. Данные «ответы» распространяются через социальные сети и блогеров. Наибольшее число подобных отделов создано в Министерстве обороны. Девять отделов, разбросанных по родам войск, занимаются анализом сайтов, а также распространением позитивной информации о США по социальным сетям. Общее число аналитиков, занятых подобной деятельностью, сравнительно небольшое: около 500. Каждый отдел, исключая некоторые отделы Пентагона, состоит из 10–12 сотрудников[7].

Стратегия новой публичной дипломатии.

В 2009 и 2010 гг. Дж. Макхейл изложила стратегию новой публичной дипломатии США в документах «Публичная дипломатия: укрепление взаимодействия Соединённых Штатов с миром» и «Публичная дипломатия: национальный стратегический императив». Администрация США чётко обозначила проблемы, с которыми будет иметь дело публичная дипломатия Web 2.0. – это, во-первых, эффективная пропаганда идеологических врагов США; во-вторых, информационная деятельность Китая в сети Интернет; в-третьих, медиа-присутствие России на пространстве бывшего Советского Союза и, в-четвёртых, внешняя культурная политика Ирана, осуществляемая через социальные сети.

Дипломатия вовлечения (engagement), которая подразумевает создание условий для изменения политической культуры или смены недемократического режима в других странах посредством поддержки или создания оппозиции, является основным ответом США на указанные проблемы. Развитие превентивных информационных стратегий, таких как мгновенная реакция правительства на негативную информацию о США в блогах, диалог между членами правительства США и отдельными блогерами, подавление пропаганды «Талибана» и «Аль-Каиды» и создание комплекса неправительственных организаций посредством социальных сетей, является основным методом реализации этой дипломатии. Молодёжь, имеющая протестные настроения и некоторые аспирации к демократии, становится основной целевой аудиторией, поскольку именно она способна оказывать давление на авторитарные режимы.

Программы публичной дипломатии Web 2.0.

Все существующие проекты публичной дипломатии США, связанные с сетью Интернет, можно разделить на следующие направления: 1) создание молодёжного протестного движения; 2) мобилизация групп диссидентов, 3) формирование диалога между представителями правительства США и отдельными блогерами и 4) объединение пользователей вокруг американского интерактивного радио и телевидения.

Создание молодёжного протестного движения через социальные сети.

Еще в период «холодной войны» в публичной дипломатии США и СССР были сформированы программы для молодёжи зарубежных стран. Правительства сверхдержав понимали, что молодёжь является важной целевой группой в идеологическом противостоянии. Формирование позитивного отношения молодёжи к ценностям США или СССР способствовало созданию в различных странах лояльной политической элиты, которая ориентировала свою внешнюю или экономическую политику на один или другой политический блок. США, например, кропотливо работали с молодым поколением в странах Западной Европы, объединяя молодёжь вокруг идеи о трансатлантическом партнёрстве США и Европы, стремясь всевозможными способами удержать молодёжь от влияния со стороны СССР. Советский Союз не отставал от своего конкурента. Политика по созданию лояльной молодёжи в развивающихся странах приносила свои плоды. Молодёжь участвовала в государственных переворотах, занималась доставкой литературы из СССР, служила опорой для социалистических или революционных партий и т.д.[8]

Мобилизация групп диссидентов посредством блогосферы[9].

Американское правительство, как и в период «холодной войны», взаимодействует с группами диссидентов в таких странах как Китай, Иран, Россия, Венесуэла, Куба и др. Используя компьютерные технологии, США удалось осуществить несколько проектов, которые направлены на мобилизацию групп диссидентов вокруг Вашингтона.

Формирование диалога между представителями правительства США и отдельными блогерами.

Современная публичная дипломатия США отвергает концепцию монолога, т.е. одностороннего распространения информации, как это было в период «холодной войны», когда информация транслировалась через радио и журналы от правительства США к зарубежным целевым аудиториям, и переходит к так называемому диалогу или «слушанию» (listening), что обеспечивает обратную связь, а затем и быструю реакцию США на формирующееся общественное мнение пользователей сети. Диалог выстраивается через известных американцев – политиков, звёзд кино и эстрады, учёных и т.д.

Объединение пользователей вокруг американского интерактивного радио и телевидения.

Размещение радиостанций и телеканалов международного вещания США в сети Интернет является наиболее масштабным проектом публичной дипломатии. Американское правительство использует сеть Интернет по двум направлениям: первое – создание новых каналов вещания и второе – размещение конкретных передач в самых популярных социальных сетях.

Начиная с 2002–2004 гг. правительство США создало порядка десяти новых радиостанции и телеканалов. Наиболее известные среди них – каналы «Сава», «Фарда», «Свободный Ирак», «Голос Америки на курдском языке», «Свободный Афганистан», «Голос Америки в Афганистане», «Деева», «Голос Америки в Пакистане», «Сеть персидских новостей» и др. Большинство из них, как видно из названий, были созданы в странах Ближнего Востока. Самый масштабный – это телеканал «Альхурра» (Alhurra)[10].

Перспективы развития американской новой публичной дипломатии.

Успех проектов по созданию протестного молодёжного движения и групп диссидентов, а также проектов по формированию диалога между правительственными лицами США и блогерами в социальных сетях зависит от двух важных условий.

Постоянный доступ граждан к информационным технологиям в зарубежных странах является основным условием для проведения эффективной публичной дипломатии Web 2.0. Сегодня американское правительство активно работает на данном направлении. Давление Китая на компанию Google зимой 2010 г. послужило хорошим поводом для начала масштабной программы США по продвижению свободного доступа граждан к Интернету в зарубежных странах. Усилия США направлены на правительства таких стран, как Китай, Иран, Куба, Северная Корея, Беларусь, Бирма, Египет, Эфиопия, Саудовская Аравия, Туркменистан, Узбекистан, Вьетнам и Зимбабве[11].

… До сегодняшнего дня даже самые разумные сети, включая нейронные, имели только то, что может быть названо «интраразумностью». Вся их разумность нацелена вовнутрь.

Интраразумность подобна разумности, заложенной в наших собственных автономных нервных системах, которые формируют непроизвольные действия тела, такие как сердцебиение или гормональная секреция – функции, о которых мы редко думаем, но которые необходимы для поддержания жизни. Интраразумная сеть доставляет сообщение точно в том же виде, в каком оно было послано. Ученые и инженеры бьются над поддержанием чистоты сообщений, борясь за устранение какого-либо «шума», который может исказить или изменить сообщение. Они могут закодировать сообщение или оцифровать его, или «расфасовать» его (т. е. разбить на несколько более коротких) для того, чтобы переслать из одного места в другое. Сообщение снова восстанавливают после его прихода к адресату. При этом текст сообщения остается неизменным. Сегодня мы иногда превышаем возможности интраразумных сетей и достигаем того, что может быть названо «экстраразумными» сетями. Они анализируют, комбинируют, переупаковывают сообщение, другими словами, делают ему массаж, иногда в этом процессе создавая новую информацию. Таким образом, массированное или увеличенное сообщение, которое приходит на другой конец, отличается от того, что было вначале, оно изменено программным обеспечением, скрытым в сети. Это так называемые Value Added Networks, или VANs. Они экстраразумны. Сегодня большая часть VANoв кодирует и перекодирует сообщения для адаптации их к различным средствам. Например, во Франции служба Atlas 400 фирмы France Telecom принимает данные и преобразует их в форму, доступную для PC, для факсов или видеотехнических терминалов. Такое не слишком сложно представить. Но концепция добавления объема к сообщениям не останавливается на приспособлении сообщений к некоторым техническим параметрам. Французская сеть Minitel, которая связывает 5 млн. домов и офисов, предлагает Гатрад (Gatrad), Митрад (Mitrad), Дило (Dilo) и другой сервис, который может принять сообщение из Франции и автоматически перевести его на английский, испанский, арабский, немецкий, итальянский или голландский языки и наоборот. И хотя переводы несовершенны, такие программы вполне работоспособны. Некоторые программы имеют также специализированные словари, например аэрокосмическая промышленность, ядерная физика, политика. Другие сети получают сообщение от отправителя и, прогнав его через компьютерную модель, посылают «увеличенное» сообщение другому пользователю[12].

Существование VANoв обещает изъять несметное количество миллиардов долларов из сегодняшней стоимости производства продукции и ее распределения, избавиться от волокиты, уменьшая количество необходимых действий, ускоряя время отклика. Но инъекция экстраразумности в эти быстро распространяющиеся и взаимосвязанные сети имеет еще большее значение. Она подобна неожиданному, фантастическому внедрению коры головного мозга в организм, который никогда не имел мозга. В комбинации с автономной нервной системой это дает организму не просто самосознание и способность изменять самого себя, но также способность прямо вмешиваться в нашу жизнь, начиная в первую очередь с нашего бизнеса[13].

Поэтому сети получают совершенно новые роли в бизнесе и обществе. И хотя до сих пор, насколько нам известно, еще никто не воспользовался их экстраразумностью для злых, криминальных целей, а распространение экстраразумных сетей находится все еще в младенческом состоянии, законы и меры безопасности для них все же создаются. Кто знает, что за этим последует? Создавая самообучающиеся нейронные электронные системы, мы изменяем правила культуры и бизнеса.

…Экстраразумность вызовет ошеломляющие вопросы о взаимосвязях, информации и знании, о языке и этике и о трудных для понимания моделях, скрытых в программном обеспечении. Право исправлять, ответственность за ошибки или предвзятость, право собственности и вопросы о справедливости – все это каскадом навалится на исполнительные власти и суды в грядущие годы, когда общество попробует адаптироваться к существованию экстраразумности.

Поскольку приложения экстраразумности в один прекрасный день пойдут дальше простых вопросов бизнеса, они вызовут глубокие социальные, политические и даже философские изменения. Чудеса труда, интеллекта и научного воображения, которые затмевают строительство египетских пирамид, средневековых соборов или Стоунхенджа, сегодня выливаются в строительство электронной инфраструктуры завтрашнего суперсимволического общества. Экстраразумность, как мы увидим далее, уже опрокидывает существующий баланс сил в целых секторах нарождающейся экономики.

Сегодня мы наблюдаем определенную и чрезвычайно быструю этапность в развитии интернета, когда за неполные 40 лет он получил не только глобальный охват, но и эволюционизировал качественно из средства коммуникации в средство коллективного создания контента WEB 3.0. Еще большего следует ожидать в будущем.

Но и это не все. Мы наблюдаем взаимоинтеграцию нескольких процессов:

– Процесса превращения официальной и публичной дипломатии в политику «новой публичной дипломатии», где системно используются все политические, технические, информационные и иные средства для управления обществом и его правящими элитами. Напомним, что в принципе, публичная дипломатия – действия, направленные на строительство долгосрочных отношений, защиту целей национальной внешней политики и лучшего понимания ценностей и институтов собственного государства за рубежом. Публичная дипломатия продвигает национальные интересы и обеспечивает национальную безопасность путём изучения настроений иностранного общественного мнения, информирования его и воздействия на тех, кто это мнение формирует. Публичная дипломатия в основном нацелена на массовую аудиторию. Она исходит из того предположения, что общественное мнение может оказать значительное влияние на свои правительства и на политические системы. Любой вид публичной дипломатии направлен на определенную аудиторию, использует соответствующий этой аудитории язык и образы. Именно это позволяет ей достичь намеченных политических целей;

– Процесса превращения средств обработки и передачи информации в самое эффективное оружие, которое способно решать политические задачи с минимальным риском;

– Процесса, характеризуемого настойчивым стремлением правящей элиты западной ЛЧЦ добиться решительных целей с помощью этих средств в реализации сценария «Военно-силового противоборства».